— Тут не вещи, а жизнь можно потерять, — сказал Ангел. — Впрочем, это ваша война, не моя. — Он повернул коня и поехал обратно.
В долине сейчас находилось более трехсот человек; пройдет добрых два часа, прежде чем последние из них доберутся до крепости. Ангел думал о Сенте и Мириэль, оставшихся у стены, о Нездешнем, совершающем одинокий путь в Гульготир.
Звезды гасли, небо светлело, и тревога Ангела росла.
Беловолосый Инникас вышел из-за валуна к своим рыцарям.
— Вперед, — сказал он. — Теперь самое время. — Подобрав поводья своего вороного жеребца, он сел в седло и вынул из ножен черный меч. Сотня воинов села по коням, ожидая его приказа. Инникас закрыл глаза, принимая Кровавое Причастие. Он чувствовал души своих людей — их гнев, их нужды, их ожесточение, их желания. — Пусть не останется в живых ни одного надира, — прошептал он. — Пусть умрут все. Мы посвящаем их жизни Владыке Всех Желаний. Пусть будет боль. Пусть будет страх. Пусть будет отчаяние! — Души рыцарей трепетали в его уме, как черные мотыльки, кружа вокруг темного огня его ненависти. — Чего мы хотим? — спросил он.
— Крови и смерти, — словно скопище змей прошипело в его голове.
— Крови и смерти, — подтвердил он. — Пустим же чары. Пусть страх нахлынет на врагов, как бурный поток, в котором потонет их мужество!
Чары поднялись за ними, как незримый туман, и потекли в долину.
Сто Кровавых Рыцарей, приняв Причастие, выехали из укрытия и развернулись веером, держа мечи наголо.
Ангел ощутил холодное прикосновение страха и вспомнил тот день у горной хижины, когда впервые увидел Черных Рыцарей. Он развернул коня к югу и увидел их на фоне неба — черные плащи развевались на ветру, мечи реяли в воздухе. Белаш, увидевший их одновременно с ним, закричал, предупреждая Анши Чена.
Женщины и дети, когда страх докатился до них, подняли вой и стали разбегаться в разные стороны. Одни бросались на землю, закрывая головы руками, другие в ужасе застыли на месте. Шиа, шедшая в середине колонны, дрожащими руками сняла с плеча лук и кое-как наложила стрелу.
Немой мальчик стиснул Ангела руками. Ангел повернулся и ссадил его на землю подле чьей-то тележки. Мальчик смотрел на него круглыми испуганными глазами. Ангел достал меч и заставил себя улыбнуться. Мальчик достал свою палочку из-за пояса и взмахнул ею.
— Молодец! — сказал Ангел. Тридцать надирских воинов подскакали к Анши Чену и Белашу. Ангел присоединился к ним.
— Страх пройдет, когда мы вступим в бой! — сказал он. — Поверьте!
— Их слишком много, — дрожащим голосом промямлил Анши Чен.
— Скоро их станет меньше, — рявкнул в ответ Ангел. — За мной! — Он пришпорил коня и ринулся на черных воинов. Рыцари тоже галопом устремились вперед, и грохот копыт пронесся по долине, как стук барабанов судьбы. Ангела охватил гнев. Позади оставались женщины и дети. Если рыцари прорвутся — а это вполне возможно, — он не желал оставаться в живых и видеть последующую бойню. Он не оглянулся, чтобы посмотреть, скачут ли за ним надиры — ему было все равно, боевой азарт овладел им.
Черная шеренга приближалась, и Ангел направил коня в ее середину. Белаш догнал его с надирским боевым кличем.
К Ангелу неслись трое всадников. Увернувшись от удара меча, он рубанул одного по шлему, и тот вылетел из седла. Под Белашем рухнул конь — надир откатился в сторону и вскочил на ноги. Вражеский меч задел его по плечу — он стащил всадника с седла и вонзил свой клинок ему в живот.
Маленький клин надиров окружили, и около сорока человек, ехавших по бокам вражеского строя, устремились к женщинам и детям.
Шиа, одолеваемая страхом, оттянула тетиву. Ее первая стрела попала в шею передового вражеского коня. Конь покатился по земле, сбросив всадника и прихватив с собой двух соседних лошадей. Другие рыцари свернули, чтобы избежать столкновения.
Вторая стрела вонзилась в шею рыцаря, — он покачнулся в седле и свалился наземь.
Шиа наложила третью стрелу и услышала позади стук копыт, совсем близко! Она обернулась и увидела отряд рыцарей в серебряных доспехах и развевающихся белых плащах. Проскакав сквозь смятенные ряды безоружных, они обрушились на Братство. Шиа не верила своим глазам. Серебряные воители возникли ниоткуда, словно призраки, и страх при их появлении исчез, растаял, словно лед под лучами солнца.
Ангел на дальнем конце поля, прорубая себе дорогу, тоже увидел белых рыцарей. Торжествуя, он снова бросился в битву. Вокруг лязгали мечи, но он не замечал опасности. Конь под ним пал, Ангел тяжело грянулся о землю, и копыто ударило его в висок. Упустив меч, он покатился по земле. Чей-то клинок свистнул над ним, но он уклонился и всей тяжестью повис на вражеском коне. Лошадь упала вместе с седоком. Ангел перелез через нее и двинул рыцаря, пытавшегося встать, сапогом по шлему. Ремешок лопнул, шлем свалился. Рыцарь хотел заколоть врага — удар кулаком в лицо отбросил его назад, и руки Ангела сомкнулись железными клещами на его горле. Бросив меч, рыцарь вцепился в мощные пальцы — тщетно.
Ангел выпустил труп врага и подобрал его меч.
Анши Чен нанес рубящий удар по шее противника, но тот успел заслониться, и меч надира, скользнув по шлему, снес забрало. Оно повисло сбоку, точно сломанное крыло.
— Белаш! — закричал Анши Чен, узнав альбиноса. — Это он, Белаш!
Инникас, взмахнув мечом, распорол Анши Чену живот. Белаш, услышав крик, обернулся и увидел, как Инникас наносит смертельный удар. Охваченный ненавистью надир завизжал, утратив всякий рассудок, и конь рядом с ним взвился на дыбы. Белаш прыгнул на всадника, стащил его с седла и, не трудясь убивать его, сам вскочил на коня. Инникас, ощутив его ярость, окинул быстрым взглядом поле боя.
Братство отступало.
Инникас в панике бешеным пинком пришпорил коня и поскакал на юг, к тайному перевалу. Белаш погнался за ним, низко пригнувшись к шее коня. Доспехи прибавляли Инникасу тяжести, и его конь, скачущий в гору, терял силы. Инникас оглянулся — надир догонял его.
Измученный конь поскользнулся на глине и едва не упал. Инникас соскочил, и конь Белаша, врезавшись в него плечом, сбил его с ног. Белаш, натянув поводья, легко спрыгнул на твердую глину.
— Ты убил моего отца, — сказал он, — и вечно будешь служить ему на том свете.
Инникас с мечом в руке оглядел приземистого надира. Доспехов у него не было, и оружием ему служила короткая сабля. Альбинос вновь обрел мужество.
— Ты не выстоишь против меня, червь, — процедил он. — Я изрублю тебя на куски.
Белаш атаковал, но Инникас отразил удар и с убийственной силой вогнал черный меч Белашу под ребра. Надир из последних сил бросил саблю и вынул кривой кинжал. Инникас ухватился за клинок, пытаясь вытащить его из тела врага, но Белаш левой рукой вцепился в край его сломанного забрала.
