Тяжелая рука легла на плечо девушки. Та невольно покосилась на отдающие синевой пальцы с острыми ногтями, на массивное золотое кольцо с тусклым гербом и полустертыми буквами какой-то надписи, и почувствовала дурноту.
— Чего ты боишься? — переполненный опасной мягкостью голос прозвучал возле самого виска, — ты — сильный маг, умный и хитрый политик, ты — будущая Королева, или Владычица, а, впрочем, какая-разница… Твоя проблема лишь в одном, — губы, холодные, словно лед, на миг коснулись мочки уха девушки, заставив ее нервно дернуться, — в том, что ты шлюха…
— Замолкни! — резво огрызнулась Нарбелия, пытаясь сбросить с плеча руку обнаглевшего собеседника, но сделать этого ей не удалось, пальцы, словно стальные клещи, сжали предплечье. — Заткнись! Думай, что говоришь, отродье?!
— Только правду. А тебе следовало бы делать хоть какие-то выводы. Из-за чего все твои беды? Все из-за постоянных любовных похождений и интриг.
— С чего взял? — фыркнула принцесса, гневаясь еще больше.
— Сама подумай! Каким образом ты одна осталась в подземных катакомбах? Отчего проворонила визит драконов и помолвку Короля? Из-за чего тебя ненавидит половина фрейлин и придворных дам? Мне продолжить?
— Не нужно, — проворчала наследница, скрещивая руки на груди и вжимая голову в плечи.
По хмурому, обиженному лицу стало понятно, что она признала правоту Хайди, но старалась это всячески скрыть. Правда, режущая глаза, была болезненной и неприятной. Может, Нарбелия и была самодовольной вертихвосткой, но назвать ее дурой не посмел бы никто. Теперь казалось глупым спорить с очевидным, а провозглашенный мертвецом «титул», хоть и звучал обидно, но долю истины, безусловно, имел. Конечно, сама Нарбелия считала себе неотразимой сердцеедкой и часто недоумевала, чем вызывает такую неприязнь среди большинства окружающих. Теперь ей стало ясно, как ее легкомысленное поведение смотрелось со стороны. «Негодяй, как посмел сказать мне такое!» — кричала гордость. «Он прав, безусловно, в чем-то…во многом…во всем» — предательски откликался из глубин сознания здравый смысл. Скрепя сердце и сжав зубы, наследница сдержанно произнесла:
— Возможно, ты прав…частично…немного…иногда…
— А ты — умница, раз умеешь признавать чужую правоту — редкое ценное качество для подобных тебе особ.
Неестественная теплота голоса, закрадывающегося в душу, подкупала все больше, тусклый взгляд с поволокой гипнотизировал, заставляя верить словам и слушаться, и подчиняться из страха перед новым словесным уколом, в ожидании новой похвалы.
Все происходящее напоминало укрощение дрессировщиком опасного животного: крохи лакомства и тут же оглушительные щелчки хлыстом. Щелк — и зверь послушно замирает на тумбе, лакомство — позволяет почесать за ухом, а если покажет норов, то снова щелчок… Игра.
Сама не зная почему, Нарбелия поддалась этой игре, и пусть все правила были против нее, она, впервые в жизни, решила положиться на судьбу и пустить все самотеком. Будь что будет, а вдруг мертвец, эта «темная лошадка», и вправду окажется скрытым фаворитом назревающей гонки. Конечно, опасная игра могла обернуться крахом, но в этот раз осторожная Нарбелия решила рискнуть. Будь что будет.
— Я умею признавать чужую правоту, — наконец ответила она на похвалу, — но и тебе можно было обойтись без грубостей, не забывай, что я дочь Короля. Знаешь поговорку: «Крестьянин грешит, а Король вершит», — дернув плечом, попыталась освободиться от холодных пальцев.
— Ну, конечно, — захват разжался, гладкая холодная ладонь прошлась по ее руке, — только есть и другая пословица: «Крестьянин за грехи отдает курицу, а Король голову».
— Ладно, не пугай, — сама не зная почему, смягчилась вдруг наследница.
— Я вижу, ты сменила гнев на милость, и теперь доверяешь мне чуть больше.
— Признаю, что пока из всего моего окружения ты оказался самым полезным и надежным, — процедила Нарбелия, не привыкшая рассыпаться в комплиментах.
Произнося это, она поймала себя на мысли, что теперь, примирившись с навязавшимся союзником, почувствовала себя гораздо увереннее и спокойнее, словно тяжелый камень упал с души, унеся с собой прежнюю агрессию и недоверие. Мертвец, и что? Кто остался рядом с ней? Надежен ли он — покажет время. Силен ли — покажет война. После недавних, не пережитых до сих пор окончательно сердечных терзаний, Нарбелия твердо поняла для себя одно: сильный союзник всяко полезнее страстного любовника…
Она усмехнулась про себя, понимая, какой самодовольной дурой была все это время. Тианар — снова, как вспышка, и опять ножом по сердцу. А ведь он превосходно играл обе вышеназванные роли: могучий и влиятельный принц, незабываемый возлюбленный, надежный… до поры до времени. Предатель.
Наследница с тоской взглянула на мертвеца. Падаль. Просто падаль, не человек, тень человека. Но, при всех недостатках — довольно сильная фигура в предстоящей шахматной партии.
Ее снова обуяла дикая, щемящая тоска по прошлым временам, беспечным интригам и походам. Как могла она вообще существовать здесь и сейчас, одинокая, преданная, брошенная, в неприятной компании бессердечного существа, заставляющего ее выслушивать какие-то гадости и острые, словно иглы, оскорбления…
— Чем предаваться мыслям о былом, лучше подумай о том, как не разбазарить то, что имеешь сейчас, — еле слышный шепот обдул прохладным сквозняком нежную шею Нарбелии.
— Сама знаю, — тоже зачем-то понизив голос до шепота, огрызнулась дочь Короля, но в словах этих уже не было прошлой ярости и неприязни.
Она повернула лицо к Хайди и наткнулась на прямой взгляд белесых, выцветших глаз. В их глубине, словно сокровища в темной пещере, затаились золотые искры. Наследница поймала себя на том, что не может оторваться от этого серого, безжизненного лица. Его красота и безупречность одновременно завораживали и пугали, отталкивали и притягивали. Страх, рождающийся в душе, не парализовывал, наоборот, горячил кровь и заставлял сердце отстукивать барабанную дробь.
— Нервничаешь? Не стоит. Спокойствие гораздо приятнее извечных тревог, — рука Хайди переместилась от плеча к запястью девушки, гладя взбугрившуюся мурашками кожу, — знаю, что не нравлюсь тебе, но…
В то, что произошло дальше, Нарбелия не поверила бы никогда в жизни, расскажи ей кто-нибудь о подобном вчера, даже за час до сего момента…
Прохладные пальцы сжали ее запястье и тут же отпустили. Рука мертвеца скользнула по ребрам наследницы и, проникнув между пол халата, легла на грудь. Принцесса вскрикнула от неожиданности и возмущения, но прикосновение, как назло, оказалось слишком приятным, и рука, хоть и была мертвой и холодной, все же, принадлежала мужчине, а мужчины всегда являлись самой большой слабостью и самым великим искушением наследницы трона…
