Десятый бандит так и исчез, опустошив тайник с большей частью награбленного. Зато вскоре в городе объявился на диво успешный предприниматель — Добровольский Леонид Семёнович, впоследствии ставший и видным политическим деятелем.
Отсидев десять из положенных пятнадцати, Шура Щукин был досрочно освобождён за «хорошее поведение». Умело распорядившись «общаком», оставшийся на свободе кент не забыл о том, кто спас его от рук служащих Фемиды. Поэтому Угрюмый — он же Ювелир в первый день после того, как «откинулся» из «зоны», получил:
а) престижный автомобиль;
б) квартиру в центре города;
в) «кругленькую» сумму на банковский счёт;
г) высокооплачиваемую работу начальника охраны.
— Что вы хотит-те от нашей фирмы? — стараясь не выдать себя, немного дрожащим голосом поинтересовался я.
— Молодец, сразу въехал в тему, — похвалил Ювелир, грохнул по столу тяжелой спортивной сумкой и продолжил: — Те камеры, которые твоя контора натыкала в моём магазине, дюже плохо показывают. Поэтому к тебе, америкашка, есть предложение: ты достаёшь из них более чёткую картинку, а я не говорю людям в «чёрных пиджаках», чем на самом деле занимается ваша контора.
Назвав магазин «своим» я понял, что Угрюмый «унаследовал» дела Сувенирщика. Однако случайно ли он назвал меня «америкашкой»? И что он подразумевает под «извлечением более чёткой картинки»? И на каком основании он пугает меня «чекистами»?
— Позвольт-те снова сделать поправку: я эстон-нец. А насчёт качества, дум-маю мы сможем Вам помочь. Скажит-те, что именно Вас интерес-совать и техник на нашем современном оборудован-нии проведёт обработка, и вы получать качественную запись, — сделав вид, что не совсем понимаю просьбу и, опустив вопрос о ФСБ, ответил я ему.
— Послушай Янус, или как тебя там. То, что сохранилось на наших «винтах» я и без тебя видел. Меня интересует, записанное здесь, — Ювелир достал из сумки знакомую аккумуляторную батарею.
— Вы, наверное, снова заблуждаться. Это не есть жёсткий диск. Эт-то источник питания, когда отсутствовать электричество, — продолжал я прикидываться «болванчиком», а сам судорожно размышлял, где мы «прокололись». Кто допустил ошибку? Нет ли утечки через заведшегося «крота»?
Шура стукнул по столу:
— Ты чё, фраер, не догоняешь? Я давно в курсе твоих шашней с «дядей Сэмом». И знаю, про «начинку». Думаешь, почему фирме твоей разрешили только «наружку» поставить? И то под большим давлением «сверху». Хочешь, чтобы я «маляву» в КГБ чирканул про твои гнилые делишки? Те же ясно расклад обозначили, чё ты ерепенишься?
— Думаю, мы сможем договориться, — отпираться уже нет смысла, пора переходить к переговорам. — Извините за бестактность, сами понимаете работа нервная. Итак, ваши требования?
— Ну, вот, быстро смекаешь, даже акцент пропал, — успокоился Угрюмый и сел напротив меня. — Пахана нашего завалили нынче. Дело чести узнать: кто и как. Твои «мыльницы» могут в этом помочь.
— А взамен вы обещаете молчать о том, чем занимается наша фирма? Я правильно вас понял?
— Не совсем. Ещё мне срочно надо два с половиной «лимона» зелёных, не для себя — а «общак» вернуть.
— Понимаю. Но какие гарантии, что, получив необходимое, вы будете держать язык за зубами?
— Мамой клянусь, век воли не видать, падлой буду, — оскалился бывший урка.
— Не поймите меня превратно, но, полагаю, что данные обещания инстанции, не вызовут уверенности вышестоящих инстанций. Этого недостаточно. Для взаимовыгодного сотрудничества требуются более веские аргументы.
— Я вообще-то валить из страны не собираюсь, у меня тут интересы. Но на крайняк сделайте мне «европейское» гражданство, и, если Шура Щукин пробалаболится, найдёте и кончите меня там.
«Как будто, мы не сможем этого сделать здесь» — подумал я, а вслух сказал:
— Договорились, так и доложу боссу. Завтра утром встретимся и всё обсудим.
— Лады, в восемь утра — крайний срок. У меня тоже время не казённое. И учти, если не добазаримся уже в половине девятого оценишь таблом и спиной подошву ботинок «спецназа» ГРУ, — пригрозил Ювелир и направился к выходу. — И не вздумай меня брать на понт или «заказать» — не проканает это дело. Поверь, Анус, такая подлянка самому дороже обойдётся.
— Меня зовут, Янис, милейший, — улыбнулся я, заметив, как бандита передёрнуло от последнего слова.
Устраивать слежку за Щукиным смысла не было, я и так прекрасно знаю, где его найти, а вот оставленные «аккумуляторы» внимания заслуживали.
***
Ювелир. Утром эстонский гадёныш, прикормленный американскими кукловодами удивил меня. Ровно в восемь я зашёл в его кабинет, а через пятнадцать минут покинул его с чистым паспортом гражданина Германии в кармане и чемоданом в руке, наполненным стодолларовыми купюрами.
— Мое руководство согласилось сотрудничать, — кивнул он на раскрытый дипломат, как только я перешагнул порог. — Здесь ровно один миллион девятьсот тысяч долларов США. Да-да, не удивляйтесь, мне известна величина, как вы там его называете, «общака»? Могу даже назвать долю в процентах каждого из участников «малины». То, что не известно российской полиции, достаточно легко выяснила наша организация. Мы даже, при желании можем поделиться с ними информацией. И, не сомневайтесь, на свет «всплывут» с доказательствами некоторые делишки из прошлого, по которым вас так и не удалось засудить. Именно на этом основывается моя уверенность в том, что вы не проболтаетесь. И даже будете помогать нам, если понадобятся кое-какие из услуг вашего профиля.
— Шустро! — хмыкнул я.
Янис продолжил:
— А в этом конверте увеличенные фотографии Тарасова Сергея Алексеевича, тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года рождения, уроженца хутора Весёлый. Тут адреса прописки и временного проживания. Личность его спутницы, выяснить не удалось, по причине сильного грима. Однако с точностью до сантиметра указан её рост и до килограмма вес. Так же камеры наблюдения засняли и сам момент убийства. Девица сделала это двумя сувенирными саблями, числящимися в вашем магазине за инвентарным номером восемьсот четырнадцать.
— Знаешь, теперь я зауважал тебя, Янис. Ну а где же сами шашки? Менты ведь их не нашли?
— Убийца унесла их с собой, так же как и гражданина Тарасова. По той причине, что самостоятельно тот передвигаться не мог из-за тяжёлого ножевого ранения, полученного ножом-«бабочкой» одним из охранников Добровольского Леонида Семёновича, некоего Николая Степановича…
— Хватит, эстонец, впечатлил. Передай спасибо шефу. И обращайся, коли нужда заставит. Особенно, ежели потребуется «мусора» какого «завалить». У меня с ними особые счёты.
