слышим братьев.
Один из шедших впереди мужчин обернулся и сказал на это:
— Ждите здесь. Если мы понадобимся тем, кто остался наверху, просто идите следом, не бойтесь. Лабиринт выведет вас, куда надо. Он сегодня в добром расположении.
И, оставив мечников в темноте, двое отправились дальше.
Впрочем, ушли они недалеко. Несколько десятков шагов по круто уходящему вниз полу, превратившемуся в каменную тропу, привели путников в огромный зал. Свод пещеры терялся высоко-высоко над их головами, стен в кромешной тьме видно тоже не было, но пустота вокруг ощущалась кожей. В молчании мужчины остановились и стали терпеливо всматриваться во мрак. Через несколько мгновений впереди забрезжила тёплая искра.
— А сердце Лабиринта радо нас видеть… — негромко сказал Безликий.
— Соскучилось… — далер пошёл вперёд, опережая спутника на несколько шагов. — Мы давно сюда не спускались.
Теплая искра всё приближалась, становилась больше и больше и, наконец, превратилась в то, чем была — жёлтую огненную звезду, сияющую над каменным полом пещеры. От звезды расходились волны золотистого света. В этом сиянии облик двух мужчин изменился до неузнаваемости. Если бы мечники увидели их сейчас, то не узнали бы. Лица со смазанными чертами. Ни бровей, ни ресниц, ни волос. Глаза — словно бездонные чёрные провалы. Здесь властители Дальянии становились теми, кем были на самом деле. Подземелье возвращало им истинный облик, незримый для людей. Любая магия была тут бессильна, кроме магии Лабиринта.
— Итак, что нашли у саворрийца? — заговорил тот, кого на поверхности под светом солнца называли далером и чьё имя было Тинаш.
— Законное, незаконное, — ответит ему брат. — Немного запрещенной магической мелочи. Очень интересный меч. Отличная работа и в рукояти пружинный самострел. Так он и подловил Стига… Но ничего, что указывало бы на Миаджан. Однако немая девочка уверяет, будто много лет прожила именно в Миаджане и видела этого человека там. Она испугалась меня — приняла за хозяина-жреца. А ещё она очень точно описала храмы Старого мира. Затопленные храмы. Лишь ненамного возвышающиеся над водой.
Собеседник попросил:
— Покажи…
— Смотри, — ответил Безликий.
Ничего не изменилось: звезда все так же трепетала во тьме, а на нечетком, будто расплывающемся в её свете лице далера отразилась задумчивость. Он осмысливал то, что показал ему брат, — то, что Истр видел глазами немой девочки-вышивальщицы.
— Почему часть её воспоминаний скрыта туманом? Нечеткие, дрожащие… То, что было до Миаджана, похоже на бледные тени событий.
— Возможно, она была слишком мала и многое забыла? — предположил Истр. — Или то место, где находилась, затуманило воспоминания.
— Возможно…
— А ещё, — продолжил Безликий, — видение Энаи, в котором она находилась в месте, похожем на то, что описывала Эша. Она видела там лабиринт. Одичавший лабиринт. И была любовницей этого самого Сингура. Нам нужно найти его во что бы то ни стало. Найти и понять, что происходит. Двое простых людей видят лица многоликих, и, думаю, её брат так же увидит моё. Неизвестный саворриец смог убить мечника храма, смог пронести с собой магические предметы, а самое главное — яд и противоядие, которых нет в мире со времен падения Миаджана.
— Брат. Мы были на месте, где прежде находился Миаджан. Там лишь океан и бездонный провал на дне. Ты ведь тоже видел это. Там вода. Миаджана больше нет. Эта девочка может врать?
— Она может заблуждаться. Но уверена в том, что говорит. И еще яд. Яд анахарры. Которая росла только в джунглях Старого мира. И перстень. И её брат — простой человек, который умеет видеть мерцание, умеет видеть пути. А ещё знак подчинения на простой рабыне. Даже нам с тобой придется очень постараться, чтобы наложить его на человека, а там, откуда пришла эта девочка, печать смирения ставят, похоже, всем.
— Мы знаем, кому это было бы по силам. Жрецам Старого мира. Старшим служителям Шэдоку. Если они начали возрождаться, это плохо, — Тинаш немного помолчал. — Очень плохо.
Братья безмолвствовали, а звезда, не чувствуя их удрученности, играла жёлтыми лучами, свивала их в причудливые вихри и рассылала по огромной пещере, вот только вокруг не делалось светлее. Сияние словно таяло в чернильной тьме, не прорезывая ее и не отгоняя.
— Надо отправить туда корабли, — наконец сказал далер. — Я прикажу начать подготовку и подумаю, кто из мечников станет нашими глазами в том путешествии. Но на это понадобится время.
— Неважно, что там: возродился ли и поднялся из вод Старый мир, восстали жрецы Шэда или кто-то получил доступ к древней магии. Это надо остановить. Они похитили многоликую, убили одного из верных слуг. Такой вызов нельзя оставлять без возмездия, — произнес Истр.
— Да, брат мой, да, — согласился его собеседник и заметил: — Твоя оболочка дряхлеет. Конечно, мы не должны менять тела так часто, должны помнить, каково это — быть людьми, но не в такое время. Это делает нас уязвимыми.
— Ты прав, — Безликий протянул ладони к звезде и окунул их в тёплое сияние — его руки в её пламени стали руками трупа. — Пора. После того как найдем брата немой девочки.
Тинаш мягко перехватил его за запястья и отвёл ладони от колышущегося сияния:
— Не надо. Пока нам хватит и наших сил.
— Ты прав. Пусть пока спит, — согласился Истр — Прибережём для Миаджана.
— Идём, — Тинаш посмотрел в лицо собеседника. — Пора возвращаться. Что бы ни пришло в мир, оно не выдавало себя со времен падения Миаджана. И даже сейчас старалось… очень старалось не раскрыться. Оно не так сильно, как мы опасаемся. Значит, всё, что требуется, — не дать ему окрепнуть.
С этими словами он, не дожидаясь спутника, отправился прочь. Тёплое сияние звезды за спинами мужчин медленно угасало…
Яркие лучи, падающие в просторный покой через витражное окно, ложились разноцветными пятнами на пол и стены. Тонкие занавеси едва заметно колыхал ветер, льющийся в приоткрытую створку. На круглом столике возле большой кровати стояло блюдо с фруктами, кувшин с водой, свежие лепешки, пиала с тёмно-зелёным маслом. Нежно благоухали цветы в большой пузатой вазе.
Эша не сразу поняла, где находится и почему над её головой высокий потолок с яркой и сложной мозаикой, а на низкой скамеечке у подножия кровати сидит незнакомая девушка.
— Доброе утро, госпожа! — служанка встала и поклонилась, едва увидев, что «госпожа» открыла глаза.
После растерянного кивка Эши девушка вышла и вернулась с тазом, наполненным водой, с нежным тонким полотенцем и частым гребнем.
Служанка знала свое дело — помогла гостье умыться, одеться в тонкую расшитую рубаху и затем в непривычно роскошное платье из синего
