Гарри будет в вашей реальности на пасхальные каникулы и, думаю, я смогу устроить так, что Джинни будет вместе с ним, так что вы скоро увидитесь.
А теперь очень важный момент! Не знаю, говорил ли вам Гарри, но в нашей реальности они были помолвлены, причём давно, ещё тогда, когда Гарри только собирался на первый курс. Для ребят это очень важно, когда Гарри здесь погиб Джинни носила по нему траур два года, пока он не пришёл из вашей реальности. Из его рассказов мы поняли, что у вас Джинни так же неравнодушна к нему. Сейчас сложилась очень сложная ситуация, ваша Джинни и Джинни из нашей реальности объединились и стали одним человеком. Получается, что Джинни помолвлена с Гарри только наполовину, а это неправильно. Поэтому этим письмом мы официально просим у вас руку Джиневры для нашего сына. Все необходимые формальности выполнят Люц и Цисси, ведь у вас они являются опекунами Гарри.
Нам очень жаль, но мы не сможем встретиться. Любой контакт между реальностями создаёт опасные возмущения, которых в последнее время и так было слишком много. Единственное, что мы просим, это послать нам ответ с этой же совой завтра в 11 часов. Нам очень важно знать, получили ли вы это письмо, адрес писать не надо, сова знает, куда ей лететь.
Всего самого вам наилучшего.
Джеймс и Лили Поттеры."
– Что ты думаешь, дорогая? – спросил Артур, передавая письмо жене. Та всё-таки решилась и прочитала послание:
– Я всегда об этом мечтала, – ответила та, смахнув слезу, – теперь дело за Малфоями.
– Думаю, они выполнят просьбу Лили...
...На следующую ночь уже другой сомнительного вида тип отирал забор возле разрушенного имения Поттеров. Он прошёлся вдоль забора, прислонился к фонарному столбу и устало потёр кулаками глаза. "Чёрт! – подумал он. – Нас тут уже вся деревня знает в лицо! Тоже мне, тайное наблюдение! Не мог что ли Колобок хоть на одну мантию-невидимку разориться? И за чем тут следить? Только совы летают! А чего им не летать-то, если раньше в доме была совятня? А вообще обнаглели, сволочи, уже и в самом доме устроились!"
Он устало привалился к фонарному столбу и закурил очередную сигарету. Глубокомысленно пуская в небо колечки дыма он не заметил, как в доме возникло какое-то неуловимое движение. А через несколько секунд в окне, прямо из воздуха, появилась изящная женская рука с волшебной палочкой, сделала короткий пас в сторону тайного соглядатая, после чего он сладко зевнул и улёгся спать прямо на снег. Скрипнула входная дверь дома, потом калитка, на снегу отпечатались чёткие женские следы. Из воздуха снова появилась женская рука с волшебной палочкой. Насколько пасов и аккуратная кучка окурков возле фонарного столба превратилась в пробковый коврик, плед и подушку. Сонный соглядатай поднялся в воздух и опустился на этот коврик, сверху на него опустился плед. Соглядатай блаженно повернулся набок, положил руку под щёку и чему-то сладко улыбнулся во сне.
Снова скрипнул снег, новая цепочка следов направилась к калитке, которая сама собой закрылась. Через минуту в глубине дома вспыхнул слабый свет, который, впрочем, быстро погас. Две совы вылетели из развалин дома и скрылись в ночи. На Годрикову лощину снова опустилась ночная тишь, нарушаемая только мерным сопением спящего наблюдателя...
***
...Лили сняла мантию-невидимку. Она снова была в своей гостиной. В своём доме. Целом, таком тёплом и уютном. Контраст по сравнению с тем, что она только что видела, был потрясающим. Тьма, холод и висящее в воздухе, почти ощутимое на ощупь ощущение ужаса и смерти. И воспоминания. Её собственные воспоминания. Её воспоминания из тойвселенной, которые навалились на неё в этот раз. Лили села на диван и закрыла лицо руками.
– Ты как? – Джеймс присел на пол рядом с ней.
– Ужасно! – простонала она. – Я ведь только коснулась всего этого и... это просто невозможно... А ведь Гарри жил в этом! И снова пойдёт туда.
– Но если мы не пустим его, он не простит этого ни нам, ни себе.
– Я знаю... Как мы можем ему помочь?
– Уже то, что мы любим его и ждём, делает нашего мальчика сильнее...
