Я оскалила на насмешника клыки, оттолкнула его и с разбега плюхнулась в воду прямо в одежде. Купание и стирка в одном. Когда я выбралась на берег вся мокрая, но довольная и умиротворенная, спутники уже сидели у костра, грея руки, и грызли сухой паек. Глайт и Шаэн заинтересованно подсматривали, как я на ходу пыталась избавиться от мокрой рубашки, но мне было все равно. Рэйн опять одолжил мне свою, я вытянула мокрые голые ноги поближе к теплу и умиротворенно зажмурилась.
— Рэй, ты не простудишься, сидя на холодном бревне после купания? — изумрудные глаза арашшаса хитро блестели в темноте.
— Думаю, что нет. А к чему это ты? Хочешь показать, что окончательно выздоровел?
— Хотел предложить тебе более удобное и теплое место, — он похлопал по своим коленям.
Я лениво оценила предлагаемый вариант, подумала, и пересела. У Глайта и Рэйна аж челюсти отпали.
— Ведите себя подобающе! — заворчал вампир, а брат только укоризненно покачал головой.
— Давай, зеленый, грей меня подобающим образом! — улыбнулась я и положила руки арашшаса себе на талию, стало еще теплее и уютнее. — А то любимый жених волнуется. Может, его от этого вообще удар хватит?
Глайт зарычал, а мы все трое дружно захихикали. Тогда он решительно встал, сходил к нашим лежакам и вернулся с бутылкой вина, откупорил ее и отпил из горлышка. Мрачно покосился на нас и разжал над костром руку, высыпая что-то из ладони.
— Что это? — пламя на миг стало голубым, в воздухе появился аромат ванили.
— Это чтобы не только вам было хорошо и приятно, — ехидно оскалился вампирюга.
— Наркотики? — мы дружно отодвинулись от огня.
— Нет, просто особые травы для улучшения настроения. А то вы мне его портите своим довольным и развратным видом.
Некоторое время мы помолчали, наслаждаясь потрескиванием поленьев, стрекотанием насекомых и полночной тишиной. На руках арашшаса мне было жарковато, а слазить на холодное дерево лень. Я оперлась о широкую грудь мужчины, пресекая попытки шаловливых рук двинуться в исследовательскую экспедицию по моему телу. Обойдется! Я ведь все еще представительница другой расы. Нам удалось выклянчить у скупого вампира бутылку, так что несколько глотков вина в дополнение к приятному ванильному аромату из костра превращали вечер в идеальный.
В какой-то момент мне показалось, что я задремала, пришлось встряхнуть высохшими волосами, чтобы прогнать сон. Чей-то голос врывался в ленивое сознание, звуча как самая прекрасная песня. Кажется, рассказывал Шаэн, его низкий голос с хрипотцой звучал над самым ухом, дыхание шевелило мне волосы на затылке.
— Ее странная сила просто завораживает. Вам не понять того, что я вижу, поскольку вы не умеете смотреть так, как арашшасы. В самую суть вещей. Даже не представляю, что увидел в ней Верховный, но то, что доступно мне, поражает. А я еще принял ее за демона!
— Сестра была совершенно особенной и до превращения в вампира, просто вы с высоты своих титулов и прочих возможностей, которыми были наделены изначально, ничего не можете понять, — фигура Рэйна смутно виднелась сквозь пламя с той стороны костра, он лежал на своем походном одеяле, подперев щеку ладонью.
— Ты и сам судишь предвзято, ведь вы с ней родня, — Глайт смотрел на костер, высоко подняв бутылку, и пытаясь определить, осталось ли там хоть что-нибудь.
— А вы не судите предвзято о своих родных?
— Мне проще, мои родственники умерли триста лет назад, новый отец, тот, кто обратил меня, тоже погиб, наполовину свихнувшийся брат скитается по континентам, так что я не могу его найти. О какой предвзятости идет речь? Я без сомнения по ним скучаю, мы с Жерардом наделали много ошибок, да и потеря отца подействовала на нас гораздо сильнее, чем это могло бы показаться. Но надо жить дальше, я ведь вампир, а не сопливая девчонка, чтобы лить слезы над несправедливостями жизни.
