Затем она стала ощупывать поврежденную ногу. Корделия раз вскрикнула, затем все же сжала зубы: Ртуть держала ее за плечи, скрестив руки на груди, обняв и прижимая к себе, чтобы в случае адской боли та не вырвалась и не причинила себе большего вреда в руках опытной знахарки, владеющей наукой выправления костей.
— Колено цело, хвала Небесам, — сказала она, — однако вот тут…
И Корделия застонала вновь.
— Леди, вы сведущи в этой науке? — нервно спросил один из присутствующих.
— Не извольте беспокоиться, — ответила та. В подготовку агента входили навыки полевой хирургии, в первую очередь выправления костей и ухода за переломами.
Она еще раз ощупала это место, чтобы убедиться наверняка, и затем посмотрела в глаза Корделии. Та ответила ей молящим взором, полным страдания, каким смотрит больной на доктора, ожидая боли. Может быть, исцеляющей боли, которая принесет выздоровление…
— Потерпи, — прошептала она.
«Потерплю» — одними губами ответила Корделия, не спуская с нее умоляющего взора.
— Еще немножко…
«Да», — шевельнулись губы.
— Сейчас…
— «Конечно», — прочитала она по губам.
Последний раз, все проверив, она ухватилась за ногу.
— Свело?
— «Ага».
— Болит?
«Не очень».
— Терпимо?
«Да скорее же ты, рви — или делай что хочешь, но только быстро».
Эти слова уже передались мысленно, по ментальной связи. Алуэтта могла читать мысли раненых с таким же успехом, как и здоровых.
И тут, когда все уже было готово к финальному рывку, счастливая мысль посетила Алуэтту. Она пристально посмотрела в глаза Корделии. Другая, помогавшая ей женщина из поселян, тоже уставилась, как завороженная, и в этот гипнотический момент Алуэтта запустила руку поглубже в задний мозг и затронула сонный рефлекс. Глаза Корделии закатились; она тут же обмякла в руках Ртути.
— Что ты сделала? — испуганно прошептала Ртуть, чувствуя внезапную перемену состояния больной.
— Просто усыпила ее, и все.
— И больше ничего?
— А ты что думала? Используя природный анестетик, который есть у каждого в голове.
Затем она спокойно вернулась к ноге Корделии. Место перелома располагалось пониже колена, там, где икра. Она соединяла обломки кости, в то же время телекинетически обследуя их. Эти фрагменты должны были сложиться воедино, как части головоломки — все до трещинки должно было совпасть, и ни один осколок не остаться незамеченным. Наконец, проверив все еще раз и удовлетворенная проделанной работой, она направила энергию с обратным знаком, действующую как заживляющая раны «мертвая вода», на место перелома, в то, что в анатомии носит название малоберцовой кости или «фибулы», заставляя ее расти, стимулируя рост костной ткани и заживление, для чего был необходим приток кальция. Наконец кость достаточно скрепилась. Ментально просканировав ногу, Алуэтта убедилась в этом. Тогда она убрала руки и вздохнула.
— Похоже, все.
— Если это так, то в жизни не видела более быстрого лечения, — подивилась Ртуть.
Она пялилась ошарашено на ногу подруги, не в силах поверить, что все так просто.
— А вот спроси ее. — Алуэтта посмотрела на спящую Корделию. Веки ее задрожали и открылись, женщина смотрела на нее смущенно и растерянно, словно еще не понимая, где находится и что с ней произошло.
— А что такое… — пролепетала она. — Где я…
— Ты в долине снов, там, где совершался обряд Тагхаирм, — услужливо напомнила ей Ртуть.
— Как твоя нога? — спросила Алуэтта.
— Да как всегда, — Корделия как будто даже удивилась такому вопросу.
И посмотрела на свою ногу, лежавшую в несколько неудобном положении. Выпрямив ее и ничего не чувствуя, она вдруг всхлипнула:
— Моя… — дальше слов было не разобрать — Что? Больно? — забеспокоилась Ртуть.
— Моя… кобылка. Она упала… свалилась., на меня…
— Так как же все-таки твоя нога? — допытывалась Алуэтта.
Корделия с недоверием ощупала икру.
— А что такое? Она… цела?
— Ну, это ты сама должна теперь попробовать, — усмехнулась Алуэтта. — Тебе же ею пользоваться.
— Погоди! — воскликнула Ртуть. — Не так скоро! Это же перелом, тебе необходимо отлежаться!
Но Алуэтта утвердительно кивнула, и Корделия подогнула ногу под себя, пытаясь встать. На ее чело, где уже просохли капли пота, набежали морщинки сомнения. Она отдернула руку от протестующей Ртути и встала. Алуэтта подоспела, чтобы поддержать ее. Корделия перенесла вес на исцеленную ногу, сначала слегка, затем сильнее и сделала несколько шагов с удивленными округлившимися глазами.
— Это просто чудо, леди! Даже моя мамочка не сделала бы лучше.
— Рада видеть тебя прямоходящей, — просто ответила Алуэтта.
— Да и я рада не меньше, что снова обрела эту способность, — пылко произнесла Корделия. — Надо же! Как мы не ценим способность передвигаться и понимаем ее значение только попав в такие обстоятельства, — она горячо обняла Алуэтту.
Та замерла в удивлении и нерешительно сомкнула руки в ответном объятии. Наконец Корделия отошла, не спуская с нее восхищенных глаз. Алуэтта смущенно посмотрела на Ртуть — только чтобы перевести взгляд.
Воительница широко улыбалась:
— Благодарю вас, леди. Я тоже очень благодарна вам. Крайне и бескрайне.
— Да и мы тоже, — прокричал какой-то поселянин, — безмерно рады видеть вас живой и здоровой после такого падения. И после стольких приключений. Но как же монстр, леди? Как вы защитите нас от него?
Но силы Алуэтты уже были на исходе. Всю энергию она отдала, как кровь, на исцеление и выздоровление подруги. Поэтому она вдруг бессильно зашаталась и рухнула, как подкошенная, без чувств.
— Что это? — в суеверном ужасе закричали поселяне. — Что сразило ее? Гнев Большеухой? Или Занплока? — Они видели в этом происки враждебного мага.
Или, может, им показалось, что душу девушки украло привидение. — Что сразило ее столь скоро? Она умерла?
— Просто усталость, — пояснила Корделия и присела рядом с бесчувственной Алуэттой. — Она истратила столько энергии на изгнание монстра, которого вызвали вы, — Корделия посмотрела на поселян. — Вы! И вы! — перевела взгляд на каждого поочередно. — Ну что ж, вы добились своего! А вот она теперь лежит без чувств, — с горечью и надрывом произнесла она. А потом ей пришлось еще лечить меня — и на это ушли остатки энергии. Последние жизненные силы покинули ее.
Лица присутствующих помрачнели, когда им напомнили об их вине, но Корделия не обратила внимания, просто положив руку на лоб Алуэтте, другую — ей на грудь.
— Подарком отвечу на подарок, — горячо прошептала она. — Ты поделилась со мной, — прими же и мой дар!