***
...Соглядатай проснулся от мощного пинка. Он попытался вскочить на ноги, но запутался в пледе и снова упал на снег, заработав ещё один пинок.
– Хватит! – раздался откуда-то сбоку голос его командира. – Проснулся наш соня! Совсем обнаглел! Устроился посреди улицы, с комфортом!
– Я это... Это не я!
В ответ раздалось согласованное ржание.
– А кто? – с издёвкой спросил один из громил, окружавших сонного соглядатая. – Нет, ребята, это Поттер тут задрых! Его мертвая мамочка в дом не пустила, за то что из школы сбежал!
Снова раздался взрыв хохота.
– Да не знаю я кто! – снова выкрикнул филёр-неудачник. – Стоял у столба, курил, и вдруг просыпаюсь!
– Ага! От честно заработанного шпендаля!
– Ладно, соня! – сказал гадко лыбящийся командир. – Пошли к Колобку, ему всё и расскажешь! И постельку свою прихвати!
Выслушав печальную повесть о ночном происшествии, Фадж (а колобком эти горе-авроры звали именно его) пришёл в дикую ярость. Оставшиеся в приёмной товарищи уснувшего соглядатая (а в кабинет министра он попал в сопровождении одного только своего командира) могли разобрать лишь отдельные слова и фразы:
– ...Урод!... Козлы!... как последние лохи... да и без него!... чему вас только учили!... я не за это деньги...
В конце концов дверь кабинета с шумом распахнулась и красный как рак проштрафившийся наблюдатель вылетел оттуда словно получил мощного пинка. А может и в самом деле получил, потому что следом за ним вышел его командир, потирая колено.
– Да я же! Я! – начал было этот соглядатай, но командир грубо прервал его:
– Пшёл вон! Думал, тебе галеоны за сладкий сон будут платить! Ну-ка ребята, покажите ему дорогу!
Бывшие товарищи грозно надвинулись.
– Братцы! Ну нельзя же так! Ведь даже жалование за месяц... – в голосе изгоняемого слышались жалобные нотки, но бывшие дружки уже подхватили его под руки и вытащили в коридор. Из коридора донеслось: – Суки! Ещё помянете меня! И вас та...
Раздавшийся вслед за этим грохот возвестил, что бывший член этой команды отправился считать ступеньки. Его командир, вернее, уже бывший командир, вышел вслед за своими бойцами.
– Туда и дорога! – удовлетворённо произнёс один из его подчинённых, потирая руки. – Нам больше достанется.
Командир мрачно кивнул и охладил эти ожидания:
– Не достанется. Наблюдение снимаем, премии всех лишили.
– Почему?! – раздались со всех сторон недовольные вопли.
– А потому, козлы, что работать надо уметь! Торчали там на виду, как идиоты, местные уже в аврорат написали, а сегодня вообще спектакль устроили. Утащили бы его тихонько и разобрались бы по-свойски, нет надо было... уроды! Радуйтесь, что Колобок вообще всех не уволил!...
Глава 26. Детские игры
...Джинни вернулась в Хогвартс в пятницу вечером. Вообще-то Нарцисса хотела продержать её дома ещё недельку, но куда там! Ведь в субботу намечался выход в Хогсмид, который она намеревалась провести со своим суженым, и целительница не устояла. Снабдив пациентку кучей пузырьков с зельями и ворохом предписаний чуть ли не для всех учителей (и даже для Гарри) она лично сопроводила её в школу.
– Привет! – крикнула Джиневра уже с порога гриффиндорской гостиной. Она лучезарно улыбалась, а Гарри с болью в душе заметил, что обычно очень ловкая и грациозная девушка вдруг зацепилась за стул, чуть не опрокинула стоящую на столике чернильницу, да и резковатая изломанность движений сразу бросалась в глаза.
Эти изменения заметил не только Гарри. По дороге в башню Гриффиндора Джинни столкнулась со своей давней подружкой в обоих мирах – Гермионой Грейнджер, спешившей отдать кое-какие книги профессору Блэку, который всерьёз взялся сделать из неё настоящую волшебницу и обильно снабжал литературой о жизни волшебников: от детских сказок, до серьёзных трудов по магическому праву. Девушки обнялись, перекинулись парой слов, и Джинни упорхнула в гостиную, попутно зацепив плечом косяк двери. Гермиона хмуро посмотрела ей вслед и пошла к профессору ЗОТИ.
