— Что, неужели, до сих пор не отказался от желания облизать меня в некоторых местах? Или все же соблазнился на то, чтобы съесть? — съехидничал Шельм, не желая выдавать, что этот взгляд лекаря его смутил.
Ставрас еще раз вздохнул, но на провокацию не поддался.
— Как ты себя чувствуешь?
— Жить буду.
— А есть?
— И поесть бы не отказался, вот только у меня такое чувство, что мы в этой деревне только и делаем, что едим и спим.
— Можно подумать во дворце твоя жизнь была разнообразнее.
— Да нет, я не жалуюсь, — приподнявшись на руках, отозвался Шельм задумчиво садясь на кровати. — Просто ощущение такое. А еще, по-моему, ты стал слишком часто меня на руках таскать. Ностальгируешь по принцесскам? — инспектируя содержимое подноса, полюбопытствовал Шельм, скосив глаза на все такого же невозмутимого лекаря. Тот с непроницаемым выражением откинулся на изножье кровати и о чем-то задумался.
Шут разочарованно поджал губы. Ему до безумия хотелось вывести лекаря из себя. Почему? Да, хотя бы из-за банальной вредности характера. А вообще, Шельму было немного обидно, что тот просто нарочно ведет себя с ним так, словно ничего не произошло. Словно не по его воле он был вынужден продемонстрировать маску и вывернуть душу прилюдно. Ладно бы перед ним одним, но перед всеми! Но, оставив уже желанный разбор полетов на потом, шут занялся ужином, остервенело вгрызаясь в предложенную ему курицу.
Ставрас все так же молча наблюдал за ним и пошевелился лишь, когда увидел, что шут насытился и явно лениво размышляет о том, с чего бы развязать новую словесную баталию. Поэтому лекарь улыбнулся и на этот раз начал сам.
— И как?
— Вкусно, — деланно пожал плечами Шельм, отставляя от себя опустевший поднос.
— Я не об этом.
— А о чем? — в бирюзовых глазах мелькнула настороженность.
— Целоваться с драконом тебе понравилось, зоофил юный со стажем?
— Что?!
Ставрас, конечно, предполагал, что такая постановка вопроса вызовет бурную реакцию, но получить в лицо подушкой явно был морально не готов. Пылая праведным гневом, Шельм замахнулся второй раз и так и замер, с занесенной за спиной подушкой. А потом покатился по кровати, хохоча и чуть ли не икая от смеха. Такого пришлепнуто-обиженного лица он у Ставраса еще никогда не видел.
— Ах, ты! — взвыл лекарь раненным драконом и бросился на обидчика.
Через миг по кровати катались уже оба. Шут брыкался, хохоча и извиваясь в его руках, и никак не желал успокаиваться. Лекарь сдавленно ругался сквозь зубы и пытался хоть как-то с ним справиться. Но куда там! В итоге оказался прижат к кровати сам, а Шельм с победным вскриком оседлал его, горящими восторгом глазами всматриваясь в лицо "поверженного врага".
— Сдаешься? — вопросил он, в шутку сдавливая его шею.
Лекарь посмотрел на него и был вынужден проглотить все свое возмущение и даже гордость — на этого мальчишку просто не получалось злиться и обижаться всерьез. Ставрас вздохнул, опустил руки и прикрыл глаза, капитулируя. Шут тут же скользнул ладонями с его шеи на грудь и подозрительно замер.
— И? — нарушил паузу лекарь.
Но Шельм ответить не успел. Дверь распахнулась и возмущенный Веровек вопросил прямо с порога, еще до того, как в его мозгом была опознана и идентифицирована картина увиденного.
— Чем вы тут занимаетесь?!
— А ты что, сам не видишь? — быстро сориентировался шут.
Лицо королевича пошло красными пятнами, но природное упрямство взяло вверх.
— И чем же?
— Непристойностями!
— В одежде?
— Да. Представь себе. Желаешь присоединиться?
— А почему бы, нет? — у Веровека, похоже, уже сдавали нервы и он, горя желанием вывести их на чистую воду, выпалил это, еще толком не осознав, с кем пытается сравниться в словесной дуэли.
— Так иди к нам, чего встал? — улыбнувшись самой обольстительной из своих улыбок, Шельм выгнул спину, глядя в темно-карие глаза королевича. Сложил губки бантиком и нарочито медленно потянулся к распластанному под ним Ставрасу.
— Хватит! — голос лекаря был негромок, но прозвучал так, что мальчишки замерли. — Веровек, не вынуждай меня убеждать тебя, что наши с Шельмом отношения не повод для ханжества.
Королевич обиженно засопел и отвернулся.
— А ты слезь с меня! — бросил лекарь шуту, но вместо того, чтобы послушаться, тот, напротив, склонился еще ниже, ложась всем телом ему на грудь.
— Милый, я так хочу тебя, — зашептал он с придыханием, картинно громко, чтобы наверняка расслышал не только "милый", — что щас расплачусь, если ты не исполнишь свой супружеский долг…
Дверь хлопнула громко, с размахом, челюсти шута клацнули, в ушах зазвенело, но не от хлопка дверью. Да, в этот раз на подзатыльник лекарь не поскупился.
— Ты слезаешь или мне стоит всерьез задуматься об "исполнении супружеского долга"?
Все еще слегка пришибленный Шельм беспрекословно скатился с него.
— Ты — зануда, ты знаешь об этом?
— Знаю. А еще знаю, что сегодня, как никогда близок к тому, чтобы поддаться на твои провокации.
— Ты это о чем?
— Начинаю ощущать себя человекофилом, — пробурчал Ставрас поднимаясь, и начал быстро раздеваться ко сну. Шут растерянно смотрел с кровати на его обнаженную спину.
— Ставрас? — протянул он через какое-то время.
— Что?
— А тебе понравилось со мной целоваться?
— Не разобрал. Повторим? — повернувшись к нему, через плечо бросил тот.
— Может, и повторим, только давай уж, теперь при Веровеке, а то с такими репетициями не долго и во вкус войти.
— Не долго, — поддержал его лекарь и забрался под одеяло со своей стороны кровати.
Шельм потеснился, опустил голову на подушку и принялся задумчиво разглядывать профиль мужчины рядом с собой. Ставрас лежал на спине, подложив под шею правую руку, и тоже думал о чем-то своем. А потом заговорил:
— Там, у деревенских, праздник какой-то…
— И что?
— Сам сходи и Века выгуляй.
— Что? — шут спросил очень тихо, но лекарь все равно почувствовал нотки бешенства, неожиданно проскользнувшие в одном лишь слове. Повернул голову и недоуменно посмотрел на него.
— Ты же сам говорил, что молод, горяч и вообще, тебе даже девицы пышногрудые снятся. Вот и иди, прогуляйся, а то такими темпами ты во сне начнешь и на меня бросаться. Уже бросаешься, — было понятно, что Ставрас ни в коем разе не хочет оскорбить его, обидеть. Просто на самом деле думает, что так будет лучше для всех.
Но глаза шута сузились, и он прошипел в тихом бешенстве:
— А Августа своего ты тоже, вот так вот, к девкам отправлял? И невесту, небось, сам подбирал. Попорядочнее и породовитее, чтобы деток нарожала крепенькими и здоровыми, так да?!
