Ознакомительная версия.
– А пусть идут, – неожиданно ласковым тоном сказал шаман, поправив съехавший на глаза колпак. – Коли правду говорят, что на Мать всех Гор направлялись, то пусть туда и отправляются!
Другие старейшины с удивлением воззрились на него. Однако вождь поднял руку, останавливая поднимающийся ропот:
– Что ты сказал? Ты хочешь их отпустить? Разве не они убили Варкара? Ведь сбегут, только за ворота выйдут!
– Нет, – улыбнулся шаман, и улыбка эта почему-то не понравилась ни Умберто, ни остальным путешественникам. – С Огненного Пути сбежать можно только к предкам! По обычной-то дороге им все равно не дойти – первый же буран заметет их.
Старейшины оживленно зашептались, согласно кивая головами – было видно, что предложение шамана их полностью устраивало. Даже Каран ухмыльнулся, глядя на обеспокоенных пленников. Такое единодушное согласие Совета ничего хорошего им, похоже, не предвещало.
– Ну что же, да будет так! – встав с места, громогласно произнес вождь. – Можете быть свободны – вас ждет Огненный Путь к Матери всех Гор!
– А если мы откажемся? – забыв об угрозе вождя лишить его языка, спросил Торн.
– Тогда вы сможете выбирать между костром и топором! – расхохотался Каран.
– Мне кажется, выбирать нам особо не из чего, – повернулся к спутникам Мартин.
– Я согласна на все, лишь бы они помогли нам добраться к Мэру! – горячо воскликнула Клаудия.
Умберто с сомнением покачал головой, глядя на ликующих туземцев:
– Сомневаюсь, чтобы этот Огненный Путь оказался таким уж легким… Я никогда о нем не слышал…
Вождь тем временем негромко отдал короткий приказ, и несколько воинов выбежали из дома. Вскоре они вернулись, неся вещи и, к немалому удивлению путешественников, их оружие.
– Правильно ли я понимаю, что никто из вас никогда не ходил Огненным Путем? – Шаман поднялся со своего кресла и, опираясь на посох, подошел к пленникам.
– Да, о Мудрейший, – кивнул Умберто. – Может быть, ты просветишь нас, что это за Путь?
– Это хорошо, – негромко пробормотал старик, удовлетворенно кивая головой. – Никому не суждено пройти Огненным Путем дважды… Да и один-то раз не каждый сможет… Скоро вы увидите все своими глазами, чужестранцы! Баргар! Костер уже развели?
– Какой костер? – испуганно вскрикнул Овиль, весьма некстати пришедший в себя.
– Все сделано, как ты сказал, о Мудрейший! – пророкотал вождь. – Но если кто-то не желает пройти Путем, то может выбрать быструю смерть!
– Замолчи, – прикрикнул на причитающего слугу граф. – Делай что тебе велят. Торн! Убери меч в ножны!
– Отпейте-ка. – Старик, достав из глубин своего балахона довольно-таки объемистую флягу, протянул ее Мартину. – Иначе до конца Пути вы не доберетесь!
Взяв у шамана флягу, граф одним большим глотком отпил из нее и тут же закашлялся, схватившись за горло.
– Яд! – вскричал капитан, вновь хватаясь за оружие. – Боитесь честного боя, жалкие трусы!
– Нет, Торн, остановись! – отдышавшись, проговорил Мартин. – Это не яд… Но гадость страшная!
– Надо выпить, – твердо сказал шаман. – Иначе смерть.
И он, забрав у графа флягу, передал ее Умберто.
С трудом подавив в себе желание тут же выплюнуть горькую и на редкость вонючую жидкость, Умберто заставил себя сделать еще один глоток. Поморщившись под одобрительным взглядом шамана, он посмотрел на Клаудию. Та тоже выпила неведомого зелья и теперь с волнением смотрела на отца. Но через несколько мгновений взор ее затуманился, а на лице отразилось полное безразличие.
– Девочка моя, что с тобой? – с волнением произнес целитель – Если они…
Резкая боль в желудке заставила Умберто буквально согнуться пополам. Затем боль так же внезапно прошла, и вместе с ней отступили тревоги и заботы. Все происходящее вокруг него показалось Умберто столь маловажным и незначительным, что он удивился – как мог он всего минуту назад переживать над такими мелкими проблемами? Кажется, теперь он был готов воспарить в небеса подобно птице и окинуть своим взором весь мир.
Предметы вокруг целителя потеряли свою четкость, их силуэты сделались расплывчатыми. Лица его спутников казались ему то странно-вытянутыми, то круглыми, как полная луна. И только пламя посреди зала все еще оставалось живым и настоящим.
Вместе с красками и формами изменились и звуки. До сознания Умберто изредка долетали лишь искаженные обрывки чьих-то слов.
«Костер готов, вождь…»
«Нужно еще немного подождать…»
«…по пути духа пройдут лишь те, кто чист…»
«Мудрейший велел вести чужестранцев…»
Через какое-то время – может, минуту, а может быть, час – Умберто на грани восприятия ощутил, что его куда-то ведут. Тусклый желтоватый свет сменился на ярко-белый. «Наверно, мы опять на улице», – вяло подумал Умберто. Действительно, где-то вдалеке, словно бы боковым зрением, он увидел странные дома с высокими крышами и различил отдаленные отзвуки чьих-то голосов. Но зато прямо перед ним огненным цветком устремился в небо огромный костер. Не в силах отвести от него глаз, словно очарованный, Умберто шагнул ему навстречу.
Плечи ему сдавила чья-то железная хватка. «Еще рано, Мудрейший еще не исполнил последней Песни», – донеслось до слуха целителя. «Почему они не пускают меня к Нему? Ведь Он так прекрасен!» – отчаянно пытаясь освободиться из рук неведомых охранников, думал Умберто.
«Что я делаю? – пронеслась через мгновение у него уже другая мысль. – Где я?» На миг его сознание прояснилось, и целитель увидел, что вместе с остальными своими спутниками он стоит на площади поселка, прямо посреди которого пылает пламя гигантского костра. Каждый из его спутников пытался вырваться из рук пары здоровенных воинов, которые удерживали их и не давали кинуться в огонь. У самого же костра с бубном в руках стоял шаман, нараспев произнося слова, смысл которых ускользал от Умберто.
Но вот бубен загудел громче, и все мысли одурманенного колдовским зельем лекаря вновь поглотил костер. Кажется, языки его заполняли теперь всю вселенную.
«Да примет их пламя, и да пропустит оно их к цели! Отпустите их!» – услышал Умберто слова шамана, и тут же руки, державшие его, разжались. Не удерживаемый более никем, Умберто вместе с остальными своими спутниками устремился в пламя костра. Огонь манил, звал их, и ни у кого не было ни силы, ни желания противиться этому зову.
Пламя костра приняло Умберто в свои объятия. Ни жара, ни боли не ощутил он от первого его касания. «Как прекрасен огонь, как же раньше не понимал я этого?!» – мелькнула у него мысль. Но мгновением позже словно пелена спала с его глаз. Одежда целителя вспыхнула настоящим факелом, и обжигающий жар вмиг охватил его тело. И последнее, что успел увидеть Умберто перед тем, как потерять сознание от нестерпимой боли, – это своих объятых пламенем товарищей, с лицами, перекошенными от боли и ужаса.
Ознакомительная версия.
