раза меньше сырья брать?
Я вздохнула и пробубнила:
— Не дрейфить. Что не продам, то даром раздам. Как рекламу.
Скрипнула дверца шкафа и на кухню вывалился домовой. Он огляделся, увидел поникшую меня и проворчал:
— И чего тебе, светлая дона, не спится?
— Работу работаю, — буркнула я.
— Гляди-кось, — домовой прошлёпал к столу, запрыгнул на стул и приподнял полотенце, — тесту месит спозаранку. Куды тебе столько?
— Продам. Тебя накормлю…
— Меня это хорошо, — домовой опустил полотенце и уставился на меня, — помочь нужна?
— Да не помешала бы, только что ты можешь сделать? – окинула его критическим взглядом.
Домовой обиделся. Он шлёпнулся на попу, скрестил ручки на груди и надул щёки. Я посмотрела на сердитого маленького помощника. А ведь он совсем иначе выглядит, чем при первой нашей встрече. Румяный, причёсанный, в новенькой одёжке. Где только её раздобыл? В ателье «на той стороне реальности»?
Посерчав малость, домовой сдул щёки и как-то странно взглянул на меня. Прищурился, а потом засмеялся – как-будто камушки по полу посыпались – махнул на меня рукой и сказал:
— Иэх! Чегой-то на тебя сердюсь? Ты жеж чужеземная, порядков местных не знаешь. Тебе простительно. Да и благодарность у меня для тебя имеется. Ты дом мой восстанавливаешь, жизню в сад и девчонку эту рыжую вдохнула. Еду, вот, вкусную готовишь…не сердюсь я на тебя боле. Не сердюсь.
О как! Доброе слово и ежу приятно.
— Маленький хозяин доволен, значит? – я улыбнулась.
— А-то как же, — домовой спрыгнул со стула и важно выпрямился, — ты как иголочка – пришла и зачинила прореху. И всем легше стало.
— А как ты мне помочь можешь?
— А так. Чего ты хочешь?
— Продать все лепёшки, которые напеку.
— Вот и ладненько. Всё будет. – домовой открыл дверцу шкафа, оглянулся и произнёс, — про меня только не забудь. Мне одну штуку оставишь.
Я кивнула и домовой, многообещающе улыбнувшись, юркнул в свой дом.
Рассиживаться было некогда. Тесто уже начало свой подъём, а значит, пора протапливать тандыр.
Разожгла я его приготовленным с вечера хворостом. Эх, сюда бы гузапаю – высушенные стебли хлопка – было бы вообще супер! Пока хворост прогорал, вытерла новенький стол.
Ночью, когда мы с Алиской уже спать собирались, мои столяры-плотники с шумом ввалились во двор. Они привезли мне мой заказ – тяжёлый дубовый стол на крепких ногах. Шумя и отдуваясь, установили его на площадке.
Я рассыпалась в благодарностях. Стол был именно такой, как мне нужен. Без изысков, без украшений. Крепкий, гладко ошкуренный. Широкий, а по высоте как раз мне по пояс.
Дон Марко немного поворчал, что нет в нём эстетики. Зато дон Блас гордо отрапортовал, что не всегда красота требуется, иногда нужна только функциональность.
Предвидя зарождающийся скандал, я согласилась с обоими мастерами, рассчиталась за стол и выставила их в ночь.
Зато теперь радовалась расторопности мастеров.
На одной половине стола расстелила приготовленную с вечера чистую ткань, сложенную в несколько слоёв. Другую половину – присыпала мукой, положила скалку, нож и чекич. Рядышком примостила шумовку на длинной ручке и ковшик.
Вытащила из своих сокровенных запасов кунжут и чёрный тмин. Нарезала тонко несколько маленьких луковиц, промыла водой, удаляя лишнюю горечь. Разделила яйцо на желток и белок. В желток добавила немного молока и каплю растительного масла. Хорошенько сбила смесь, чтобы все ингредиенты перемешались.
В плошке развела воду с солью. Она мне понадобится позже, когда придёт пора закладывать лепёшки в тандыр.
Пока я занималась подготовкой рабочего места, тесто подошло. Я вынесла таз на улицу и начала разделку. Вышло тридцать три штуки. Одинаковые по размеру шарики теста выложила на ткань и прикрыла, оставила их отдохнуть на несколько минут.
Проверила тандыр. Топливо ещё горело, значит, успеваю.
Маленький шарик теста раскатала, серединку промяла тыкачом, смазала тесто приготовленной смесью и посыпала зёрнышками тмина. Я решила сделать часть лепёшек с тмином, часть с кунжутом, а часть – с луком. Разнообразие, так сказать.
Через полчаса, шарики закончились, зато на ткани гордо отдыхали тридцать три лепёшки.
Тандыр к этому времени прогорел, от него пыхало жаром и приятно тянуло дымком.
Я натянула енгича, подвинула ближе плошку солёной водой, взяла рапиду и начала закладывать тесто в тандыр.
Процесс одновременно прост и сложен. Требует собранности, внимания и скорости.
На рапиду кладётся лепёшка «лицом вниз», слегка смачивается солёной водой и резко прилепляется к раскалённой стенке тандыра. И так до тех пор, пока все лепёшки не окажутся внутри. Потом накрывается крышка и остаётся только ждать и молиться, что всё сделано правильно.
Тонкости есть во всём. Недостаточно протоплен тандыр –лепёшки отвалятся. Слишком сильно смочил тесто – лепёшки прилипнут намертво. Мало смочил – отвалятся. Хлопотное занятие, но вкусное и ароматное.
Я только закрепила все лепёшки и закрыла тандыр, а в утренней свежести уже витал аромат свежего хлеба, смешанный с неповторимым запахом дыма.
У меня потекли слюнки.
Как встала, так и начала работать, а во рту даже маковой росинки не было.
Ну, ничего. Скоро должен молочник прийти. Там уже и лепёшки подойдут. Вот и будет завтрак – горячая ароматная лепёшка и стакан свежайшего молока.
Я сглотнула слюни и начала прибираться. Лепёшки выпекаются быстро, поэтому надо заранее подготовить стол.
Вытерла его от муки, убрала лишнюю посуду, оставив только енгича, шумовку и ковшик. Они мне понадобятся, когда придёт время вытаскивать готовый продукт. Расстелила свежую ткань. Приготовила миску с тёплым молоком и растопленным маслом – для смазки готовых лепёшек. От этого аромат будет просто шикарным.
— А чем тут так вкусно пахнет? – растрёпанная Алиска медленно выползла из двери.
— Хлебом.
— Да? Но хлеб пахнет не так, — удивилась девочка.
— А мой пахнет именно так. Скоро увидишь его. Минут пять осталось.
Я вынесла большую плетённую корзину, постелила в неё кусок белой ткани. Сюда лягут лепёшки, укроются белым полотном, от пыли и уличного сора, и поедут на рынок. Продаваться.
Ох, только бы всё удалось!
— Пахнет, — Алиска шумно втянула воздух и нетерпеливо засучила ногами, — может уже пора, а?
— Пора, — согласилась с ней.
Натянула варежку, вооружилась ковшиком и шумовкой и начала атаку на тандыр.
Стоило только открыть крышку, как чудесный аромат свежеиспечённого хлеба усилился в разы.
— Ох! – восхитилась Алиска, — как пахнет!
Всё удалось! Лепёшки легко снимались шумовкой и падали в ковшик. Я выгружала их
