эту чепуху.
Дальше меня несколько часов намазывали маслами, наводили макияж и сооружали на голове красивую прическу. После облачили в платье и выгнали из комнаты. Последнему я была несказанно рада, даже мандража от предстоящей свадьбы больше не было. Больше всего на свете хотелось, чтобы это поскорее закончилось!
В сопровождении пустившей слезу мамы и подруг я дошла до нашего бального зала, где меня уже ждал он… Мой будущий муж.
Глава 87. Тот самый день…
Андрей
Вот и настал тот день. И я правда его безумно ждал! Сам от себя пребываю в шоке, но безумно хочу жениться.
Хоть мы совсем недолго вместе, но, кажется, что целую вечность. И я никого другого не могу даже представить на месте Акари. Она — моя судьба, моя душа и мое сердце.
Я стоял у алтаря, где нас уже ожидал жрец, а в зале собрались сотни гостей. Все с нетерпением ждали появления принцессы, моей невесты.
Стоило мне услышать легкий скрип дверей, как сердце бешено заколотилось. А когда я увидел самую красивую женщину на свете, и вовсе был готов расплакаться. Все взоры устремились на нее, отчего она заметно поежилась. Удивительный человек. Выступая на сцене под обычной маской, она не боится ничего, а стоит ей оказаться в роли принцессы, как мгновенно теряется, стесняется и вовсе мечтает сбежать.
Я не смог сдержать улыбки, наблюдая за тем, как она медленно идет по проходу, усыпанному лепестками душистых цветов, как она озирается по сторонам, то ли действительно прорабатывая план побега, то ли просто изучая убранство бального зала. Но стоило ее глазам встретиться с моими, как мое сердце замерло в груди. А когда она встала рядом и широко улыбнулась, подмигнув правым глазом, я и вовсе забыл, как дышать.
Такая местами странная, непредсказуемая, но безумно любимая.
Жрец прочистил горло, привлекая всеобщее внимание, и начал читать свою речь о взаимной любви, верности, обещании беречь друг друга. Только все слова пролетали мимо. Я не слышал ничего, кроме дыхания Акари, и не видел ничего, кроме ее голубых глаз и блуждающей улыбки на красивом лице.
— Клянетесь ли вы, Андрей Евгеньевич Белозерцев, любить и почитать, беречь и защищать друг друга, делить горе и радости? — громко произнес жрец, вырывая меня из задумчивости.
— Клянусь! — твердо ответил я.
— Клянетесь ли вы, Акари Корнелия Мелисса Нури Эйлор, любить и почитать, беречь и защищать друг друга, делить горе и радости?
— Клянусь! — произнесла блондиночка, а мое сердце пропустило удар.
Жрец протянул кубок, а я отпустил руку Акари, чтобы сделать кинжалом небольшой разрез на своей ладони. Сжав кулак над кубком, я убедился, что вязкая капля крови упала в него. Затем протянул кинжал принцессе. Она повторила мои действия, алая капля окропила кубок, а жрец начал петь непонятную песню в тот самый момент, когда содержимое кубка вспыхнуло ярким красным светом.
— Я объявляю вас мужем и женой, можете поцеловать невесту! — торжественно объявил жрец. Мои губы расплылись в счастливой улыбке, и я притянул свою жену, чтобы запечатать ее рот нежным поцелуем. Она положила свои руки на мои плечи, а после запустила пальцы в волосы, отвечая на мою ласку.
Гости ликовали, зал огласили крики, аплодисменты и чей-то свист. Я нехотя оторвался от Акари, напоследок чмокнув ее в висок, но не выпуская из рук. Теперь она моя целиком и полностью. Я не сдержался и бросил ликующий взгляд на Лиана, который недовольно вздернул нос и что-то проворчал себе под нос. Видно, до сих пор не может мне простить, как я нагло влез в их сокровищницу, чтобы раздобыть свой браслет, который он в буквальном смысле держал под семью замками, наивно полагая, что это меня остановит. Помог мне с этой шалостью Уриэль. Но это останется нашей маленькой тайной.
Дальше были песни, пляски, поздравления, а я мечтал лишь об одном: когда запрусь с моей женой в спальне.
— Сбежим? — прошептала Акари мне на ушко, слегка прикусив мочку.
— Спрашиваешь!
Мне такое и предлагать не надо. В ту же секунду нас обоих и след простыл. Заметил ли кто это, было абсолютно все равно.
Первую брачную ночь мы провели в моей квартире, чтобы нас наверняка никто не побеспокоил.
Всю ночь мы сгорали от наслаждения и любили друг друга.
Когда сумрак делал мысли тягучими, а порочные образы оживали. Когда одежда летела в разные стороны, а руки, казалось, были повсюду. Когда два тела вжимались друг в друга, а растрепавшиеся волосы щекотали обнаженную кожу. Когда смысл жизни обретался лишь в тесных объятиях под хриплый шепот и страстные поцелуи. Когда тело дрожало, сгорая в агонии безумной похоти, а голос то и дело срывался на крик. Когда двое никак не могли насытиться друг другом, потому что прошлое без этого воспринималось прожитым впустую. Когда первые лучи утреннего солнца обещали, что теперь два сердца и две души едины, целы и неразделимы.
— Я так люблю тебя, мой ангел… — прошептал я, лаская пальцами шелковистую кожу спины.
— А я люблю тебя, мой демон…
Акари
Даже нежась после удивительной ночи в объятиях любимого, я не смогла промолчать:
— Расскажи, чем ты занимаешься? Над чем работаешь?
— Так сразу с корабля на бал? — мурлыкнул мужчина, чмокнув мое плечо.
— Ты почему-то это скрывал, но обещал рассказать, когда мы поженимся. Так что выкладывай!
Я нахмурила брови и сложила руки на груди, а так как она была обнажена, мужской горячий взгляд мгновенно опалил мою кожу. Но я сделала лицо кирпичом, всем своим видом демонстрируя, что отвертеться ему не удастся.
— Ну ладно, женушка, так уж и быть, расскажу. Я создал вакцину, которая позволит абсолютно каждому перемещаться по всей Альме. Теперь кларовцы смогут жить на Оскуро, а оскурцы — на Кларо.
— Но как? Почему до сих пор об этом не кричат все вокруг? — воскликнула я, прикидывая в уме состояние, которое он сколотит на этом, ну и уже сколотил. Да и о людях, которые больше не будут ничем ограничены и считать себя обделенными или хуже уравнителей.
— Массовые продажи только начались, и народ еще не успел, так сказать, прочувствовать всю прелесть теперешнего положения. Чтобы изменить тот ген, который делает кларовца кларовцем и убивает его на Оскуро и, соответственно, наоборот, оскурца делает оскурцем, нужно
