– Плохая затея,– подойдя на расстояние удара, тихо, так, чтобы его мог слышать только непосредственно сам Рау, произнес Лодур.– Ты ведь собирался сразиться со мной по правилам эльфийского боя? С магией и без придерживания ударов? Так, чтобы я был вынужден раскрыться в защите? И на случай, если я окажусь сильнее, твоя подружка с амулетом демона уже стоит на старте, готовая в любой момент прикрыть тебя собой в надежде, что ее защиты окажется для этого достаточно? Глупо. Очень глупо… Но если тебе так уж этого хочется, то смотри! – Ложная человеческая аура, словно старая краска, смытая стремительным потоком воды, слетела с засиявшей ослепительным светом божественной сущности представлявшегося Лодуром, и ошеломленный Рау невольно сделал шаг назад.
– Ну теперь ты доволен? – Усмехнувшись, «Лодур» нанес первый удар мечом.
Каким-то чудом, на старых, вбитых за время войны со Светлым Союзом глубоко в подсознание рефлексах ошарашенному Рау удалось отразить этот удар.
– Неплохо, очень неплохо,– одобрительно кивнул его противник, продолжая атаку и наращивая темп.
Опомнившийся альфар был вынужден уйти в глухую оборону, с немалым трудом отражая сыпавшиеся на него со всех сторон удары текстолитового меча… Да полно, текстолитового ли? Ну не бывает у дерева и текстолита подобного блеска, не может он так звенеть при ударе о другой кусок безопасной имитации оружия… Да ведь и у него в руке каким-то образом оказался уже не кусок обточенного текстолита, который он держал перед боем, а Вьюжный – древний магический клинок повелителей Хладоземья.
Что это? Откуда? Почему странный туман затягивает видимость, не давая различить ни лиц, ни фигур «королевских паладинов» и соратников, шумно «болеющих» за него на крепостной стене? Сколько вопросов, на которые нет ответов.
Да и не суть важны они сейчас, эти ответы… А важно только лезвие двуручника, так и мелькающего в умелых руках Лодура и то грозящее подрубить опорную ногу, то гигантским копьем летящее прямо к сердцу, а то так и норовящее, словно невзначай, рубануть по изрядно уже уставшей правой руке, в которой поет извечную, смертельную песню Вьюжный. И щит уже изрядно надрублен, еще немного – и вовсе разлетится на деревянные ошметки, подставив под удар прикрытую лишь тонким наручем левую руку.
А проклятый двуручник все ускоряется и ускоряется, атакующий бог и не думает уставать, его атаки мощны, быстры и умелы, и ты держишься лишь каким-то чудом, умением и опытом множества битв, через которые тебе когда-то довелось пройти… А потом не помогают и они, кончик текстолитового (как, почему опять текстолитового?) меча болезненно даже через кольчугу ударяет тебя в грудь прямо напротив сердца, и наваждение исчезает.
– Неплохо. Очень даже неплохо, особенно для столь юного, как у тебя, возраста,– с насмешкой глядя на ошарашенного альфара, заявил его противник.– Но до моего уровня тебе еще далековато…– Лодур усмехнулся и кивнул в сторону тропинки, ведущей с поля боя.– Вам в ту сторону, сударь. «Мертвецы» уже ждут вас. Очень ждут.– Он вновь усмехнулся, по всей видимости, каким-то своим мыслям, после чего участливо добавил: – Доспехов, оружия и артефактов, так и быть, отбирать не буду. А насчет товарищей не волнуйтесь – скоро они к вам присоединятся.– И, не обращая более внимания на угрюмо побредшее к «лагерю мертвых» «тело», развернулся к своим бойцам, командуя атаку.
* * *
«Лодур» не солгал. Не успел Рау пройти и трети расстояния до лесной опушки, на которой и располагался пресловутый «лагерь мертвых», как «отряд наемников» присоединился к нему почти в полном составе. Почти – потому что немалая часть отряда к тому моменту уже пребывала в этом лагере. Собственно, на момент последнего штурма «в живых» из «наемников» оставались только пятеро «орков» во главе с Коршаргом, двое дроуских «матрон», Ольга с Софией и, собственно, сам номинальный глава отряда «архимаг» Север.
Возможно, одной из причин встречи на «тропе мертвых» являлось не только быстрое занятие многострадального форта паладинами «принца всех людей», но и низкая скорость занятого обдумыванием причин своего поражения Рау. Если бы не изрубленный, держащийся только на «честном слове» щит, альфар был бы склонен считать весь свой поединок с богом какой-то своеобразной галлюцинацией. Мало ли что альфары иммунны к ментальной магии… Вряд ли подобная «мелочь» могла бы остановить пожелавшее развлечься божество. Но глубокие зарубки, покрывавшие всю поверхность щита, которые никоим образом не могли быть оставлены тупым текстолитовым клинком, убедительно свидетельствовали о реальности проигранного им поединка.
Собственно само поражение альфара тревожило не особо. Он трезво оценивал свои силы и вполне понимал, что даже тот срок, что ему удалось продержаться, был показателем очень и очень хорошим, если учитывать то, кем являлся его противник. Куда больше его занимала мысль о том, чего надо столь могущественному созданию здесь, среди смертных? Во всех припоминаемых им хрониках и легендах прямо и недвусмысленно говорилось о том, что подобное долгое пребывание богов в проявленной реальности какого-либо мира ни к чему хорошему для смертных обитателей мира ни разу не приводило. Рау потер все еще побаливающую после удара божественным клинком грудь и мысленно согласился с древними авторами. И впрямь ничего хорошего!
Именно в момент этих самых размышлений его и догнали остальные члены отряда.
– Ну что скажешь? – отведя его чуть в сторону, немедленно поинтересовался Макс.
– Плохо дело,– с коротким вздохом ответил Рау, правильно поняв суть вопроса.– Я ему не соперник. София с ее браслетом – тоже. Собственно, с богами вообще сражаться не рекомендуется. Чревато…
– С кем? – ошарашенно выдохнул спецназовец.– Мне показалось, что ты сказал…
– Тебе не показалось,– оборвал его эльф.– Это – бог. Причем, судя по ощущениям от ауры, когда он раскрылся, очень и очень неслабый. Так что я еще легко отделался.– Он вновь потер начавшую побаливать грудь.
Но боль не унималась. Начавшаяся как легкое жжение, она все усиливалась, да и располагалась как будто не совсем там, куда угодил клинок Арагорна. Чуть выше… и правее… У альфара на секунду даже создалось впечатление, что за пазуху ему угодил начавший разгораться уголек. Но тут ему в голову пришла иная мысль. Испуганно вздрогнув, он стремительным движением сорвал с шеи небольшую серебряную цепочку, на которой висел, разгораясь алым пламенем от вливавшейся в него силы, амулет Аллиэль.
– Или не отделался,– завороженно глядя на переливы алого света, гуляющие по граням магического кристалла, пробормотал он.
