Со временем людей становилось все меньше, а оборотней все больше. Их не трогали, и, в отличие от районов, где преобладали люди, не пытались выжить. Очень часто как раз напротив — стремились помочь. Это уже как категория своих, десятки лет проживших рядом и всем прекрасно знакомых. Необязательно хорошие люди, но известно, чего ждать. Только молодые все равно рвались из гетто при малейшей возможности.
Моя семья была из тех, которые сохранились с давнишних времен. Я с детства крутилась в обществе оборотней и ничего необычного и странного в этом не видела. Уже потом, когда у меня появились знакомые в другой среде, они очень удивлялись. Страшно меня жалели. — Она усмехнулась. — Как я могла жить там и почему меня вообще не съели? Объяснить, что девяносто девять из сотни никогда не пошли бы против закона, было бесполезно. Не верили, подозревая меня бог знает в чем.
А я вот бродила по улицам, крутилась в общей компании, находясь в самом центре всего этого, и не замечала никаких особых ужасов. Вечером выходили в дворики пообщаться и пожарить мясо на мангалах, сидели на ступеньках и трепались про соседей и про политику. Люди как люди. Со своими делами, заботами и каждодневными проблемами. С нормальными проказливыми детишками, выпивкой и драками между подростками. Но это всегда так. Мне так на улице было даже лучше: отец пил по-страшному и запросто мог поучить нас, детей, да и мать тоже, кулаками. А она была старого воспитания, когда подобное обращение положено терпеть.
Конечно, все не так просто, и многое никогда не выходило наружу. Те же объединения в стаи по виду, постоянно поддерживающие друг друга. В таких группах все зависит от вожака и его представлений о том, что правильно или хорошо, а что нет. Уж в полицию из-за внутренних дел они никогда не побегут, так что статистика преступлений у нас всегда была на высоте, но это вовсе не означало, что ничего не происходит. Просто все решалось тихо-мирно среди своих. Можно подумать, в китайском квартале или маленькой Италии живут по-другому.
Что в таком районе делает девушка, не имеющая денег на образование и без печати гениальности на лбу? Идет в официантки или уезжает в глупой надежде стать великой актрисой в Голливуде. Сколько тысяч таких дур несется на всех парах в эту долбаную Калифорнию и сколько из них чего-то добивается? В лучшем случае единицы. Мне хватило ума не пробовать. К сожалению, не мисс Миссури и никогда ею не стану. Так бы, наверное, и тянулось, если бы отец в очередной раз не распустил руки, да так, что мама попала в больницу. И даже там она не пожелала кому-то что-то объяснять. «С лестницы упала». Вот тогда я и решила порвать с прежней жизнью и отправилась на призывной пункт.
Один контракт, второй. Большой карьеры не сделала — старший сержант, но зато повидала мир. После пятого года положена куча льгот, вплоть до выбора гарнизона, бесплатный билет на самолет в отпуске, бензин за половину стоимости, не платила налогов, имела массу скидок… Да и питание, страховка и машина не из своего кармана. Жить можно нормально и даже откладывать на будущее.
Армия платит семьдесят пять процентов за образование, если ты учишься во время прохождения службы, а выйдя в отставку, можешь поступить в любой университет. Все лучше, чем всю жизнь подавать посетителям кафе дежурное блюдо. А военнослужащие ничем не отличаются от людей. Слегка другие мотивации, а психология такая же. Я ведь хоть и молодая была, но совсем не наивная девочка. Насмотрелась на всякое-разное в гражданской жизни.
Перед окончанием второго контракта поехала с приятелями развлечься в свободное время. И, на счастье, впереди авария. Сразу несколько машин столкнулось. Вот сижу иногда и думаю — сейчас, когда я знаю, что произошло, поступила бы я так же или отвернулась? И сама не знаю ответ. А тогда даже не задумывалась. Люди пострадали, надо помочь! Выскочила — и к той, где дети кричат. Дверь покорежена, так вырвала ее голыми руками и порезалась, естественно, в нескольких местах. Потом достала оттуда семилетнюю рыдающую девочку с почти оторванной ногой и стала оказывать первую помощь, как нас учили.
Мне потом сказали, что, если бы я жгут не наложила, она бы умерла до приезда врачей. Подвиг совершила, — Энджи скривилась, — вот только маленькая проблема. Малышка оказалась носителем вируса. Очень редко, но такое бывает. Сам не оборотень и даже можешь об этом не подозревать. Обычным анализом не определяется. А заразиться от такого можно только через переливание крови. Вот я сама себе и устроила этот еще более редкий случай. Одна возможность на миллион или миллиард — носитель вируса. Вторая такая же редкая — оказалась на месте трагедии, умудрившись пораниться. В общем, заработала то, что считается нереальным. Классический случай оборотничества от человека не в звериной форме. Но бывает.
Почти двадцать лет прожить в окружении всевозможных волков и тигров без всяких проблем и поймать вирус на абсолютно пустом месте. Видимо, судьба. Откуда пришла, туда и вернулась.
А потом, как обнаружилось, начались сложности. Страховка такого не предусматривает, и армия мне ничего не должна. Увольнение по медицинским показаниям, хорошо еще, не посмели кинуть, и все положенное я получаю, хоть и без компенсации по болезни. Очень весело было.
В первые дни, когда происходит перерождение, себя очень слабо контролируешь. Теперь есть куча научных исследований на эту тему, но раньше знали только одно — возле тебя должен находиться другой оборотень и иногда силой заставлять вести себя правильно. Иначе есть вероятность порвать кого-нибудь постороннего без всякой причины, а тут уж недолго и до казни. Вот поэтому оборотни и предпочитают жить вместе, одной компанией. Всегда требуется кто-то более опытный, а со временем и сама передаешь свои знания дальше. Только очень часто вначале это совершенно незнакомые люди… В смысле оборотни… И они начинают тебя учить некоторым вещам, которые могут и не нравиться, но необходимы, чтобы не подводить других. Не знала бы я этот мир изнутри, наверное, повесилась бы. А так… Жизнь продолжается…
Она замолчала и нажала кнопку на зазвонившем телефоне.
— Ты где? — прохрипел Ивэн крайне неприятным тоном.
Я понял, что утренний неприятный сюрприз уже состоялся.
— Две минуты, и будем на месте, — доложила девушка.
— Выезжай на сороковую трассу, — скомандовал он, — и гони на всей скорости. Синий фургон «Форд-Эконо-лайн» восемьдесят восьмого года. Номер рассмотреть не успел, но это все равно бесполезно — сменят. Нет заднего стекла с левой стороны.
