– Ты видел это, не так ли? – требовательно спросил Бэйрек. – Заметил, что произошло со мной?
– На самом деле я ничего не заметил, – осторожно сказал Гарион. – Просто стукнулся головой о дерево, так что искры из глаз посыпались.
– Но ты должен был видеть, должен, – настаивал Бэйрек. – Не мог не заметить мою Погибель.
– Погибель? – не понял Гарион. – Какую Погибель? Ты ведь жив.
– Погибель не всегда означает смерть, – мрачно пробормотал Бэйрек, бросаясь в большое кресло. – Я бы хотел умереть. Погибель – это ужасная вещь, которой предназначено иногда случиться с человеком, и смерть ещё не самое худшее.
– Ты просто наслушался эту старую слепую сумасшедшую ведьму, – запротестовал Гарион.
– Дело не только в Мартжи, она лишь повторяет то, что знают все в Чиреке.
Когда я родился, мать с отцом, по обычаю, позвали прорицателя. Чаще всего гадание ничего не показывает и в последующей жизни человека не происходит значительных событий. Но иногда предзнаменования слишком ясны и все знают, что над ребёнком нависло Проклятие.
– Это всё суеверия, – фыркнул Гарион. – Никогда не встречал гадалку, которая смогла бы сказать, пойдёт ли завтра дождь. Одна из них пришла на ферму Фолдора и предсказала Дернику, что тот умрёт дважды. Ну не глупость ли?!
– Чирекские прорицатели гораздо искуснее, – отозвался всё ещё погружённый в мрачные мысли Бэйрек. – И мне они всегда говорили одно и то же. Я превращусь в чудовище. Сотни раз я слышал от них эти слова, и теперь наконец всё сбылось.
Два дня я сижу здесь и наблюдаю, как волосы на теле становятся всё гуще, а зубы заостряются.
– Тебе всё кажется, – покачал головой Гарион, – по-моему, выглядишь как обычно.
– Ты добрый малый, Гарион, – вздохнул Бэйрек, – и пытаешься меня утешить, но глаза меня не обманывают: зубы становятся клыками, а на теле растёт мех.
Пройдёт немного времени, и Энхегу придётся заковать меня и посадить в каземат, чтобы я не причинил никому вреда, или сбегу в горы и буду жить с троллями.
– Чепуха, – настаивал Гарион.
– Скажи, что ты видел позавчера, – умоляюще попросил Бэйрек, – как я выглядел, когда превратился в чудовище?
– Ничего я не заметил, кроме того, что в глазах всё поплыло от удара о дерево, – заверил Гарион, стараясь говорить как можно правдивее.
– Я только хотел знать, в какого зверя превращусь, – глухим от жалости к себе голосом пробормотал Бэйрек. – Стану ли медведем или таким страшным уродом, что и названия для меня не найдётся?
– Ты совсем не помнишь, что произошло? – осторожно спросил Гарион, пытаясь выбросить из головы странный двойственный образ Бэйрека-медведя.
– Ничего, – покачал головой Бэйрек. – Услыхал твой крик, а потом очнулся и увидел, что кабан издыхает у моих ног, а ты лежишь под деревом весь залитый кровью. Однако чувствовал, что превращаюсь в зверя, даже запах его ощущал.
– Это был запах кабана, а ты просто на миг потерял голову от волнения, – заверил Гарион.
– Хочешь сказать, обезумел? – с надеждой глядя на Гариона, спросил Бэйрек, но тут же покачал головой. – Нет, Гарион, я и раньше впадал в неистовство, но такого не случалось. На этот раз всё было совершенно по-другому.
Он тяжело вздохнул и задумался.
– Ты не превратишься в чудовище, – настаивал Гарион.
– Я знаю только то, что знаю, – упрямо повторил Бэйрек.
И тут на пороге появилась леди Мирел, жена Бэйрека.
– Вижу, ты уже пришёл в себя, мой повелитель, – объявила она.
– Оставь меня в покое, Мирел, – устало сказал Бэйрек, – сейчас не до твоих игр.
– Игр, мой повелитель? – с невинным видом подняла брови Мирел. – Я только не желаю пренебрегать своими обязанностями. Если мой повелитель нездоров, я обязана заботиться о нём. Ведь это право жены, не так ли?
– Хватит беспокоиться о правах и обязанностях, Мирел. Оставь меня и уходи.
– Мой господин особенно настаивал на соблюдении некоторых прав и обязанностей в ночь своего возвращения в Вэл Олорн, – заметила она, – так что даже запертая дверь моей спальни не смогла умерить его пыл.
– Хорошо, – согласился Бэйрек, слегка краснея, – я очень сожалею, что позволил себе подумать, будто отношения между нами изменились. Значит, ошибся, больше не буду беспокоить тебя.
– Беспокойство, мой повелитель? – удивилась она – Но обязанности не должны доставлять беспокойства, а хорошая жена обязана покоряться всем требованиям мужа, независимо от того, как бы он ни был пьян или зол, когда приходит к ней ночью. Никто и никогда не смог бы обвинить меня в пренебрежительном отношении к подобным посещениям.
– Тебе страшно нравится всё это, не так ли?
– Что нравится, мой повелитель? – беспечно, с едва заметной горечью усмехнулась она.
– Чего ты хочешь, Мирел? – резко спросил Бэйрек.
– Ухаживать за своим повелителем на одре болезни, заботиться и наблюдать, как она прогрессирует, замечать появление каждого симптома.
– Неужели ты так сильно ненавидишь меня? – тяжело вздохнул Бэйрек. – Поосторожнее, Мирел, а то мне и в самом деле придёт в голову настоять, чтобы ты оставалась со мной, как и подобает жене. Посмотрим, понравится ли тебе жить взаперти в одной комнате с беснующимся зверем.
– Если мой повелитель совсем потеряет разум, я всегда могу добиться, чтобы его приковали к стене, – глядя с холодным безразличием в гневные глаза мужа, отпарировала она.
– Бэйрек, – корчась от неловкости, вмешался Гарион, – мне нужно поговорить с тобой.
– Не сейчас! – рявкнул тот.
– Но это очень важно. Во дворец пробрался шпион.
– Шпион?
– Человек в зелёном плаще, – пояснил мальчик. – Я видел его несколько раз.
– Множество людей носят зелёные плащи, – вставила леди Мирел.
– Не вмешивайся, Мирел, – отрезал Бэйрек и повернулся к Гариону. – Почему ты считаешь его шпионом?
– Сегодня утром я снова увидел его и пошёл следом. Он крался по коридорам, где никто не ходит, и остановился как раз над залом, где разговаривали короли с господином Волком и тётей Пол. Он слышал всё, о чём они толковали.
– Откуда ты знаешь, что он всё слышал? – прищурившись, спросила Мирел.
– Я там был, – признался Гарион, – прятался рядом в нише и тоже всё знаю.
Они говорили так громко, что ясно доносилось каждое слово.
– Как он выглядит? – вмешался Бэйрек.
– Волосы и борода песочного цвета, зелёный плащ. Видел его в тот день, когда мы поехали посмотреть твой корабль. Он входил в таверну вместе с мергом.
– Но в Олорне нет мергов, – возразила Мирел.
– Есть один. Я встречал его и раньше и хорошо знаю.
