Закутавшись в плащ, я спрятался под крыло Ламуса. Здесь можно было хоть немного укрыться от пронизывающего ветра. Холценгольф же словно не замечал холода, стоял и гордо смотрел вдаль, туда, где над замком Снежного рыцаря парили его сородичи.
Вдруг тишину гор прорезал истошный крик. На ходу выхватив меч, я рванул в пещеру. Но, едва войдя, замер на пороге.
Внутри все сверкало, словно кто–то включил мощные прожектора. Напротив меня, вжавшись в стену, стояла перепуганная Сальвана. Приоткрытый рот перекосился от страха, глаза округлились. Она ткнула пальцем в сторону и еле выговорила:
— Га… Га… Гару–Фахтум… Новый Гару–Фахтум…
Я обернулся и тут же зажмурился, ослепленный ярким сиянием. А когда глаза слегка привыкли, разглядел в столбе света Лекса. Он буквально парил в воздухе, сложив ноги в позе лотоса и раскинув руки. Голова приподнята, татуировки сверкают, спираль на лбу вращается все быстрее, шаманский диск на шее раскален докрасна. Но самое главное — глаза. Их не было. Вернее, не было зрачков и радужки, только белки.
Пораженный, я застыл на месте, и тут тишину прорезал голос. Сильный, уверенный, низкий, похожий на грохот лавины.
— Как ты посмел явиться сюда?!
Он исходил от Лешки, губы которого совершенно не шевелились. И эхом отдавался у меня в голове, в каждой клеточке мозга, разрывая его на миллион частей. Нестерпимая резь пронзила насквозь, от макушки до пят. Не в силах терпеть, зажмурившись, я повалился на колени. И сквозь пелену боли почувствовал прикосновение чьей–то руки.
Словно в бреду, я приоткрыл глаза и в ослепительном пещерном сиянии увидел Лекса. Он стоял рядом, положив ладони на мой затылок.
Снова раздался убивающий меня голос:
— Кто ты, и что тебе нужно?
Он звучал резко и отрывисто, точно неожиданные раскаты грома.
— Я чувствую на тебе свою благословение…
И через паузу, в течение которой я корчился от боли:
— Ты смог прочесть мои письмена, и я обещал тебе удачу…
Лешкины губы по–прежнему не шевелились, но голос, несомненно, исходил от него. Лекс смотрел куда–то поверх меня невидящими глазами, и я вдруг понял, что он сейчас — не он. В него вселилась некая сущность и…
Мой угасающий разум отключился как раз в тот момент, когда голос–убийца произнес:
— Тебя тяготит сила зверя… Так пусть избавление от нее и станет обещанным мною даром!
По щекам пробежал огонь, я распахнул глаза и попытался сесть.
— Спокойно, спокойно, — произнесла Сальвана совсем по–взрослому, деловито натирая мое лицо колючим, обжигающе холодным снегом.
Я огляделся: лежу на уступе, метрах в пяти от меня вход в пещеру. Рядом возвышается Ламус, на его голове нагло сидит Диоген и кидает в меня целебные сгустки.
От разрушительной боли, испытанной мной совсем недавно, не осталось и следа. Но слабость чувствовалась. Приподнявшись на локте, я спросил:
— Что это было?
— Тебя коснулся Великий Дух. Ты больше не оборотень.
Она говорила серьезно и торжественно, словно давала обет. Татуировки на ее лице светились мягким, ласковым светом.
Сальвана поднялась и протянула мне руку.
— Лети, странник. Тебе пора.
Удивляясь столь разительной перемене, я встал и поинтересовался:
— А как же Лекс? И ты?
— Гару–Фахтум останется здесь. А я буду рядом с ним.
Она повернулась к хольценгольфу.
— Ламус, когда увидишься с папой, скажи ему, что мы вернемся через сорок дней.
Птица молча склонила голову и, дождавшись, когда мы с Диогеном усядемся, взмыла в воздух. Помахать Сальване я почему–то не решился, вместо этого приложил руку к груди и благодарно прикрыл глаза. Вздохнув, она повернулась и через секунду скрылась в темном проеме пещеры.
— Куда? — обернулся ко мне Ламус.
Я распластался на его спине и прокричал:
— К Вуивре, королеве змей.
