Ангиной я уже болела, это, можно сказать, любимейшее заболевание было. Так что и симптомы и ощущения мне были хорошо известны. Сквозь зубы я глотала еле теплый сладкий чай, противное подогретое молоко, чтобы просто не умереть с голоду. Общалась либо посредством Гуннульв, либо жестами, либо письмом. Обычно по утрам ко мне заходила Сольвейг, рассказывала новости из замка, потом прибегала Борхгильд, заставляла меня глотать лекарства и убегала. Сольвейг приносила книгу, если я могла читать и не мучилась от головной боли, а если чтение не привлекало, что-то болтала, иногда играла с ежиком, который был ей торжественно подарен. Мне, в общем-то, было все равно, что она там делает. За те три дня, что я промучилась, Вилдэр ни разу не зашел. Я расспросила Сольвейг (Гуннульв оказал мне в этом посильную помощь) и выяснила, что самочувствием моим он также не интересовался. После этого сообщения я надолго заснула, просыпаясь только когда Борхгильд слишком уж настойчиво меня будила.
Сны мне снились тяжелые и нехорошие, в основном семья, которая звала меня домой. Ночью я просыпалась, подолгу смотрела в окно. Гуннульв, чувствуя мое состояние, развлекал, как мог, ластился, даже позволил себя погладить. Это, наверное, была единственная минута восторга: прикосновение к густой мягкой шерстке подняло мне настроение на целый день.
День, когда спала температура, выдался кошмарным. Я почувствовала себя лучше, и Борхгильд решила меня накормить. Есть хотелось, не спорю. Но глотать было очень больно, почти невозможно. Разозлившийся моим отказом лекарь попытался силой влить в меня бульон, что ему поначалу удалось. Но, когда от боли у меня на глазах выступили слезы, мужик дал слабину, и получил сначала ногой в лоб, а потом еще и подзатыльник. Больше против моей воли мне ничего не давали, благо я послушно принимала лекарства, понимая, что без них будет совсем худо.
На еду смотреть было невыносимо: и хотелось и боязно было. Я с детства боли боялась, так что прикоснуться к бульону не решалась. Так и проходили долгие часы.
- Анна, - на пятый день болезни, вечером, Сольвейг заглянула в спальню и, увидев, что я не сплю, продолжила, - к тебе посетитель. Пригласить?
Я не обратила внимания, на робко промелькнувшую мысль. С чего вдруг Вилдэру навещать меня, если он не удосужился сделать это ранее?
В комнату вошел стражник, а за ним... За ним шел Рандвалф.
Руки его были скованы наручниками, на лице красовался большой кровоподтек, да и вообще мужчина выглядел как-то помято. Стражник вопросительно на меня посмотрел. Я кивнула ему на дверь, и он послушно вышел.
- Я знаю, что ты не можешь говорить, - хрипло сказал Рандвалф и в ответ на мой удивленный взгляд пояснил. - Это мы с Вилдэром поговорили.
- У него тоже синяк? - вылез Гуннульв откуда-то из угла.
- Нет, у него руки были не связаны, так что получил только я, - ответил Рандвалф.
Гуннульв радостно заржал.
- Сколько себя помню, всегда ты получал, хоть со связанными руками, хоть со свободными.
От пинка Гуннульв спасло только то, что он куда-то исчез. А не то лететь бы монстру через всю комнату.
- Можно? - Рандвалф указал на кровать, спрашивая разрешения сесть.
Я кивнула.
- Как дела? - после минутного молчания спросил мужчина.
Он что, сюда о делах пришел поговорить? Я взяла с тумбы пергамент, перо, чернильницу и быстро написала:
"Осторожно, если В. Заметит тебя у меня, убьет обоих, негоже фаворитке с врагом Повелителя в спальне толковать".
Рандвалф взял пергамент, прочитал, и брови его поползли вверх от удивления.
- Это с каких это пор ты фаворитка? Вроде была королевой. И с каких пор ты моего брата повелителем зовешь? Поссорились что ли?
Я промолчала. Чего ему рассказать? Да и надо ли?
- Анна, - рассмеялся Рандвалф. - Я же говорил, что ты ребенок. Вилдэр мой брат, поверь, мы не такие уж и разные. Ты же знаешь, что из себя представляю я, так? Мы в этом похожи, Вилдэр тоже не благородная девица, он хоть и имеет понятия о морали и прочей ерунде, далек от милого и романтичного юноши. А тебе нужен ровесник. Если бы ты выбрала Идгарда... Так что решай сама, я бы посоветовал бежать от него. Союз юной девочки и взрослого мужчины хорош. В книгах и легендах. А на деле - ворох проблем.
"Вот спасибо за познавательную лекцию. Ты по делу пришел или тебе скучно стало?"
- Вообще, я у Вилдэра просил с тобой поговорить, так что по делу. Что такое? Я вижу удивленный взгляд. Да, Вилдэр придирчиво отбирает всех, кого допускают к тебе. Еще одна неожиданность: как это твой муж разрешил нам увидеться после сцены ревности?
Я даже забыла о головной боли.
"Ты, Вафля, язва".
Рандвалф прочитал сообщение и рассмеялся.
- А ты ждала, что я превращусь в милого и доброго? Жаль тебя разочаровывать, но первое впечатление не всегда ошибочно. То, что я тебе помог не значит, что я хороший человек.
Рандвалф огляделся, взял со стола тарелку с бульоном, чего-то прошептал и от жидкости повалил густой пар. Мужчина взял ложку и...
- Чего ты на меня так смотришь? Велено было, чтоб визит принес пользу, например, накормить правительницу.
Я помотала головой.
- Знаешь, повелительница, я ведь и со связанными руками тебя скручу.
Ага, лекарь уже пытался. Нет уж, поголодаю пару деньков, не умру. От сильно сжатых зубов заболела челюсть.
- Нет, так дело не пойдет. Я этой штукой в детстве болел, знаю, что надо есть. Ты же травишься этими сиропами на голодный желудок. Хочешь отбросить копыта на радость врагам?
Я сдаваться не желала и упорно отбрыкивалась от горячей ложки.
- Никогда не кормил ребенка, но ты мне очень его напоминаешь. Вроде взрослая леди, правительница, воин, прости Меридия, за это слово, примененное к тебе. Есть-то надо. Ты уже сколько не ешь?
Пришлось показать ему на пальцах "пять".
- Я бы сдох, - хмыкнул мужчина. - Последний раз спрашиваю: добровольно есть будешь?
Я посмотрела на ложку, хихикнула и осторожно проглотила бульон. Горло обожгло болью, но успокоившийся желудок был отличной наградой.
- Отлично, теперь меня не повесят, - оптимистично объявил Рандвалф и я чуть не подавилась.
- Что? Твой муженек скор на расправу. Давай следующую, надо тебе все скормить.
Я прикинула имеющийся объем супа и поняла, что не выдержу.
- Давай, сейчас привыкнешь, и болеть меньше будет, - командный тон мне как-то не понравился, но пришлось промолчать.
Настороженно поглядывая на Рандвалфа, который невозмутимо продолжал операцию "Ужин", съела еще пару ложек и решила, что справлюсь с этим и сама. Однако попытка отобрать посуду не возымела действия.
