В ход снова пошла моя некогда модная рубашка, клочком которой уже был перевязан распухший палец.
— А с рукой что? — спросил дотошный доктор, когда мы уже поднимались по лестнице.
— Ерунда, — ответила я и поспешила переменить тему:-Как Василиса заманила тебя сюда?
— "Ах, обмануть меня не сложно, я сам обманываться рад", — процитировал он слова классика.
Я назвала его давеча влюбленным кретином, но какое я имела на это право, ведь сама-то — не лучше.
Через пять минут мы добрались до двери, которая была плотно закрыта.
— И что теперь? — спросила я, боясь даже подумать о том, что мы застряли здесь на веки. — Горгона открывала ее при помощи какого-то рычага с той стороны.
— Тебе-то зачем рычаг? У тебя же есть сила. Просто разнеси ее вдребезги, — уверенно сказал доктор.
Вот он и настал, момент истины. Мне придется все рассказать Ю-Ю. Черт! Как стыдно! Если бы знать, что сила, с которой я рассталась без сожаления, так пригодилась бы мне еще! Я могла бы спасти Трою. Я могла бы спасти Ю-Ю. А теперь, пожалуй, я и сама погибну здесь вместе с ним.
Я обреченно села на верхнюю ступеньку и обхватила голову руками. Мне хотелось рвать на себе волосы.
— У меня больше нет силы, Ю-Ю.
— В каком смысле? — не понял он. — И куда же она делась?
— Они обманули меня. Решили, как простейшее уравнение с одним неизвестным. Я легко попалась в их нехитрую ловушку.
— Ничего не понимаю, — удивленно пожал плечами черт. — Лишить силы может только Лютый Князь. А как Василисе удалось это сделать?
— Не Василисе. Это он. Наместник.
— И каким же образом?
Я не могла произнести вслух, каким образом. Мне было очень стыдно. Надеясь, что доктор все поймет сам, я молча сняла повязку с руки и показала кольцо на посиневшем безымянном пальце. Ю-Ю не сразу смог что-то произнести от удивления и высказался лишь спустя пару минут:
— А я считал тебя более благоразумной. Как же ты так попалась?
— Так же, как и ты.
— Но у меня другая история.
— Да нет, друг мой, та же, что и у меня.
— Ты что хочешь сказать, любишь его?
— Не будем об этом, ладно?
Что я могла объяснить? В тот момент я ничего не понимала, не прислушивалась к себе и не разбиралась в своих чувствах. Мы сидели в тишине в течение еще нескольких минут, думая, наверное, каждый о своем.
— Ужасно хочется есть, пить и спать, — вдруг произнесла я вслух последнюю мысль. — Но даже нам и удастся выбраться от сюда, мне все равно придется скрываться.
— От Василисы?
— От Гавра.
— Это почему же? Ты себя плохо вела? — насмешливо спросил черт.
— Тебе я вижу смешно, а мне грозит смерть.
— Ну, прости. Так что же случилось?
— Он думает, что я с кем-то там ему изменила.
— Серьезное обвинение. И что у него есть основания так полагать?
— Да какие там основания! Все благодаря твоей матушке.
— Она-то тут при чем?
— Она сказала Гавру, будто я изменила ему с Яром Отшельником, а мой распухший палец — прямое тому доказательство. Теперь он жаждет мести. Колечко, кстати, вдруг стало мало тоже, я так полагаю, не без участия Заварзузы.
— Как же она могла так поступить? — удивился Ю-Ю.
— Василиса пригрозила, что убьет тебя. Я ее понимаю, в общем, во всем, кроме одного: почему она ничего не сказала мне. Мы могли бы попытаться разобраться вместе.
— Ты плохо знаешь наместников. В том, что касается их власти, они не знают пощады. Василиса не шутила… Мать уже не верила в тебя. Ведь о том, что задумал Гавр, было давно всем известно.
— Всем кроме меня. И никто не удосужился меня предупредить. Почему ты ничего не сказал?
— Не успел… Что потом было?
Я все рассказала ему о последующих за этим событиях. Он, не перебивая, выслушал, и опять наступило молчанье. Ю-Ю задумчиво смотрел в темноту. Глаза его горели так же печально, как огоньки гирлянды на елке давно прошедшего рождества, когда наступает пора их снимать и прятать.
Мои же мысли были заняты решением непростой задачи: как отсюда выбраться. Я заставила себя оставить грустные раздумья и стала осматривать дверь. Внизу была щель, через которую пробивался дневной свет. Узенькая полоска светилась и посередине. Я хотела было попробовать втиснуть в нее меч, чтоб попытаться раздвинуть створки в стороны, и уже поднялась по ступенькам, как вдруг…
— Тсс…
Я замерла и прислушалась. Ю-Ю устремил на меня вопросительные красные зрачки.
— Тише. Только не греми цепями, — едва слышно шепнула я ему.
За дверью раздались чьи-то шаги, тяжело и уверенно цокающие по каменному двору. Так мог ходить лишь он.
— Это Гавр, — беззвучно, одними губами сказала я Ю-Ю.
Шаги приближались к двери башни. Я вся напряглась и насторожилась, держа руки на рукояти меча. Он остановился у двери и видимо тоже прислушался. Прошла напряженная минута, в течение которой я боялась даже дышать.
И вдруг двери с грохотом распахнулись, и яркий дневной свет больно ударил по глазам. Я зажмурилась, успев увидеть лишь темный силуэт в проеме.
— Это не Гавр, — услышала я озадаченный голос Ю-Ю, глаза которого, видимо, не боялись ни тьмы, ни света.
Я приоткрыла веки и сквозь ресницы посмотрела на пришельца. В следующий момент с переполненной восторгом грудью я бросилась к нему:
— Яр! Миленький! Как же я рада тебя видеть! Как ты здесь оказался?!
— Мастер Сыч передал мне, что ты в беде. А дальше дело было только за моими разведчиками. Они мигом отыскали тебя.
— Как ты вовремя!
— Да. Но чуть было не опоздал. Похоже тут была кровавая схватка, — сказал он, указывая на труп огромной собаки. — Это ты ее?
Я скромно кивнула головой и смущенно произнесла:
— А кто-то говорил, что у меня нет способностей.
— Нет. Кто-то говорил, что самый лучший учитель — это страх перед смертью.
— Теперь я это поняла.
— Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит? — спросил Ю-Ю, выбираясь из башни.
— Я объясню! — раздался грозный рык, от которого я вздрогнула всем телом и обернулась.
Неподалеку от нас у черной стены, почти сливаясь с ней, стоял Гавр, и выражение его лица не предвещала ничего хорошего. Он двинулся к нам и, не дойдя пять метров, остановился, разглядывая Отшельника.
— Здесь произошла романтическая встреча, — продолжал он свое объяснение и, обращаясь к Яру, добавил:-Вот мы и столкнулись с тобой, неуловимый невидимка. И теперь тебе не уйти.
Не объясняя больше ничего, Гавр достал меч и занял боевую позицию. Яр, оттолкнув меня в сторону, тоже обнажил оружие. Я не успела даже ничего возразить, да и времени на то, чтобы подобрать необходимые слова, у меня не было. Наместник напал первым, внезапно и рьяно. Он считал себя обиженным и потому оставил за собой право начать атаку. Яр ушел в оборону, не нервничая, четко и ловко, отражая удары Гавра. Лицо Отшельника приобрело каменное выражение, лицо наместника горело гневом и желанием отомстить.
