Свободен!
Он с трудом поднялся и тут же вынужден был схватиться за голову. Комната медленно поплыла вбок, захотелось упасть и лежать долго-долго, пока не пройдёт тошнота, пока всё само собой не образуется и не уладится… Он глубоко вдохнул носом несколько раз, потом выдернул изо рта кляп — какое облегчение! — и избавился от верёвок на ногах.
Стурр страдальчески всхлипнул, захлебнулся и умолк. Нетопырь, оставив истерзанную жертву на полу, тяжело взмыл под потолок, прошуршал крыльями и исчез, стремительно и бесследно. И никого уже не заботило, что он будет делать: полетит ли в Оркланд доставлять послание Стурра по назначению или, презрев волю создателя, заживёт собственной жизнью, рыская по тайге в поисках свежей крови.
Стёпка прокашлялся, отплевался кое-как, обтёр лицо ладонями, потом поднялся с лавки и на подгибающихся ногах приблизился к незадачливому колдуну. Зрелище было не из приятных. Стурр и до того не мог похвастаться здоровым румянцем, а теперь, после жутких объятий нетопыря, он вообще стал похож на мумию. Неестественно белое лицо, запавшие глаза, провалившиеся щёки… На горле зияли многочисленные следы укусов. Но при всём при том, как это ни удивительно, Стурр был жив! Он дышал! Он судорожно царапал пальцами пол, и его грудь едва заметно вздымалась.
Стёпка осторожно склонился над ним и вздрогнул. Да и кто бы не вздрогнул не его месте, увидев эти совершенно пустые глаза, сквозь которые можно было, казалось, заглянуть в немую беспредельность потустороннего мира? Похоже, нетопырь высосал из Стурра не только кровь. Стёпка не испытывал к колдуну ни малейшего сочувствия. Негодяй получил по заслугам. Он хладнокровно собирался принести Стёпку в жертву и, кроме того, он был вражеским шпионом, настоящим оркландским подсылом.
Обойдя распростёртое тело, Стёпка взял со стола стража и сразу повесил его на шею. Страж был тёплый, почти горячий. Он ли помог Степану уцелеть в этой передряге, само ли всё столь удачно обернулось — какая разница! Но без стража ему уже было как-то неуютно.
Рядом с оплывшим чёрным огарком лежало несколько разрозненных листов пергамента. Стёпка недолго думая сгрёб их и сунул себе за пазуху. Наверное, это какие-нибудь важные документы, нельзя оставлять их врагам.
Колдун протяжно застонал и прижал ладони к лицу. А Стёпку вдруг словно ошпарило: Смакла! Как же я мог забыть о гоблине? А что если рогатые призраки уже успели получить свою плату сполна, что если они уже высосали из гоблина всю кровь?!
Он бросился вон из комнаты и в дверях столкнулся с Дотто. Карлик, видимо, преодолел страх и вернулся посмотреть, что стряслось с хозяином. Их столкновение нельзя даже было назвать боем. Дотто с похвальной быстротой выбросил вперёд кулак, но наткнулся на хороший, без затей, встречный пинок и улетел, гремя костями, куда-то в пыльную темноту.
Стёпка, к счастью, успел вовремя.
Призрачная троица уже склонила свои рогатые шлемы над аккуратно разложенным на столе неподвижным телом. Стёпке показалось, что кожа младшего слуги тоже уже успела приобрести красноватый оттенок.
— И всё-таки, милорды, гоблин есть гоблин, — гнусавил однорогий Шервельд. — Никакого сравнения с… Кто посмел?
— Прочь! — Стёпка понятия не имел, как и чем можно отпугнуть призраков, и потому сделал первое, что пришло ему в голову и самое простое: завопил во всю силу своих лёгких. — Убирайтесь! Он мой!
Рыцари испуганно отшатнулись от стола, словно мальчишки, которых учитель застал за исправлением двоек в классном журнале. Но увидев, что это всего лишь тот наглый отрок, с которым они встречались в подвалах Летописного замка, да ещё и совершенно безоружный, если не считать того, что он… Ну, в общем, испугались они его зря. Шервельд схватился за меч.
— Это наша плата! — зашипел он, старательно избегая встречаться со Стёпкой взглядом. — Не мешай, демон! Нам нечего делить по эту сторону жизни!
Стёпка отбросил все страхи и склонился над гоблином. Вроде, живой. Нужно уносить его отсюда и как можно скорее. И плевать на всех колдунов и призраков. Надоели! Он подхватил Смаклу под мышки и сволок его со стола. Ох, ну и тяжесть!
Призраки — вся троица — со ржавым скрежетом потянули из ножен зазубренные в сотнях сражений здоровенные мечи. Шервельд торжественно, как на дуэли, сделал большой шаг вперёд, скрипуче согнул ногу в колене и обрушил свой меч на Стёпкину спину. Х-хэк! Хороший удар, милорды, не правда ли!
Милорды молча согласились. Удар и вправду был хорош. Стёпка увернуться не успел. Или, точнее, не захотел. Он не верил, что призрачным мечом можно убить человека. Лучше бы он увернулся. Меч рубанул его наискось, через правое плечо к поясу, и, будь он настоящим, а не призрачным, развалился бы Стёпка на две неравные бездыханные половинки. К счастью, настоящий меч давным давно сгнил вместе с хозяином в каком-то безымянном кургане посреди всеми забытого поля ушедшей во мрак времён битвы. Но и призрачный меч, как оказалось, ещё кое на что годился. Разрубить Стёпку Шервельд, конечно, не разрубил, но всё равно было очень больно, как будто огромной сосулькой проткнули от ключицы до самого подреберья. Правая рука сразу онемела, а меч, стеклянно звякнув, переломился пополам.
Стёпка охнул и выронил Смаклу. Гоблин глухо тюкнулся затылком в грязный пол.
— О, мой меч! — возопил Шервельд, театрально воздев руки к низкому потолку. — О, мой верный Ауф-ферн-зауфф! Пятьсот лет беспорочной службы упырю под хвост! О, горе мне!
— Демон! — зашипели на скрючившегося от боли Стёпку призрачные сподвижники Шервельда. Багровые изорванные плащи угрожающе развевались за их спинами. — Проклятый враг! Умри немедля! Погибни в муках! — но, убедившись воочию, что их оружие против Стёпки почти бесполезно, не сделали даже попытки пустить свои мечи в ход.
— Отдай! — жалобно попросил один из призраков.
— Не отдам! — решительно заявил Стёпка, массируя онемевшее плечо левой рукой.
— Поделись! — взвыл второй. — Зачем тебе так много живой крови? У тебя своя есть!
— Я же сказал: не отдам! Это мой друг!
— Не друг он тебе, не друг! Он тебя предаст! Отдай его нам!
— Никогда! Уходите, откуда пришли!
— Мы не можем вернуться, не получив плату!
— А мне плевать!.. Смаклу я вас всё равно не отдам!
— Отдай! — отчаянно взвыли призраки в три голоса.
— Убирайтесь! — Стёпка даже ногой топнул. — Катитесь отсюда… и это… Надеюсь, что наши пути больше не пересекутся!
Рыцари, очевидно, и не надеялись разжалобить неуступчивого демона. В этой схватке они проиграли. Впрочем, им было не привыкать проигрывать. Издавая душераздирающие вздохи и заламывая руки, они один за другим просочились сквозь бревенчатые стены куда-то в своё призрачное запределье. Напоследок до Стёпки донеслось едва различимое: «О, мой бедный Ауф-ферн…»
