Беседа за столом была в самом разгаре, компания уже успела закусить, и теперь настал час вина и разговора. И тут как раз возник переполох, вызванный его появлением. Самое сильное впечатление приход руса произвел на смуглого ведьмака, наливавшего вино. Бокал Кетрин был давно уже полон, но рубиновая струйка продолжала бежать, заливая скатерть. Общее оцепенение нарушил Урук, вихрем вылетевший из-за стола и бросившийся к Рогволду. Таким довольным орка сын старосты еще не видел.
— Рогволд, дружище! Я не верю своим глазам, а эти, — тут Урук хлопнул руса по плечу так, что ноги у него чуть не подкосились, но все-таки Рогволд устоял, — а эти говорили, что ты неделю отлеживаться будешь. А я этим мордам ведьмачьим втолковывал: Карло, Бронеслав, что вы бред этот за лекарем твердите? Рогволд воин, а не баба. А они заладили: сотрясение, мозги, магия, чары! Тьфу!
В сердцах орк смачно сплюнул на пол, после чего попробовал повторить свой хлопок по плечу. От хлопка Рогволд успел увернуться. Молодецким замахом Урук снес на пол горку чистых мисок, стоявших на самом краю стола. Орк радостно заплясал на осколках посуды под вполне резонное замечание Редрика: — Это на счастье!
Винт, успевший испариться со своего места, соткался из воздуха рядом с русом и молча сгреб Рогволда в объятия, не обращая никакого внимания на крики Карим-Те: — Он же раненый! Осторожней, дубина!
Объятия ашурского ловкача не уступали медвежьим, но для руса подобная ласка была привычной. В свою очередь Рогволд обхватил Винта и с силой сжал так, что у ведьмака чуть кости не треснули. Редрик с уважением покосился на объятия и прокомментировал:
— Два медведя у берлоги поломали зайцу ноги. А с лосем, какая жалость, эта шутка не удалась.
Ведьмак поднялся с места и, тряхнув рыжей гривой волос, подошел к Рогволду и Винту. Но обняться им не удалось. Льющееся из бутылки Карло вино со скатерти попало прямо на кафтанчик Кетрин. Атаманша не стала оплакивать свой наряд — возмездие оказалось сокрушительным. На половине пути к лицу Карло оплеуха разгневанной атаманши опрокинула свеженалитый бокал с вином прямо на галантного ухажера. После чего от удара женской руки по лицу Карло отбросило назад, ножки стула подломились, и залитый вином неаполитанец плюхнулся на пол вместе с поломанным стулом. Сидевший рядом с Кетрин чернобородый ведьмак захохотал: — Александр Македонский был великий герой, только стулья зачем ломать? Карлитос, ты там часом не помер от ласки девичьей?
Карло выбрался из-под стола пунцовый от стыда. С бурной жестикуляцией пылкий неаполитанец начал бесконечные извинения перед прекрасной синьорой. Но синьора Кетрин прервала затянувшуюся речь: — Какого лешего, ты…
Вежливый стук в дверь прервал ее тираду, на пороге стоял молодец из числа слуг купца Тверда. Стоило ему раскрыть рот, как Рогволд окончательно уверился в том, что ему снится дурной сон или же слуга пьян до невозможности.
— Его Светлость граф Гуго и лекарь Константинус. — Тут молодец сделал маленькую паузу и поинтересовался: — Прикажете впустить?
В тот же миг Винт, стоявший рядом с Рогволдом, аки птичка, упорхнул в окно. Ловкач рассудил, что встреча с Его Светлостью в компании Редрика и дружинников-ведьмаков не добавит ему долгой жизни. А что слюду в разбитом окне придется менять, так то дело десятое. Жизнь дороже.
Слуга бегство Винта воспринял с видом человека, видевшего и не такое. Утвердительный кивок Редрика рассеял все сомнения, и почти сразу в комнату вошли граф и лекарь. В дверях им пришлось раскланяться с Кетрин, торжественно удалявшейся из горницы в общий зал. Ее красота заставила поклониться даже гордого графа. При других обстоятельствах Его Светлость не замедлил бы вспомнить, где он видел надменную красавицу, но теперь мысли о дамах меньше всего волновали лукавого интригана.
И сильно бы удивился, если бы вспомнил, где они раньше встречались. Видел ее граф раз в жизни на сходке разбойных атаманов, куда прибыл с дружиной для урегулирования некоторых вопросов. Лихо рубилась тогда атаманша с графскими дружинниками, отказавшись платить долю Его Светлости.
Под мышкой у Гуго красовался сверток, который граф торжественно положил на стол. Было похоже, что он не обращает внимания на окружающих Редрика людей Раз присутствуют, значит, так надо. Известие о разгроме ордена Некромантов и гибели его Магистра от рук ведьмы произвело на Его Светлость неизгладимое впечатление.
Сказать по совести, он ожидал уличного боя ведьмаков и его дружинников, боя и многочисленных смертей от колдовства ведьмы. А то, что ведьма полезет в подземелья, схватится там с некромантами, перебьет находившихся там колдунов и, обессиленная, погибнет от ведьмачьей засады — для графа было потрясением.
Его Светлость владел ремеслом заговоров и мог лишь восхищенно качать головой от тонкости ведьмачьей интриги. То, что никакой интриги или подвоха в действиях ведьмаков не было, в голове у графа просто не укладывалось, и все заверения Редрика приводили к обратному эффекту.
С самого начала охоты на ведьму Его Светлость был убежден в существовании тайного плана. Граф был уверен, что для ведьмы понадобится приманка. И этой приманкой считал себя. Но сделать приманкой для авалонской колдуньи некромантов!
Второй день графа Гуго не покидало праздничное настроение. Все оказалось великолепно: нанятый вор добыл жезл Абдуррахмана, колдуны перебиты в своих подземельях, и никто не ищет драгоценный предмет. И не понадобились никакие бароны! Правда, опять откладывалась коронация, но за следующие сто лет жизни он обязательно станет королем. Жить графом двойной человеческий век лучше, чем умереть королем. Его Светлость даже позволил себе небольшое удовольствие, лично присутствуя при пытках Бартоломео Каэтани. Новые палачи оказались мастерами своего дела, и от воплей легата граф чуть не оглох.
Не стоит плакать о некромантах, жизнь продолжается. Несмотря на пытки посланца Папы, Его Светлость еще не решил, на кого опираться в борьбе: ведьмаки или Церковь, Филин или его святейшество. Папе было отправлено письмо, в котором граф жаловался на некромантов и обвинял Каэтани в чернокнижии и заговоре с некромантами против собственной персоны и Святого престола. В виде доказательства граф приложил одно из перехваченных писем легата к армии баронов.
«Ваше святейшество, — писал граф Гуго, — в славном городе Ашуре нет и не было никакой чумы. Изменник и чернокнижник Бартоломео Каэтани коварно обманул ваше доверие и по приказу колдунов ложью остановил армии Истинной Веры. Только чудом вашему слуге удалось проведать о заговоре. С мощью Господа яростью великой схватился я со слугами диавола и не ведаю исхода, но лишь на Господа уповаю…»
