Наконец Бесита подняла свой жезл:
– Честно говоря, от всего этого моя голова просто распухла. Зачем это ужасное дело опять возвратилось ко мне? Действительно, лорд камергер, это очень раздражает. Мы повелеваем сделать перерыв. После полудня мы вернемся к дальнейшему его рассмотрению.
Бесита поднялась и поспешила скрыться за троном еще до того, как собравшиеся продавцы зерна, придворные и служащие дворца успели преклонить колени. Этого никогда не могло случиться при старом короле, который знал, как вести дела в требуемом церемонией порядке.
В это время Бесита уже вернулась в свою личную комнату, где со стоном опустилась на кушетку.
Ее придворные леди – Лагдален из Тарчо, Пессила из Кламота и Куеллен из Бруста – поспешили ее утешить. Пессила принесла чашку горячего томатного супа, который королева очень любила. Лагдален массировала затекшие плечи и шею королевы. Королева чувствовала, что жизнь ее просто отвратительна.
– Этот мерзкий трон – самое неудобное сиденье в мире. Надо ли удивляться, что мой папочка был всегда в таком скверном настроении!
Лагдален растирала ей плечи. Королева была расстроена до слез.
– Ах, мои дорогие, вы так облегчаете мне жизнь, это знает только Мать, но в самом деле все становится слишком мучительным и непереносимым. Весь день я сидела там и слушала этих ужасных людей, а они все жаловались и жаловались, и все чего-то хотели. Если это не торговцы зерном, так строители или даже хуже – женщины из храма. И подумать только, мне еще нужно возвращаться к ним после полудня и слушать о купцах из Аубинаса. Иногда мне бы хотелось…
Она разрыдалась, а все три придворные дамы посмотрели друг на друга широко раскрытыми глазами. Сколько же раз они слышали подобные рыдания?
– Я хотела бы все еще оставаться принцессой. О, зачем умер мой брат? Я была совершенно счастлива. У меня было свое место. У меня были свои маленькие обязанности, а все остальное время можно было отдавать другим интересам.
Она шмыгнула носом, согнулась и закричала:
– Я не должна сидеть на этом ужасном куске дерева весь день!
Лагдален дождалась, пока королева устроилась на кушетке и начала есть свой любимый томатный суп. И только после этого заговорила, вспоминая наставления Лессис о том, как успокоить надувшегося монарха:
– Ваше Высочество, в действительности вы не так уж беспомощны. Вы можете не позволить им возвращать дело к вам. Со стороны судей это просто трусость. Вы можете просто приказать судьям, чтобы они работали и вынесли приговор сами. Отошлите дело обратно в суд. Это остановит попытку торговцев из Аубинаса оказывать давление на суд Марнери.
– О, это было бы чудесно, крошка, но тогда эти торговцы начнут продавать свои урожаи прямо в Кадейне. Они повезут его через Секилу, а мы не сможем их контролировать, как здесь, в Марнери. А наши цены на зерно подпрыгнут до небес. Мы нуждаемся в зерне из Аубинаса, чтобы стабилизировать ситуацию, в особенности в предвидении будущей войны. Может начаться паника, затем накопление запасов, а затем голодные бунты.
Лагдален ответила, не поднимая глаз:
– Ваше Высочество правы, торговцы зерном из Аубинаса могут это сделать, но даже они поймут, как тяжело оправдаться перед народом Аубинаса, в особенности если будет война. Само наше существование окажется под угрозой, и разве в этом случае купцы из Аубинаса не перестанут противиться правосудию?
Бесита уставилась на Лагдален:
– А теперь вы меня будете учить, Лагдален? От вас я получаю сначала «а», а затем «б». Вы читаете мне нотации, вы всегда это делаете, и я знаю, кого вы этим хотите обмануть!
Наступило молчание. Пессила и Куеллен уставились в пол. Они знали, что Лагдален была не просто придворной дамой при королеве Марнери. В действительности она представляла Серую Леди, Лессис из Валмеса. Лагдален еще не исполнилось и двадцати лет, но она уже была вовлечена в Тайный Мир, в котором за завесой тайны действовали агенты и шпионы. Пессила слышала от своего отца, что Лагдален принадлежала теперь к Службе Необычайного Провидения, самому закрытому из всех учреждений Империи и самому привлекательному для непосвященных. Лагдален никогда не говорила о своей службе, разве что совсем немного об экспедиции в Урдх, где она провела много недель до осады, во время нее и после. Лагдален предпочитала рассказывать о своей дочери Ламине, которой было уже шестнадцать месяцев. Девочка совалась повсюду. Как-то раз она опрокинула стул себе на голову, и Лагдален чуть не умерла от страха, но ребенок остался невредим. Иногда Ламина казалась резиновой. Пессила и Куеллен имели старших сестер, у которых были малыши. И о детях они были наслышаны более чем достаточно. Им хотелось узнать об ужасах Туммуз Оргмеина и о великой магии, доступной ведьмам. Лагдален помогала Рибеле Великой, ясновидящей, самой Королеве Мышей. На что это все похоже? Но нет, от Лагдален они ничего не смогли узнать.
Бесита сдалась перед неизбежным. Она должна выдержать этот суд и продолжающуюся вражду торговцев зерном в самой процветающей провинции Марнери.
– Я должна была бы выполнить то, что советует мне лорд Акснульд. Мне следовало бы постараться избежать любых неприятностей на рынке, но… – Она пожала плечами, девушки глядели на нее блестящими сияющими глазами. – Но я должна сохранить доверие наших легионов. – Она вздохнула и махнула рукой придворным дамам. – А теперь оставьте меня, мои дорогие, я должна немного отдохнуть.
Они вышли, миновали охрану и немного постояли на площадке. Большая лестница Сторожевой башни была всегда забита людьми.
Пессила и Куеллен едва успели поздравить Лагдален с успехом в укреплении решимости королевы, когда перед ними появился посланец – девушка в простом синем платье послушницы Новициата.
– У меня сообщение для леди Лагдален из Тарчо. Она в зале?
– Даже еще лучше, девушка, она как раз здесь, – хихикнула Куеллен.
– Я – Лагдален. В чем дело?
Девушка смотрела подозрительно:
– Вы выглядите недостаточно взрослой.
– Наружность бывает обманчива. Если у вас сообщение для Лагдален из Тарчо, тогда отдайте его мне. Если нет, идите своим путем.
Послушница поджала губы:
– О, очень хорошо, вот оно. Оно сверху, от одной из них, если вы понимаете, что я имею в виду.
Лагдален открыла запечатанный конверт, сердце ее забилось сильнее. Она слишком хорошо знала, что означает это послание.
– Я должна идти. Пожалуйста, передайте мои извинения королеве.
– Конечно, сестра, – сказала Пессила, понимающе глядя на Куеллен. Они вместе смотрели вслед Лагдален, направляющейся по лестнице на верхние уровни большой башни.
