– И я так не думал когда-то. И когда понял, что ошибался, – этого урока мне хватило на всю жизнь.
– Расскажи.
– Тебе это не понравится, – покривился Курт, и Нессель невесело усмехнулась:
– Мне не понравится сама история или то, как в этой истории смотрелся ты?
– И то, и другое.
– И все-таки, – произнесла ведьма настойчиво; он вздохнул, помедлив, и пожал плечами:
– Ну, как знаешь… Помнишь, десять лет назад, когда я покидал твою сторожку, ты сказала, что на мне проклятье?
– Предсмертное проклятье женщины, – тихо уточнила Нессель, кажется внезапно пожалев о своем любопытстве. – Это связано с нею?
– До встречи со мной, – не ответив, продолжил Курт, – она развлекалась тем, что заводила себе любовника, а когда он надоедал ей – убивала, сама или нанимая для этого тех, кто подобными делишками зарабатывал себе на хлеб. Таким образом она отправила на тот свет четверых. Она была чародейкой, сильной, очень сильной. Кое для чего ей хватало одного взгляда; никаких ниток, палок, фигурок, лампад и заклятий – один лишь взгляд. А уж когда дело все ж доходило до фигурок и иголок, противостоять ей было попросту невозможно.
– Она тебя…
– …приворожила, – договорил Курт, когда ведьма замялась. – Я расследовал смерть одного из убитых ею студентов, и ей пришло в голову, что следить за моими успехами изнутри – отличная идея. Я и без того был в нее влюблен, но она этого не знала и наложила приворот. В итоге результат оказался… сногсшибательным. От того, чтобы прыгать вокруг нее, подобно щенку, готовому слушаться любой команды, меня спасла только моя природная устойчивость к вмешательству в мой разум – ты и сама заметила, что я таковой обладаю.
– Она не природная, – тихо возразила Нессель. – Сам твой разум и создает эту защиту. Быть может, ты не полностью осознаешь это, но именно ты сам себя ограждаешь от подобного вторжения. Быть может, не будь ты таким всё и вся подозревающим занудой – все было бы иначе…
– Вот как… – произнес Курт, бросив взгляд за спину, и снова ухватил ведьму за локоть, свернув на соседнюю улочку. – Не стану спорить, я слишком мало смыслю в подобных материях. Возможно, ты и права. В те дни я порой начинал замечать, что со мной происходит нечто странное, однако дальше осознания самого факта дело не шло; стоило ей поднажать – и я сдавался. Я вываливал перед ней служебные секреты, рассказывал обо всем, что удавалось узнать в моем расследовании, а она удачно делала вид, что лезет с расспросами просто потому, что желает мне в этом расследовании помочь… Или не слишком удачно, не знаю, но тогда мне так казалось.
– Как я сейчас? – все так же тихо уточнила Нессель. – Она лезла в твое расследование, как сейчас это делаю я? И ты верил ей так же, как мне сейчас веришь, и так же, как мне сейчас, рассказывал обо всем?
– Да, – ровно отозвался он. – Примерно так. С одним существенным отличием: сейчас я делаю это по собственному произволению.
– Ты уверен?
– Как я и сказал прежде – самому себе я теперь тоже никогда не верю до конца. И не могу не признать, что собственной откровенности с тобою сам же удивляюсь… Но больше склоняюсь к тому, что в данном случае я себе подконтролен. Даже если оставить в стороне то, что я ощущаю, тому есть множество простых логических обоснований. Перечислить?
– Не стоит, – поморщилась Нессель. – Лучше расскажи мне, чем завершилась ваша история.
– Я сжег ее, – ответил он коротко и, бросив взгляд на притихшую ведьму рядом, добавил: – Но ты ведь и сама это знала?
– Хотелось услышать это от тебя, – с усилием выговорила та. – Услышать, как ты это скажешь… И я так и не услышала главное.
– И что главное?
– Она полюбила тебя.
– Да, – согласился Курт сдержанно. – Ее новая игрушка понравилась ей больше, чем она ожидала… Свое расследование я тогда завершил и призвал убийцу к ответу. Считаешь меня мерзавцем?
– Я могла бы так сказать, – не сразу ответила Нессель, глядя себе под ноги. – Это было бы просто: ведь мне не доводилось бывать на твоем месте, и я легко могу тебя осудить, в сравнении с тобою ощутив себя такой добродетельной… И ты прав – не дай Господь на твоем месте побывать. Но упрекнуть тебя я не смогу: убийство – это злодеяние, за которым следует кара, и эта кара не должна миновать убийцу только потому, что это влюбленная в исполнителя закона женщина.
Курт удивленно хмыкнул, скосившись на ведьму, и та, по-прежнему не поднимая на него взгляда, отозвалась:
– Да, знаю. Я сама пугаюсь того, что говорю. Я с детства многие годы ненавидела Инквизицию, а потом… появился ты. И теперь уже я сама не убеждена в том, что могу себе доверять.
– Дело не во мне, – возразил он уверенно. – Ты просто увидела и поняла сама, насколько всё неоднозначно. Будь кто другой на моем месте – думаю, результат был бы тем же.
– Не уверена, – едва слышно пробормотала Нессель.
Курт не ответил, указав влево, на приземистый трактирчик в нескольких шагах от них, с непонятным самому себе облегчением оборвав разговор:
– Нам сюда. Держись рядом со мной и не говори лишнего.
Нессель молча кивнула, войдя в трактир следом за ним и, кажется, стараясь спрятаться за его спину целиком. Лица посетителей и владельца при виде майстера инквизитора в сопровождении женщины в одеянии послушницы вытянулись, и откуда-то из дальнего угла едва слышно и глумливо донеслось:
– Оп-ля…
– Доброго… э… вечера вам, – настороженно проговорил Вурцель, распрямившись за своей стойкой, точно мачта. – Не знал, что вы к нам придете… э… с гостем, если вы понимаете, о чем я.
– Понимаю, – кивнул Курт, пройдя вперед, и насильно, как ребенка, усадил Нессель за свободный стол, присев на соседний табурет. – Дабы развеять возникшее недоумение, сразу оговорю сей щекотливый момент. Это – служитель Конгрегации. Что означает «ей запрещены личные отношения во время проведения расследования» и «любое покушение на ее жизнь и здоровье карается, как покушение на любого иного служителя». Во всем прочем – просто представьте, что ее тут нет и я один.
– Сложно это будет, майстер инквизитор, – примирительно улыбнулся Вурцель и вздохнул. – Парень наш, простите, еще не пришел. Вот уж с полчаса, как должен быть тут, но припаздывает что-то…
– Ему было сказано, кто именно и почему хочет с ним увидеться?
– Да, – кивнул хозяин, – а как же. Я лично с ним говорил и обрисовал всю ситуацию; он понимает, что дело серьезное, и обязательно придет, просто подождите чуток. Хотите пива пока или еще чего?
– Нет, благодарю, – отмахнулся Курт, нахмурясь. – Ты намекнул, о чем пойдет речь и что я хочу спросить?
