— Так давай по-быстрому в город сбегаем. Дел то? — Но Платон возразил.
— Сбегать недолго. Вот только город скоро перезагрузится. Если нас кисляк прямо в магазине прихватит, как мы с тобой выбираться будем? Без машины мы много не унесём, и, если что, не выберемся.
Мы с Кнопкой и Гостем в этот городишко один раз уже сходили. Мне того раза до конца моих дней хватит. Нет уж. Подтянутся наши архаровцы тогда и пойдём в город всей честно?й компанией.
К тому же есть у меня ещё одна задумка. В прошлый раз мы Катёну и Тайру отсюда выдернули. Где Тайра живёт я помню, а где Катёна — сами не найдём, а они обе могут быть иммунные. Вот и совместим приятное с полезным. Глядишь, у Катёны сестрёнка появится — ей не так тоскливо будет. Мы все люди взрослые, а она ребёнок. Ей одиноко. Ты ещё дуришь не по-детски. То дочкой зовёшь, то с кулаками набрасываешься.
— Да я… — только и успел сказать Егерь и глаза его остекленели.
— Иди Белый. Дальше я сама. Не надо тебе на такое смотреть. — Тихо сказала Светлая.
Это был уже четвёртый раз, когда девушка гипнотизировала Егеря. Первые три раза были пробные и очень короткие. В этот раз Платон разрешил Светлой провести сеанс глубокого гипноза. Слишком странным ему показалось поведение Егеря в последние несколько суток.
Механизм гипнотического воздействия Платон так и не понял, но теперь точно знал, как Белые воспитанники лечили сознание всех остальных воспитанников спецшколы имени Спартака. И почему их так ненавидели воспитатели. Теперь ему оставалось только отойти в сторону и ждать.
Грузовики появились на следующий день к обеду. В этот раз Гость не скромничал и к трём рейдовым грузовикам, приспособленным к передвижению по дорогам Улья, добавились ещё семь грузовиков под завязку, забитых оружием и боеприпасами. Четыре из них были уже видимые Платоном «шишиги» с двуствольными автоматическими пушками в кузовах.
Три грузовика были Платону незнакомы. Это были мощные трёхосные машины с выдвинутыми вперёд капотами, высокими кабинами и с брезентовыми тентами над большими кузовами. К двум грузовикам были прицеплены длинноствольные противотанковые пушки. К третьему прилагался буксируемый прицеп.
— Ну, ты и прибарахлился! — Удивлённо сказал Платон спрыгнувшему с подножки передней машины Гостю.
— А то! — Гордо ответил тот.
— Прикинь! Ворота части открываем, а прямо во дворе стоят три «Урала» с прицепленными к ним гаубицами. Это Д-30А. У нас эти гаубицы, где только не использовали с шестидесятых годов прошлого столетия. Кузова грузовиков забиты боеприпасами под завязку, а прицеп пустой.
Видимо огневой взвод за чем-то на склады кадрированной части отправили и все в ней переночевали. В двух кабинах пустыши залегали и по территории пустыши бродили. По количеству и форме как раз на огневой взвод наберётся. Жаль, третьего орудия не было. Чёрт их знает, куда они его подевали.
Куда поедем? В лес? Тогда грузитесь. — Гость был весел и немного возбуждён.
Ещё бы! Ста двадцати двухмиллиметровые гаубицы попадаются в Улье крайне редко. А если учесть, что в довесок к двум орудиям прилагался одиннадцати тонный прицеп, то можно было только догадываться, чего и сколько в него напихал запасливый знахарь. Теперь им точно надо было в стаб «Минутка». Продать приобретённое можно было только там.
— Не поедем мы с тобой в лес. — Ответил Платон.
— Давай перезагрузку городского кластера здесь дождёмся, а после перезагрузки грузовики подгоним прямо к окраине с этой стороны, а дальше по плану.
— Давай. — Легко согласился Гость.
— С такой огневой поддержкой только в поле останавливаться. В лесу мы не развернёмся.
Егерь то где? Выяснили у него что хотели? — Платон мрачно усмехнулся.
— Выяснили. Егерь спит, и будет спать до вашего окончательного решения. Я сам грех брать на душу не хочу, но в моём отряде ему делать больше нечего. К тому же лично для него это смертельно опасно, а всё ты виноват со своими экспериментами. Недаром я тебя в своё время вивисектором прозвал.
