— Оставь, Федя. Выбирай все сам.
— Хорошо, — кивнул Федор, и повернувшись к официанту, спросил, — Шато де Малерэ?
— Сию минуту!
Отложив винную карту, Федор открыл меню, и несколько минут пристально его изучал, затем кивнул официанту:
— Обжаренные на гриле тигровые креветки с дольками авокадо, свежего огурца под бальзамическим дрессингом и соком лайма. Затем — борщ с белыми грибами и черносливом. После него — обжаренные на гриле ломтики свинины с тальятелле, заправленные соусом из рыжиков. С ней подать жареный молодой картофель с лесными грибами, домашней сметаной и пряными травами. На десерт — свежую клубнику с мороженым в малиновом соусе. Кажется, все, — Федор ленивым жестом отослал официанта.
— Выбор, конечно, великолепен, — согласилась Александра.
Принесли вино. Александра попробовала и осталась довольна. Вечер пошел так, как планировал Федор — приятно и ни к чему не обязывая ни одну из сторон. Он рассказывал истории, Александра смеялась, затем они пошли танцевать. Вечер удался на славу. Когда Федор усаживал Александру в "Ягуар", ему показалось, что он увидел Ирину, заходящую в ресторан.
Ирина, решившая в тот вечер пойти в ресторан, в их любимый с Кириллом ресторан, увидела, как Федор под руку с прекрасной дамой выходил из холла и усаживал свою спутницу в коллекционный "Ягуар". Она смотрела на это с досадой и огорчением, понимая, что в том, что Федор развлекается с подобными красавицами, есть и ее вина.
В машине Александра спросила:
— К тебе или ко мне?
— Что бы меня Коля придушил твоими чулками? Ко мне, конечно.
В квартире была темень, но Федор не стал включать свет. Они на ощупь прошли в спальню и в тот же миг все свечи в комнате загорелись мягким теплым светом. Маал захлопала в ладоши.
Федор снял галстук и бросил его на кресло.
— Позволь мне, — Маал подошла к нему вплотную и начала расстегивать на нем рубашку.
— Ну, уж нет, сегодня я все сделаю сам, — ответил Федор и, подхватив кошку на руки, понес к постели.
Платье и шелковое белье скоро оказались на полу, следом полетели рубашка и брюки, и они позабыли обо всем. Федор был неутомим и изобретателен, Маал извивалась в его руках, достигая новых и новых высот наслаждения. Женщине казалось, что большего удовольствия не может быть, но мужчина был неумолим и безжалостен, и они вновь и вновь устремлялись в неведомые никому выси, туда, где их чувства превращались в алые и золотые вихри, а их тела сливались в тугой узел страсти.
Федор проснулся от звонка своего мобильника. Маал спала, положив голову на живот Федора, в совершенно кошачьей позе, довольно странной для человеческого тела.
— Слушаю!
— Федор Михайлович! Вас Акимов беспокоит!
Федор ощутил что-то похожее на дискомфорт.
— Слушаю тебя, Коля. Жену обыскался? Все в порядке.
— Слава Богу! А то, сказала, что поедет с тобой в ресторан, я приехал утром, охрана говорит, не вернулась еще!
— Часа в три верну ее тебе. Она еще спит.
— А что случилось-то?! Чего ее оперировал-то?
— Коля. Я про твои болезни не рассказываю никому?
— Я же не никто! Федь, ты только одно слово скажи… Насчет ребенка?
— Да, — ответил Федор, уже не зная, что соврать.
— Что, так серьезно?
— Так, я тебе одно слово сказал? Еще, какие вопросы? Привезу ее тебе, сам разговаривай.
— Да не будет она со мной разговаривать! — взорвался Николай, — Плачет только по ночам! Она думает, я не слышу, что ли?!
Александра открыла глаза и посмотрела на Федора. Тот сделал знак — молчи! Она кивнула и, скользнув с постели, ушла в ванную.
— Коля, ты успокойся. Что ты хочешь от нее?
— Я хочу… Я хочу, что бы она не плакала по ночам, не запиралась в ванной, услышав шорохи за окном, не пряталась ото всех. Я хочу, что бы она была счастлива! Она… такая несчастная… Федор Михайлович… Ты же сам ее привезешь? Сможешь со мной поговорить?
— Конечно смогу, Николай Егорович.
— Тогда до встречи?
— До встречи.
Федор убрал телефон и пошел искать женщину. Маал расчесывала волосы в ванной.
— Поехали. Коля там уже рвет и мечет.
— Толку-то…
— Тебе с ним плохо?
— Мне с ним… никак. Если бы я была человеком, мне было бы очень хорошо с ним. Он очень добрый. И несчастный.
— У тебя дети есть?
— Есть, конечно. Взрослые. Мне восемь лет уже, — Маал вышла из ванной, Федор поплелся за ней.
— А ребенка ты почему не хочешь ему родить?
— Хочу. Котенка. Ага? — ответила Маал, даже не повернувшись в сторону мужчины.
Маал попыталась втиснуться в платье, Федор подошел и ловко натянул синий шелк на великолепную женщину.
— Почему сразу котенка? — рассудительно заметил Федор.
— Потому что у меня от него уже есть четверо котят. Уже взрослые. Два года будет в следующем месяце.
Маал надела чулки и, вдруг, встав на колени, подползла к Федору и обняла его за ноги:
— Пожалуйста! Не говорите ничего Отцу!
Федор резко нагнулся и поднял рыдающую женщину на ноги:
— Что я не должен говорить отцу!?
— Я его обманула… — она снова попыталась снова опуститься на колени, но Федор был начеку и не позволил ей этого, крепко схватив ее за предплечья.
— Что ты ему сказала?
Маал зажмурилась и втянула голову в плечи.
— Он не потерпит такого позора… Он их убьет…
— Кто убьет, какой позор?
— Я сказала, что Вы подарили меня Коле… потому, что…
Федор вздохнул и обнял Маал, она положила голову ему на плечо и прижалась к нему всем телом.
— Глупая кошка! Ты любишь его?
Маал покивала Федору в плечо.
— Вот и хорошо. Ну, я же познакомил вас с Колей. Хорошо, я тебя подарил…. А как я тебя подарил-то, я что, твой отец?
— Отец… Он был рад, что Вы проявили ко мне такой интерес… У него двадцать дочерей только от моей матери…
— Дурочка! Поехали к Николаю!
В особняке у Николая было все готово для парадной встречи гостей. Николай выскочил на крыльцо и, подбежав к машине, помог Александре выйти.
— Здравствуйте, Федор Михайлович! Очень рад вас видеть!
— Я тоже, Николай Егорович, — Федор вышел из автомобиля.
Николай провел Федора в гостиную с большим панорамным окном и увел жену. Через несколько минут появился вновь.
— Федор Михайлович! Я очень рад, что Вы…
— Коль, успокойся. Мы не в Смольном на церемонии.
— Извини, Федь. Я уже совсем ничего не понимаю, с кем говорю, о чем… Пошли к столу.
За столом некоторое время молчали, отдавая дань искусству поваров. Затем Николай сказал:
— Федь, ты не представляешь, как я измучился. Я ее люблю, я все для нее сделаю!
