Главное, как хорошо понимал Джарлакс, – чтобы все стали его союзниками, даже если готовились вступить в войну между собой. Уже много веков назад он научился с неподражаемым мастерством балансировать на тонкой грани дружбы-вражды.
– Скорее отправляйся к Громфу, – поторопил он Бэнра. – Это чрезвычайно важно. Я должен все знать, пока Нарбондель не разгорится, как пальцы одной руки, – добавил он, используя обычное выражение для обозначения пятидневного срока.
Бергиньон отбыл. Джарлакс отдал мысленный приказ своей волшебной палочке и снова перенесся в Калимпорт. Не менее быстро, чем перемещалось его тело, мысли его перестроились на обдумывание новой задачи. Бергиньон его не подведет, Громф тоже, равно как Рай'ги и Киммуриэль. В этом Джарлакс ничуть не сомневался, и уверенность в своих подчиненных позволяла ему полностью сосредоточиться на планах этой ночи – захвате гильдии Басадони.
– Кто здесь? – раздался старческий голос, в котором, несмотря на явную опасность, совсем не чувствовалось страха.
До Энтрери, только что вышедшего из межуровневого перехода и пытавшегося справиться с головокружением, голос донесся словно откуда-то издалека. Убийца оказался в собственной комнате паши Басадони, за роскошной ширмой. Наконец обретя равновесие и сориентировавшись, Энтрери быстро осмотрелся, чутко прислушиваясь даже к самым неуловимым звукам – дыханию или осторожным шагам опытного убийцы.
Но они с Киммуриэлем, конечно же, предварительно тщательно обследовали комнату, а также установили местонахождение всех лейтенантов паши и убедились, что беспомощный старик действительно был один в своих покоях.
– Кто здесь? – снова окликнул он.
Энтрери вышел из-за ширмы и встал в свете свечей, сдвинув на затылок черное болеро, чтобы старик мог узнать его, да и ему хотелось получше разглядеть Басадони.
До чего же он стал жалок, сейчас он казался иссохшей оболочкой себя прежнего, того, чья слава гремела когда-то. Были времена, когда-то паша Басадони был самым могущественным главой гильдии в Калимпорте, а теперь стал обычным стариком и марионеткой в руках сразу нескольких людей, дергавших его за веревочки.
Энтрери почему-то, даже вопреки своему желанию, испытывал ненависть к этим кукловодам.
– Тебе не следовало приходить, – просипел Басадони – Беги из города, ты не можешь здесь оставаться. Слишком много, слишком много…
– Целых двадцать лет ты недооценивал меня, – весело отозвался Энтрери, присаживаясь на край стариковской кровати. – Когда же ты посмотришь правде в глаза?
Басадони засмеялся, сразу закашлявшись, и убийца тоже улыбнулся, что случалось с ним нечасто.
– Я знал правду о том, кто таков Артемис Энтрери, с тех самых пор, как ты был уличным забиякой, убивавшим чужаков заостренным камнем, – возразил старик.
– Это ты их подсылал, – уточнил Энтрери. Басадони ухмыльнулся:
– Надо же было тебя проверить.
– И что, я выдержал проверку, паша? – спросил убийца, прислушиваясь к собственному голосу.
Они разговаривали как друзья, каковыми в каком-то смысле и являлись. Но теперь из-за действий лейтенантов Басадони они также стали и смертельными врагами. Однако паша все-таки чувствовал себя вполне непринужденно, несмотря на то что был один на один с Энтрери. Сначала наемный убийца допустил, что старик защитил себя гораздо лучше, чем он предполагал, но потом, еще раз внимательно осмотрев комнату и кровать с приподнятым изголовьем, на которой лежал паша, он убедился, что тут все чисто. Все было в руках Энтрери, и это почему-то не беспокоило старого пашу.
– Всегда, всегда выдерживал, – ответил Басадони, но потом его улыбка превратилась в кислую гримасу. – До этих самых пор. Теперь ты провалил задание, да еще такое простенькое.
Энтрери повел плечами, показывая, что это не имело ровно никакого значения.
– Этот человек был просто жалок, – пояснил он. – Брось. Неужели я, убийца, выдержавший все твои проверки, поднявшийся наверх, прошедший все ступени и занявший место рядом с тобой еще будучи молодым человеком, должен убивать каких-то убогих горожан, чей долг составляет половину дневной выручки карманника-новичка?
– Дело не в этом, – не сдавался Басадони. – Я принял тебя назад, но ты долго отсутствовал и должен был доказать, что этого заслуживаешь. Не мне, конечно, – поспешил добавить паша, заметив, как нахмурился убийца.
– А твоим недалеким заместителям, – договорил Энтрери.
– Они заслужили свои должности.
– Этого я и боюсь.
– Теперь ты недооцениваешь их, – ответил паша Басадони. – Каждый из троих занимает свое место, и все трое мне хорошо служат.
– Так хорошо, что я смог проникнуть в твой дом? Паша Басадони глубоко вздохнул.
– Разве ты пришел меня убить? – спросил он и снова рассмеялся. – Нет, ты пришел не за этим. Ты меня не убьешь, потому что у тебя на это нет причины. Ты ведь, конечно, понимаешь, что, если ты как-то одолеешь Кадрана Гордеона и остальных, я возьму тебя назад.
– Еще одна проверка? – сухо спросил Энтрери.
– Даже если и так, то ты сам ее себе устроил.
– Тем, что сохранил жизнь несчастному, который скорее предпочел бы смерть? – спросил убийца, недоуменно покачивая головой, словно все это казалось ему сущей нелепицей.
В старых блеклых глазах Басадони вдруг мелькнула искорка понимания.
– Так, значит, это было не сочувствие, – улыбаясь, произнес он.
– Сочувствие???
– К этому убогому, – пояснил старик. – Нет, тебе на него было наплевать, и на то, что потом его убьют, – тоже. Ах, как же я не понял! Руку Артемиса Энтрери остановило не сочувствие, куда там! Это была гордость, простая глупая гордость. Ты не хотел опуститься до уровня уличного драчуна и поэтому развязал войну, в которой не сможешь победить. Вот дурак!
– Не смогу победить? – повторил Энтрери. – Ты забегаешь далеко вперед. – Он некоторое время внимательно разглядывал старика. – Скажи мне, паша, кого бы ты хотел видеть победителем?
– Вот она, снова гордость, – ответил Басадони, вскинув костлявые руки, отчего совсем обессилел и стал хватать ртом воздух. – Но вопрос в другом, – продолжил он через некоторое время. – Что действительно тебя интересует – так это люблю ли я тебя по-прежнему, а я, конечно, люблю. Я хорошо помню твое восхождение по ступеням моей гильдии – так отец помнит, как рос его сын. В этой войне я не желаю тебе дурного исхода, хотя ты должен понимать, что предотвратить то, что начали вы с Кадраном, два заносчивых петуха, я не могу. И конечно, как я уже говорил, тебе не одержать победу.
– Ты не все знаешь.
– Я знаю достаточно, – ответил старик. – Ведь у тебя нет поддержки других гильдий, даже Двавел и ее коротышек или Квентина Бодо и его слабых сил. Ах, они поклялись сохранять нейтралитет – иначе мы и допустить не могли, – но они не помогут тебе в твоих сражениях, как не поможет ни одна из влиятельных гильдий. Так что ты обречен.