— Вот и останешься навсегда один в своем пустом вампирском замке, тебе до этих сопливых девчонок расти и расти, — проворчал Шаэнниль. — Все не так, как кажется на первый взгляд. Рэй права, отец промыл мне мозги хорошенько, открыв глаза и на наш конфликт с вампирами, и на то, какой я болван. Иметь под рукой такой самородок и моментально испортить отношения всякими глупостями!
— Глупостями? — вампир пытался сидеть прямо, но периодически заваливался вправо, потом ему это надоело, и он сполз на песок, опершись головой о бревно.
— Оба вы дураки, вечно бедной девчонке достается, но, слава Небу, хоть от первого женишка удалось избавиться вовремя, — Рэйн с трудом боролся со сном, и шептал слова довольно тихо. — Я-то думал, что этот проклятый Линнер никогда не покажет свое истинное лицо.
— После того, как закончатся наши поиски, я предложу Рэйлинн погостить на Экросе.
— Она ненавидит, когда ее называют полным именем. Раньше ее звали Линн, а потом она умерла.
— Как это произошло? Я знаю, что Астин не пользуется популярностью у моих соотечественников, молодых вампиров там не создавали очень давно. И кто такой Линнер?
— Как все произошло? Если бы я знал. Просто в одно страшное утро нам сообщили, что ее нашли разодранной в клочья на центральной площади города прямо возле королевского дворца.
Лицо вампира в неверном свете костра выглядело странно побледневшим.
— А дети у нас могли бы получиться невероятно одаренными, если соединить мои гены и ее. Вы, люди, да и вампиры тоже, никогда особого внимания не уделяли возможности изучить собственное тело, возможности крови и наследственности, а вот арашшасы своего шанса не упустили, — Шаэнниль накручивал на пальцы мои кудряшки и продолжал разглагольствовать на какие-то подозрительные темы. — Если правильно представить ей все перспективы такого соединения, думаю, она согласится.
Рэйн посмотрел на зеленого глазами, в которых абсолютно не было сна.
— Знаешь, Шаэн, ты очень интересно рассуждаешь на такие заумные темы, о способностях моей сестры, о выгодах, которые она принесет твоему народу. А ты уверен, что она не прибьет тебя, если услышит? Почему-то мне кажется, что тебе стоит этого опасаться. Если вдруг я пойму, что кто-то из вас двоих захочет использовать мою сестру для своих темных делишек, если вы хоть помыслите о том, чтобы причинить ей вред или силой заставить делать то, чего она не хочет, я вас в пепел развею. И поверьте, найду для этого способ! — голос Рэйна звучал угрожающе в ночной тишине.
Он улегся обратно и закрыл глаза. Затем задумчиво продолжил.
— Невозможно описать словами ту боль, которую я чувствовал, когда увидел ее хрупкое тело в то утро. Нежная кожа была покрыта запекшейся кровью, выдраны целые клоки мяса и мышц, волосы застыли колтуном от того, что она несколько часов лежала в луже собственной крови. Ее карие глаза навсегда утратили свой блеск, на лице застыло удивленное и обиженное выражение, половина костей была сломана. Она была бледна, как снег, потому что в жилах не осталось ни капли крови, чудо, что Рэй смогла переродиться, чудо либо ошибка того, кто убил ее. После увиденного я не спал неделю. Волосы поседели на глазах, и сердце перестало биться. Я ходил, разговаривал, что-то делал, помогал родителям с похоронами, но в ту ночь большая часть меня умерла вместе с ней. Конечно, через какое-то время острая боль потери сменяется глухой, ноющей тоской, выгрызающей внутри огромные дыры. Сердце уже не так болит, но каждый раз, когда я закрываю глаза, перед внутренним взором снова появляется ее белое личико. Даже теперь, зная, что она жива, я все еще тоскую по ней, моей половине, той, которую не вернуть. И я не потеряю ее вновь. Никогда.