— С чего бы это? — Оторопело спросил знахарь.
— С того. Зови всех, чтобы мне два раза не повторяться. — Гость умёлся за своими помощниками и через десяток минут явился с Тайрой, Боцманом и Кнопкой. Дождавшись, когда все рассядутся рядом с ним, Платон начал рассказывать.
— В общем ситуация следующая. Покопалась Светлая в мозгах Егеря. Раньше ни времени, ни возможностей для этого не было, да и всем остальным было бы сложно объяснить такие необычные действия и мне пришлось создавать удобную для нас ситуацию.
Что нам удалось выяснить? По большому счёту виноват наш великолепный знахарь со своими экспериментами по омолаживанию Егеря и Боцмана.
С Боцманом всё оказалось намного проще — всё же ему было не сильно за шестьдесят, а немного за сорок. Поэтому адаптация к собственному обновлённому организму у Боцмана прошла легко. Он в основном наслаждался вновь обретёнными силами, необычными дарами, чуточку подправленным Ульем здоровьем и вновь отрастающими у него зубами, а вот с Егерем Гость здорово перестарался.
Всё дело оказалось в нашей «дочери полка». То бишь в Катёне, а точнее в романтических чувствах Егеря к названной дочери.
Сначала Егерь действительно относился к Катёне как к любимой и вновь обретённой дочурке, а потом товарищ знахарь принялся его омолаживать и Егеря вместе с обретённым здоровьем обуял дикий спермотоксикоз. Он ведь уже давно жил один, да и перед смертью жены ему было не до постоянного секса.
Где ещё Егерь мог найти предмет своего обожания с учётом того, что девчонок в отряде на всех не хватает, а живём мы глубоко под землёй? Правильно — в любимой и ненаглядной дочурке. Как говорится: любви все возрасты покорны. Вот только эта любовь оказалась безответная и от того для Егеря крайне болезненная.
Дальше, больше. Физически Егерь меняется, его первичные половые признаки и гормональная система меняются вместе с хозяином, да и Гость его каждый день на сеансы омолаживания таскает, а тренируемся мы все вместе и Катёна в том числе.
А в чём девчонки тренируются? В спортивных костюмах, обтягивающих все их традиционные женские выпуклости. У самого на тренировках иногда при взгляде на наших боевых подружек нескромные мысли появляются. Чего уж тут говорить о наглухо влюблённом старике?
Катёна, как все понимают, особо «папеньку» не стесняется — мозги у неё девичьи и пока ещё детские и ни о чём подобном она и подумать не могла. В отличие от новоявленного «папаши». Догадываетесь, какие чувства обуревали Егеря или рассказать в подробностях?
К выходу из Убежища у «папеньки» на фоне неразделённой любви и невозможности её физической реализации окончательно потекла крыша. Мне тогда показалось, что это один видов клаустрофобии.
Мало ли? Всякое бывает. Всё-таки Егерь всю жизнь в лесу провёл. Я думал, что это состояние пройдёт в рейде, а ему становилось всё хуже и хуже.
В дороге Егерь уже никого, не стесняясь, принялся рваться из отряда и Катёну на вольные хлеба сманивать, а когда она уперлась, стал на «дочурку» голос повышать и всяческими карами грозить. Не привыкшая к такому «семейному» общению Катёна откровенно послала «папеньку» в одиночный, но от этого не менее увлекательный, пешеходный сексуальный поход и демонстративно перебралась под крыло к Славке с Яри.
Егерь в свою очередь включил заднюю скорость. Понимал урод, что подними он свой хвост на Катёну в отряде, то мы его не просто закопаем, а сделаем это с особой жестокостью и цинизмом. И сорваться в лесных кластерах он никуда не мог, утащив Катёну насильно — Боцман с Тигром и Шушей нашли бы его за пару часов со всем понятным результатом.
А потом мы спасли Светлую с её весёлой компанией, в которой оказался Генка Иволга со своим новым именем — Соловей. Этот голосистый Соловушка оказался всего на год старше девочки, так что Катёна почти сразу умудрилась в него влюбиться.
Любовь оказалась взаимная — Соловей тоже втрескался по уши и у молодых начался цветочно-конфетный период, активно поддерживаемый всеми его приятелями и приятельницами. Да и каждый из нас по молодым влюблённым по-своему прошёлся. По-дружески, но в костёр, бушевавший в душе Егеря, это дровишек подкинуло.