Холценгольф коротко кивнул и повернул налево.
— А где тиара? — буркнул Диоген.
— Что?
— Венец Кощея с Рассветным и Закатным камнем. Где он?
Я схватился руками за голову — обруча не было. Екарный бабай, где же я его посеял? То ли в пещере, то ли в подземном зале. Вот блин.
Но о возвращении не могло быть и речи, у меня волосы зашевелились на голове, едва я вспомнил вселившегося в Лекса Духа Гор.
С огорченным вздохом я потянулся к браслету и отбил Лехе сообщение. Прочитает, когда придет в себя. Пусть забирает, Кощеева Хитрость включается только раз у одного владельца, и я ее уже использовал. А новому шаману, даже если он Гару–Фахтум, в борьбе с Последователями такая штука явно не помешает. Не говоря уже о прибавке к интеллекту.
Получено достижение: Щедрый друг. Вероятность счастливого события: +0.1%.
Вскоре снег сменился песком, а белые горы — розово–коричневыми скалами. Внизу, на тропах, появились первые змеи. Среди них я заметил странных полуголых женщин с хвостом вместо ног. Русалки, что ли?
— Наги, — пробурчал Диоген, словно прочитав мои мысли.
Я настороженно покосился на филина. Он уже столько раз меня изумлял, что не удивлюсь, если и телепатией владеет. С него станется.
Между тем впереди показались знакомые скалы.
— Мы почти на месте! — крикнул я Ламусу. — Где–то здесь!
Слегка повернув голову и скосив на меня глаза, он кивнул.
— Я знаю, странник.
Тем не менее, на посадку птица не шла.
— Боишься их, что ли? — спросил я. — Понимаю, если честно, мне они тоже не кажутся симпатягами.
Холценгольф снова покосился на меня, на этот раз взгляд его был полон жалости, словно он смотрел на неразумного ребенка.
— Боятся они. Поэтому наставили тут кучу ловушек.
— Снижайся! Я поговорю с ними.
Когда высота стала минимальной, я, углядев внизу несколько амфисбен, заорал:
— Мне нужно встретиться с ее величеством! Я — люмен!
Те, покачиваясь, приподняли по две своих головы и тупо уставились на меня.
— Королева! Вуивра! Скажите, что прилетел люмен и просит ее аудиенции!
Наконец одна из них сообразила, чего я хочу. Опустившись на землю, она заскользила к ближайшей пещере. Ламус, опасаясь садиться, нарезал над ними большие круги. Диоген же хищно щурил глаза–блюдца, явно приглядывая добычу.
— Не вздумай, — прошептал я одними губами, и филин обиженно отвернулся.
Тем временем из пещеры вернулась сообразительная амфисбена. Взглянув на меня, склонила голову, а потом прошипела что–то своим подругам. Те тут же расползлись в разные стороны, давая Ламусу безопасное место для посадки. Поколебавшись, он все же сел, но едва я соскочил на землю, снова взмыл в воздух.
— Тебе у королевы делать нечего, — бросил я филину. — Полетай пока, но чтобы никакой охоты, понял? Ужики, конечно, вкусны, но стоит ли из–за одного обеда становиться выпотрошенным чучелом?
Он возмущенно фыркнул, но послушался и свалил на высоченный уступ на скале. А я направился в пещеру.
Это был тот самый грот, куда змеи меня прикатили в прошлый раз. Посмотрев на водную гладь и поняв, что королевы пока нет, я присел на один из валунов у стены. Но тут же вскочил, сообразив, что столь значительную персону лучше встречать стоя. И вовремя: поверхность озера забурлила, и через пару мгновений показалась увенчанная короной змеиная голова. Заметив меня, Вуивра удовлетворенно кивнула и выползла на берег.
— Я ш-шдала тебя, ш-штранник, — прошипела она вместо приветствия.
— Здравствуйте, ваше величество, — я поклонился и, секунду подумав, опустился на одно колено.
Самодовольной королеве это явно понравилось, она подалась вперед и приблизила ко мне свою физиономию. (А как еще назвать? Не лицо же, но и не морда). Теперь раздвоенный черный язык мелькал прямо перед моими глазами, вызывая неприятное чувство, то ли страх, то ли отвращение.
