Выстрел!
Гринь Чумак пошатнулся, схватился за грудь.
Молодец, пан Рио!
В тот же миг Ярина и сама спустила курок. Она еще успела заметить, как вспыхнули болью огромные черные глаза, как дернулась ладонь, пытаясь прикрыть рану…
И свет померк…
* * *Кап… Кап… Кап…
Мерные легкие удары раздражали, не давали забыться, успокоиться в промозглой глухой темноте.
Кап… Кап…
Ярина застонала, глубоко вздохнула.
Кап…
Нахлынула боль.
Голова разрывалась, кровь стучала в висках…
- Не двигайтесь, мадемуазель! Сейчас… Я только закреплю повязку…
Еще ничего не понимая, девушка приоткрыла тяжелые, словно свинцом налитые, веки.
Свет!
Неяркий, больше похожий на светящийся туман. Чей-то темный силуэт - совсем рядом; тепло ладоней…
- Мадемуазель лучше не двигаться. Рана неглубокая, но удар был очень сильный.
Голос звучал странно - хриплый, словно неживой. И слова выговаривались дивно: вроде бы и понятно, а каждое звучит как-то по-нездешнему.
Что-то стянуло наполненную болью голову. Ярина сообразила - повязка! Ее сильно ударили, наверное, рукоятью шабли. Подобрались сзади…
Пан Рио? Где он?
И остальные - где?
Хведир?
И она сама?
Кап… Кап… Кап…
Капель? Неужели весна?
- Пусть мадемуазель полежит, я сейчас принесу воды…
Внезапно почудилось, что говоривший очень стар. Как гранитные глыбы, нависающие над головой.
Странно: почему она подумала о камнях?
Холодный, мокрый край коснулся губ. Девушка отхлебнула, с трудом удержалась от стона…
- Спасибо!
- Мадемуазель лучше пока не разговаривать! Я сейчас вас укрою.
Но туман уже исчезал. Медленно-медленно из светящегося сумрака проступили тяжелые, неровные своды…
Вот почему вспомнился камень!
И тут она, наконец, очнулась.
Неярко, чуть потрескивая, горел факел. Легкий приятный запах смолы…
Холод…
Холод и сырость.
Ярина сжала зубы, попыталась приподняться.
- Мадемуазель лучше лежать!
Худые руки осторожно поддержали за плечи.
Вначале она разглядела бороду, седую, длинную - и аккуратно расчесанную. Такие же волосы - длинные и белые, - падали на плечи.
Большие светлые глаза…
И губы - узкие, бесцветные.
- Где я?
Бледные губы чуть дрогнули. Усмешка; горькая, не усмешка даже - гримаса.
- В аду девять кругов, мадемуазель. Этот - девятый.
Она все-таки смогла привстать. Сесть. Оглянуться.
Ад был каменный - от низких сводов до блестевшего влагой пола. Прямо посреди потолка - круглый люк. Высоко - не достать, не допрыгнуть. В углу, почти неприметный в полутьме, черный зев. Колодец?
Тот, кто помог ей, был одет странно - грубый кожух, какой носят селяне, а под ним тонкое платье с узорным кружевным воротником. На худых пальцах - золотые перстни.
- Это замок господина Мацапуры, мадемуазель. Мы в подвале, на нижнем ярусе.
Все стало на свои места. Итак, она жива. Надолго ли?
Ярина вновь огляделась, пытаясь найти путь к спасению. Неровные стены, капли воды, черный зев колодца…
- Здесь один вход и один выход, - понял ее неизвестный. - Вход - это люк. Выход пани может увидеть в том углу. Осадной колодец - очень глубокий. Даже не слышно всплеска…
- А вы… Давно здесь? - ее голос дрогнул.
- Давно…
Слово упало тяжело, словно кусок гранита.
- А что там, наверху?
Человек вновь горько усмехнулся, качнул седой шапкой волос.
- Стоит ли об этом, мадемуазель?
Ярина попыталась привычно мотнуть головой, но не удержалась - застонала.
- Стоит, - наконец смогла выговорить она. - Расскажите, пан добродий!
Тяжкий вздох. В светлых глазах - боль.
- Там умирают. И здесь тоже. Мадемуазель повезло, ей дали выбор. Страшный, но все-таки выбор.
Слова звучали жутко, но девушка догадалась. Колодец! Бездонный колодец - единственный выбор, какой у нее остался.
- Поэтому ни на вас, ни на мне нет цепей. Мы свободны - в этих стенах. Тем, кто наверху, хуже.
- Хуже?
Ярина оперлась локтем на холодный камень пола, заставила себя встать.
- Что может быть хуже?
Седая голова качнулась.
- Мадемуазель лучше не знать. Хуже - когда беззащитных девушек привязывают к ложу и терзают, пока в них еще есть жизнь. Хуже - когда из вен льется кровь, а мясо пылает на огне…
Ярина не поверила. Бред! Этот несчастный просто тронулся рассудком. И немудрено, в этих-то стенах!
- Люк наверху - единственный выход?
- Да… Иногда у меня бывают гости - как вы, например. Здешний хозяин не хочет, чтобы я сошел с ума в одиночестве. Потом их забирают назад, если они не догадываются сами уйти вовремя. Не смею советовать, но…
Девушка даже не возмутилась. Ну, нет, так легко ее не возьмут! Раз жива - выход всегда есть! И это - не холодная глубина колодца. Она выберется! Обязательно выберется, не может же она, Ярина Загаржецка, сгинуть в этом дурацком сыром подвале!
Ведь ей только семнадцать!…
Страх ушел, исчезла растерянность. Боль не мешала думать. Да, до люка не достать! Но ведь сюда кто-то спускается, наверное, сбрасывают лестницу - веревочную или деревянную. Этот странный старик должен знать…
- Я не представилась пану, - девушка постаралась улыбнуться. - То прошу прощения. Я - дочь сотника валковского…
- Я знаю, кто вы, мадемуазель, - бледные губы вновь сложились горькой усмешкой. - То позвольте приветствовать вас в стенах моего замка. Станислав Мацапура-Коложанский к вашим услугам, мадемуазель Ирина!
Большие светлые глаза взглянули в упор…
Она поверила.
Поверила, почему-то даже не особо удивившись.
И сама поразилась этому.
- Мадемуазель, наверное, решила, что перед нею - безумец?
- Нет…
Ярина медленно прошла вперед, прислонилась горячим, кипящим болью лбом к ледяному камню.
- Вы не похожи на безумца… пан Станислав. Значит, тот, наверху - самозванец?
- Увы, не совсем… Я бы посоветовал вам присесть.
Странно, в этом подвале было кресло - тяжелое, темного полированного дерева. Резные листья вились по массивным ручкам и подголовнику.
- Не знаю, много ли у нас с вами времени, мадемуазель. Я думаю, он решил познакомить нас, чтобы, так сказать, похвастаться. Ведь я немного знал вашего батюшку. Вы для него - ценная добыча… Впрочем, если хотите - расскажу. Постине, эта история напоминает сочинения мсье Казота! Не читывали? И слава Богу, юным девушкам такое ни к чему…
