Другими словами, его собирались допросить.
Он предположил, что Мойра сядет во главе стола, поэтому он учтиво встал возле своего стула, ожидая ее прибытия.
Он ждал. И ждал. Тянулись минуты, и он понял, что все это также было частью разыгрываемой сценки. Он чувствовал это лучше, чем она предполагала. Он был молод и знал это, а также он понимал, что люди недооценивали его именно по этой причине. Он мог использовать это как свое преимущество.
И, будучи молодым, он без проблем мог простоять еще довольно долго.
Наконец дверь стремительно распахнулась. Дворф Черного Железа, одетый в парадные одежды Стальгорна, шагнул вперед, выпятил грудь и объявил голосом столь громким, что его расслышала бы толпа из сотен человек:
– Поднимитесь, чтобы приветствовать Ее Величество Мойру, королеву Стальгорна!
Андуин одарил дворфа полуулыбкой и слегка развел руки, чтобы показать, что он уже стоит. Принц поклонился, как только Мойра вошла, ровно настолько, насколько полагалось поклониться равной ему. Когда он выпрямился, вежливо улыбаясь, он уловил вспышку раздражения на лице Мойры, обычно выражающем ложное гостеприимство, будто оно было раз и навсегда вытесано из камня.
– А, Андуин. Ты как раз вовремя, – сказала Мойра, проходя в комнату. Слуга выдвинул для нее стул, и она села, кивком позволив сесть и Андуину.
– Я считаю пунктуальность большим достоинством, – сказал он. Ему не было нужды упоминать, что она заставила его ждать. Они оба это знали.
– Я полагаю, что ты провел время приятно и поучительно, беседуя с другими моими подданными, – сказала она, позволяя слуге положить салфетку ей на колени.
Другими подданными? Хотела ли она намекнуть, что Андуин был одним из них?.. нет, она не намекала, но она хотела, чтобы он думал, что она намекает. Андуин приятно улыбнулся, кивком поблагодарив слугу, который налил ему стакан воды. Другой наполнил бокал Мойры кроваво-красным вином. Очевидно, пиво не было любимым напитком королевы.
– Под этим, конечно, вы подразумеваете дворфов Черного Железа, не только дворфов Стальгорна, – сказал он вежливо. – У меня не было долгих разговоров с Друканом. Он молчун по характеру.
Мойра изящно поднесла руку ко рту, скрывая улыбку.
– О, дорогой, да, это истинная правда. Большинство из них неразговорчивы, знаешь ли. Это одна из причин, почему я так ужасно рада, что ты здесь, мой дорогой друг.
Андуин вежливо улыбнулся и опустил свою ложку в суп.
– Я с большим нетерпением жду долгих разговоров, ведь в нашем распоряжении недели, а может, и месяцы.
Он чуть не подавиться супом, с трудом сглотнув.
– Я уверен в том, что они будут захватывающими, – по крайней мере, это не было ложью, – но, думаю, к тому времени мой отец захочет, чтобы я вернулся. Я боюсь, вам придется довольствоваться имеющимся у нас временем.
Вспышка в глубине глаз Мойры сменилась едкой улыбкой.
– О, я осмелюсь предположить, что твой отец мне не откажет. Расскажи мне о нем. Я так понимаю, что на его долю выпало довольно суровое испытание.
Андуин ни на мгновение не сомневался, что Мойра и так знала всю эту историю. Она не производила впечатление той, что будет долго терпеть, прежде чем начнет выяснять интересующие факты. Тем не менее, за супом и салатом он рассказал ей широко известные вещи о приключениях своего отца.
– Андуин, должно быть, тебе пришлось очень тяжело.
Он не думал, что это ее действительно волновало, но у него появилась идея. Он решил за это ухватиться.
– Это так, – сказал он, совершенно искренне. – Было еще тяжелее узнать, что он не одобряет путь, с которым я хочу связать свою жизнь. Если верить слухам, вы должны меня понять.
Впервые с того момента, как он ее увидел, она взглянула на него с абсолютно беззащитным выражением, широко раскрытыми глазами, даже ложка замерла на полпути ко рту. Она выглядела уязвимой, взволнованной и поспешила прийти в себя.
– Почему, что ты имеешь в виду? – она издала притворный смешок.
– Я слышал, что Магни не был лучшим в мире отцом, даже если и хотел им быть, так же как и мой, – сказал Андуин. – То, что он так и не смог простить вас за то, что вы не были сыном, которого он хотел.
Ее взгляд стал тяжелым, но глаза странно заблестели, будто наполнялись слезами. Когда она заговорила, показалось, будто слова Андуина прорвали плотину.
– Мой отец действительно был разочарован моим недостатком – тем, что я родилась девочкой. Он так и не смог поверить, что я сама не хотела оставаться здесь, где я постоянно служила напоминанием, как подвела его, просто родившись. Он решил, что единственный возможный способ, которым я могла влюбиться в дворфа Черного Железа, заключался в том, что мой муж околдовал меня. Ну, он так и сделал, Андуин. Он околдовал меня с помощью уважения. Способностью слушать меня, когда я говорила. Верой в то, что я могу править, даже если я женщина, и править хорошо. Клан Черного Железа принял меня, в то время как мой собственный отец отказался от меня.
Она с грустью рассмеялась.
– Это единственное волшебство, которое Дагран Тауриссан и Черное Железо применили ко мне. Мой отец думал, что они годны только на то, чтобы презирать их, только на то, чтобы сражаться и убивать. Но они дворфы, точно такие же наследники земельников, как и любой другой клан дворфов. Остальным дворфам нужно напомнить об этом, и это то, что я собираюсь сделать.
– Вы – законная наследница, – согласился Андуин. – Магни должен был признать вас и воспитывать как будущую королеву с того самого дня, как вы родились. Я сожалею, что вам были рады только среди Черного Железа, и вы правы, они тоже дворфы. Но вы не сможете принести мир, силой заставляя народ Стальгорна думать, как вы. Откройте город. Позвольте им увидеть, кто такие Черное Железо на самом деле, как это видите вы. У них должно быть…
– У них должно быть то, что я позволю им иметь! – резко выпалила Мойра. – И они будут делать то, что я прикажу! На моей стороне законное право, и Дагран – мальчик, которого так хотел Магни вместо меня, – будет править, когда меня не станет. Его отец и я…
Она сделала паузу, и искренний гнев внезапно исчез под маской хорошего настроения.
– Ты знаешь, – сказала она, – действительно эта мысль впервые пришла мне на ум.
Обескураженный ее возвращением к прежнему поведению, Андуин спросил:
– И что же это за мысль?
– Да то, что я – императрица, а не просто королева.
По спине Андуина пробежал холодок.
– Боже! Это все меняет! Я должна править двумя народами, и следом за мной – мой малыш, как только он достигнет совершеннолетия. Это открывает такие широкие возможности наладить отношения и принести мир. Ты не согласен?
