Ознакомительная версия.
Так убедительно говорил хейлиг — Кальпурций засомневался даже: «Вдруг правда?!»
Но Йорген был непоколебим:
— Друг мой, я на многие испытания и лишения готов пойти ради блага человеческого, но на костер — это, пожалуйста, без меня! Даже если в моих недоступных разуму глубинах и водится какая-то дрянь, гореть из-за нее заживо я не собираюсь, да и тебе не позволю! Бежать надо, вот что я вам скажу!
— Бежать… — прошелестела ведьма. — Но как? Я здесь невесть сколько дней, но дверь за это время не отворилась ни разу. А до люка нам не дотянуться…
— А ты точно не умеешь летать? — подозрительно осведомился ланцтрегер. — Ты же потомственная ведьма в девятом колене! Про вас незнамо что рассказывают!
На момент этого разговора они провели вместе уже много часов и успели как следует познакомиться.
— Повитуха я! — отвечала Гедвиг с досадой. — Исцелять могу, травы знаю, ну еще бабьи глупости всякие — приворот-отворот, — (эти слова заставили Кальпурция насторожиться), — порчу снять-навести. Скотину пользую, мысли вижу, — (эти слова заставили Кальпурция покраснеть), — гадаю по-всякому. И только. А летала в нашем роду одна прапрабабка моя, и то на метле. Ты же не ждешь, что хейлиги нам сюда метлу подадут? Да хоть бы и подали — что толку? Не умею я…
— Ладно, не огорчайся, — поспешил успокоить девушку Йорген. — Нет и не надо! Ничего хорошего в том нет, если девушка летает на метле! Дурной тон! Вон хоть Кальпурция спроси, он разбирается! Друг мой Тиилл, подтверди!
Кальпурций покорно кивнул, не вслушиваясь, не до того ему было — вспоминал мучительно, что именно думал о Гедвиг все эти дни и не были ли его мысли излишне фривольными.
— Видишь! Он тоже так считает! Обойдемся без метлы, другое что-нибудь придумаем… Взгляд умеешь отвести? Чтобы из города незаметно выбраться?
— Это умею, отведу… Но ведь раньше из темницы выйти надо!
— Постараемся выйти. Давайте мыслить стратегически!
— Когда ты прошлый раз мыслил стратегически, нас едва не сожрали вервольфы, — сурово напомнил включившийся в разговор силониец.
— Но не сожрали же, правда? — мило улыбнулся ланцтрегер, и, глядя на него, Гедвиг почувствовала, как тает ее девичье сердце.
У Кальпурция, понятно, ничего не таяло, он пробурчал сердито:
— Да может, пусть бы лучше сожрали! Всё не на костре заживо!
— Ничего подобного! — Йорген не терял оптимизма, главным образом ради товарищей по несчастью. А что в это время на самом деле происходило в «дальних глубинах» его души — какая разница? Лишь бы наружу не вылезло… — Не надо нас было… хм… — Он вдруг подумал, что в присутствии дам слово «жрать» не стоит повторять слишком часто. — В общем, не будем отвлекаться, будем рассуждать. Скажите мне: кто обычно служит при храмах?
— Как кто? — удивился вопросу Тиилл. — Разве ты сам не знаешь? Хейлиги, динсты, певчие кое-где бывают…
— Да я не о том! Люди каких сословий обычно идут служить в храмы?
— Горожане, как правило — ремесленники, а чаще торговцы. Иногда кнехты, но из них редко кто пробивается. Иногда из ученых семей… — взялась перечислять Гедвиг.
— А из военных или стражей? — перебил ланцтрегер.
— Что-то я не слышала о таком, — был ответ.
— Вот! — просиял Йорген. — Именно! Значит, среди тех, кто нас здесь держит, наверняка нет или почти нет людей, обученных ратному и охранному делу. Это простые горожане, мы сумеем их обмануть и перебить.
— А как же младшие сыновья знатных родов? — напомнил Кальпурций. — Простонародье идет в динсты, но хейлиги могут оказаться выходцами из благородных семей, владеющими оружием и колдовством…
— Ну, колдовство у них тут не в почете, — заметил Йорген, — вряд ли они посмеют к нему прибегнуть. С парой-тройкой хейлигов мы уж как-нибудь справимся, особенно учитывая их почтенный возраст. И потом, насколько я знаю младших сыновей знатных родов, если и решаются они посвятить себя божественному служению, то выбирают совсем других богов. Вотана, Ирмина — это еще куда ни шло, но только не Дев Небесных!
— Да, — признал сын судии Тиилла, — нелегко дается нашей знати отказ от пива и вина по средам. Немногие решаются на столь отчаянный шаг… Но даже если ты прав и перебить охрану нам по силам — остается запертая дверь. Не забывай о ней!
— А я и не забываю. Дверь они откроют сами, чтобы забрать труп.
— К…какой труп?! — опешив, воскликнули собеседники в один голос.
— Да тише вы! — рассердился ланцтрегер, бросил встревоженный взгляд наверх, потом на дверь — не подслушивают ли? — Наш труп! Вы что, не знаете, как люди обычно бегут из-под стражи?!
К его удивлению, они этого действительно не знали! Пришлось объяснять:
— Кто-то один притворяется мертвым, остальные начинают орать, требовать, чтобы тело унесли. Охрана входит, тут ее… — Он не стал уточнять на словах, что именно, но очень наглядно изобразил процесс сворачивания шеи. Даже жутко стало. — Мнимый труп начинает первым, когда к нему наклонятся, остальные помогают.
Гедвиг тут же углядела слабую сторону этого плана: если подобный способ столь распространен, вдруг и пленители их о нем осведомлены? Но, чтобы не спугнуть удачу, высказывать свои опасения не стала, уточнила только:
— И кто же будет притворяться трупом?
— Давайте я! — вызвался Кальпурций.
— Ты не подойдешь! У тебя слишком цветущий вид, даже издали ясно, что ты жив-здоров, — возразила ведьма. — Йоргену придется или мне.
— А у меня что, не цветущий разве? — очень удивился ланцтрегер, привыкший воображать себя здоровым и крепким, аки бык.
Трудно судить, насколько он был прав, во всяком случае, внешне эти его качества никак не проявлялись. Поэтому Гедвиг ответила честно:
— У тебя — не цветущий, уж прости. Разве что по сравнению со шторбом.
Вообще-то оба ее товарища по несчастью происходили из родов до страсти знатных, и ей, простой горожанке, следовало бы, по-хорошему, обращаться к ним «господин» и на «вы» — так она сама считала. Но Кальпурций сразу сказал: «К чему эти церемонии, мы не во дворце», а Йоргену, когда он услышал ее «ты», даже в голову не пришло, что на самом деле должно быть как-то иначе. Первое время девушку смущало собственное панибратство, потом она освоилась и даже стала позволять себе легкие насмешки в их адрес, чем веселила Йоргена, а у Кальпурция вызывала восторг и умиление. С каждым часом, проведенным вместе, юная ведьма нравилась ему все больше. И если бы она удосужилась изучить состояние его души (как проделала это в свое время с бесчувственным Йоргеном) — обнаружила бы то самое, богами дарованное глубокое чувство, сулящее большое потомство и долгие годы семейного счастья. «А как же твой принцип? — удивился ланцтрегер, от которого друг Тиилл таиться не стал, дождался, когда дама сердца уснет, и поделился своими переживаниями. — Ты же говорил, для тебя главное — благородное происхождение!» — «Но ведь она — потомственная ведьма!» — вскричал влюбленный силониец с таким жаром, будто о принцессе крови речь шла.
Ознакомительная версия.
