— Ты надолго к нам? — обрадовалась я.
— Увы, увы, только с инспекцией захоронений, — сказал Ирга, лукаво улыбаясь, — а у вас их много.
Я радостно взвизгнула и повисла у возлюбленного на шее.
— Как это тебе удалось?
— Очень просто. В связи с участившимися случаями нападений Лунной нежити некромантам было поручено проверить все кладбища на периферии — вдруг где-то обнаружатся следы деятельности неизвестных нам поднимателей трупов. Ну, а получить направление именно сюда мне не составило никакого труда.
— Кого это ты с собой привез?
— Целителя!
— Ого! — сказала я, быстро приводя себя в порядок и стараясь не замечать плотоядных взглядов, которые бросал на меня Ирга. — Целитель это очень хорошо, он здесь нужен.
— Он собирался поселиться с вами, вот только дверь соседней комнаты придется отремонтировать. Что с ней случилось? — спросил некромант.
Я заметила смешинку в его глазах, поэтому отвечать не спешила.
— А что вам Отто рассказал?
— Ничего особенного сказал, что это ты как-то бушевала.
— Я-а? Да я бы не смогла так эту дверь изувечить! У меня бы силы не хватило! — возмутилась я.
Ирга смотрел на меня и улыбался.
— Это все Отто меня подначивал, подначивал, а потом ему же пришлось дверь ломать, — наябедничав, я почувствовала себя лучше.
— Пойдем, — сказал некромант, — мы вам завтрак привезли. А дверь мы отремонтируем. Плотника вызовем да и все.
— Мы собирались его вызвать, — призналась я, — но все некогда было.
Целителя звали Ворсонуфий. Намазывая себе огромный бутерброд маслом, он рассказал, что такое диковинное имя ему дала матушка, которой перед родами явился ангел и предрек, что ребенка ждет великая судьба, полная выдающихся деяний. Пока же Ворсоня был знаменит только своим обжорством, и тем, что его выгнали с четвертого курса целительского факультета, но пожалели и пообещали дать звание младшего целителя, если он хорошо отрекомендует себя на двухлетней службе для жителей Гнедино и окрестностей.
— Бедняга, — сказала я. — Ты тут застрял еще на дольше, чем мы.
— А что в этом плохого? — удивился толстяк. — Главное, что тут кормят хорошо и девушки есть свободные, а все остальное мелочи, без которых вполне можно обойтись.
— Не скажи, я, например, не могу обойтись без водопровода с огненным демоном и центральной канализации, — возразила я.
— А магия тебе на что? — спросил Ворсоня. — Подогрела котел воды одним щелчком и купайся!
Отто зафыркал в бороду, но под моим злобным взглядом притих. Ирга вопросительно поднял бровь, но я молчала, а полугном продолжал как ни в чем не бывало вырезать ложку. Хотя я была уверена, что, уличив свободную минутку, предатель тут же доложит некроманту, что вон та железная лужица на печке — это остатки большой кастрюли, в которой я пыталась магией подогреть воду, но не рассчитала усилий.
— У меня с бытовой магией не очень, — поделился целитель.
— И у меня, — сказал Отто, — я все больше ремесленник, заклинания мне даются плохо.
Они оба посмотрели на меня. Я покраснела и пыталась придумать что-то умное, которое бы оправдывало теоретика, который плохо знает бытовую магию, которой владеют даже ведьмы-недоучки.
— А я привез вам много книг, — разрядил обстановку Ирга, — среди них есть самоучитель по бытовой магии, будете вместе осваивать.
— А что ты еще привез?
Некромант кивнул на огромную стопку в углу комнаты.
— О-о-о! «Магия обольщения»! Какая прелесть! — воскликнула я. — Гм, то есть я хотела сказать, зачем ты ее привез? Мне она не нужна!
Ирга и Варсоня молча достали из кошелька по серебряному и отдали Отто.
— Что это значит? — подозрительно спросила я.
— Мы поспорили, — широко улыбаясь, сказал полугном, — на то, какую ты книжку увидишь первой. Ирга ставил на «Рецепты красоты», а целитель — на «Легкие блюда для идеальной фигуры».
Я не стала объяснять, что для тех, кто умеет обольщать, никакие другие рецепты не нужны. Разве мужчины могут понять такие тонкости?
— Раз вы все такие умные, то нагрейте мне воды на стирку, — посоветовала я.
— А кто стирать будет? — сразу заинтересовался Отто.
— А кто хочет?
Ребята быстро разбежались по своим делам, а я, быстро позавтракав, вывалила в корыто белье и принялась сооружать голема, который помог бы мне со всем этим управиться. Пока Отто ходил за плотником, Ирга и Ворсоня быстро натаскали воды и принялись за приведение двора в порядок. Когда я вышла вывешивать белье во двор, то увидела картину, возмутившую меня до глубины души. Пока я горбатилась в душной комнате, эта наглая девица Сита, раздетая до малюсеньких треугольничков, которые у нее обозначали нижнее белье, возлежала на плоской крыше сарая, подставляя под последнее жаркое солнышко и на всеобщее обозрение свои прелести. Мои драгоценные мужчины, конечно же, такого пропустить не могли, и усиленно делали вид, что работают, сняв рубашки и поигрывая мускулами. Я с шумом втянула в себя воздух, и тут услышала:
— Ах, Ирга, вы такой красавчик, только вот почему вы такой бледный?
Некромант приосанился.
— Я редко бываю на солнце, — слишком любезно объяснил он.
— Ах, но почему? Неужели вам не нравится лежать на утреннем солнышке с какой-нибудь девушкой в обнимку?
— Утром я обычно сплю, — улыбнулся Ирга.
— Один? — томно спросила Сита, потягиваясь, как драная кошка, и я поняла, что мне пора вмешаться.
— Со мной, — сказала я, с силой ставя миску с бельем на лавку. — А на солнце он не бывает, потому что работает по ночам на кладбище. Он некромант, мертвецов поднимает.
Глаза девицы округлились, она испуганно отпрянула от края крыши.
— Одень, пожалуйста, — я кинула в Иргу его рубашкой. — Сгоришь на солнце.
Некромант подхватил рубашку и невинно спросил:
— Да ты, никак, ревнуешь?
— Вот еще, я о тебе забочусь!
Я ревновала. Конечно ревновала! Это мне нравится смотреть, как переливаются от физических усилий мускулы на узкой бледной спине, как пот бисеринками блестит на позвоночнике и висках, как Ирга резко взмахивает головой, избавляясь от лезущей в глаза длинной челки. Это зрелище должно быть только для меня, а не для всяких девушек, одевшихся в носовые платочки и считающих, что теперь все можно.
— Ирга — мой жених, — задумчиво сказала я куда-то в небо. — И я превращу в лягушку любую, кто будет излишне настойчиво проявлять к нему свои интерес.
— А ты можешь? — спросил Ворсоня с любопытством.
— Что именно?
— Превращать в лягушку.
— Могу.
— Но ведь это же одна из высших ступеней магического мастерства!
— Ты во мне сомневаешься? — спросила я, видя, как на крыше Сита вся превратилась в слух.
