Ознакомительная версия.
– Важный клиент?
– Еще какой. Наши перед ним такую презентуху развернуть собираются, что мама не горюй. Ты, Надюш, Сержа Переверзева позови. Он в последнее время скучный.
– О, точно! Заодно и кокса у него попрошу. Не знаете, у него еще бывает?
– У него постоянно есть. Мой дилер на дно ушел, я пару раз у него занимал. Слушайте, а кто видел последнего «Терминатора»?
Блондинка зевнула, прикрыв рот узкой, ухоженной ладошкой.
– Я нынче в кино редко выбираюсь. Туда теперь одни только лохи ходят. Даже на премьерах ни одного приличного лица, одни только мутанты в джинсе «от аш-энд-эм».
– Да, мутанты постепенно завоевывают мир, – подтвердил длинноволосый.
– Покупают плазменные телевизоры!
– Копят на «Мазду»!
– Отдыхают со своими тетехами в Турции!
– Может, и нам лохами заделаться? Растворимся в толпе, и они нас не сожрут.
Приятели Алины переглянулись и расхохотались.
Глеб встал из-за стола. Алина схватила его за руку:
– Глебчик, ты куда?
– Мне надо… Извини.
Глеб повернулся и зашагал прочь от столика.
Покинув ресторан, он остановился, чтобы достать сигареты, и увидел неподалеку небольшую толпу, митингующую у входа в сквер. Лидер орал в рупор:
– Мы требуем убрать Ленина из Мавзолея! Требуем снять звезды с кремлевских башен! Требуем убрать трупы из Кремлевской стены! Москва – не кладбище! Долой кремлевских упырей!
Глеб отвернулся, сунул в рот сигарету и зашагал к метро.
8
Вечером Глеб сидел у себя дома со стаканом водки в одной руке и сигаретой – в другой. Сидел и смотрел в окно отрешенным взглядом.
На улице стремительно темнело. Налетевшая мгла охватила небосвод. Где-то вдалеке раскатисто прогрохотал гром. Вспыхнула молния. Взгляд Глеба упал на руку, в которой он держал стакан. Шрамы были на месте. Все девять. Хотя… (Веки Глеба взволнованно дрогнули.) Один из шрамов стал явно меньше. Меньше… Но не исчез. Значит ли это, что второе испытание, о котором говорила ведьма, еще не закончено?..
Глеб перевел взгляд на компьютер, на экране которого мерцала оцепеневшая картинка. Каменные арки, вал из бурелома и земли, армада нечисти и одинокий воин, сжимающий в руке ольстру. И где-то там, в глубине орды мутантов, боевая колесница, на которой в полный рост стоит стройная темноволосая девушка.
Глеб вздохнул и протянул руку к «мыши». Затем подвел курсор к крестику в правом верхнем углу экрана и щелкнул клавишей. Выскочившее окно осведомилось:
Продолжить игру?
Да, Нет.
– Где же ты, Громол? – прошептал Глеб унылым голосом.
Но не было ответа, лишь дождь барабанил по жестяному карнизу, монотонно и тоскливо, и так же тоскливо было на сердце у Глеба. Неужели он снова проиграл? Неужели трусость снова не позволила ему сделать правильный выбор?..
Господи, он всего лишь хотел вернуться домой. И Осьмий выполнил его просьбу. Конечно, можно было открыть дверь и получить ответы на все свои вопросы. Но…
Что, если бы ответы оказались ему не по зубам? Он всего лишь человек. Простой парень из двадцать первого века. Не ученый, не философ, не великий писатель и не президент державы. Так какого черта выбор пал именно на него?
– Я просто хочу жить своей жизнью, – с ожесточением проговорил Глеб. – Просто жить, как живут остальные. Не думать, не мучиться, не париться над «проклятыми вопросами», а просто жить!
За окном раскатисто прогромыхал гром, дождь перешел в ливень. Глеб поднес к губам стакан с водкой, но остановился и уставился на экран компьютера.
Там творилось что-то важное. Что-то, до чего Глебу уже не было дела. Однако губы его приоткрылись, и рот сам собой произнес:
– Громол, где же ты?.. Где же ты, Громол?
Глеб секунду или две колебался, затем поставил стакан с недопитой водкой на стол, положил ладонь на «мышь», подвел курсор к выбранному варианту ответа и щелкнул клавишей.
1
В крохотный квадрат окна под потолком лился солнечный свет. Светлее, однако, в подземелье от этого почти не делалось. На плотно утоптанном земляном полу, покрытом полусгнившей соломой, лежали, закутавшись в рванье, люди.
Все они были похожи, и лишь один отличался от прочих. Он был намного крупнее других узников, крепок и мускулист, как бык, а его огромная, покрытая редкими волосами голова была увенчана двумя огромными шишками, похожими на рога. Одет он был так же, как другие, в грязное тряпье.
По углам подземелья поблескивала наледь. Узники спали. Из их приоткрытых чахоточных ртов вырывался белый парок. Кто-то постанывал во сне, кто-то кашлял, кто-то стучал зубами от холода.
Бычеголовому полонцу, казалось, приходилось тяжелее, чем другим. Меж дыр в его рубище проглядывала окровавленная кожа. Голова его была покрыта глубокими, едва запекшимися ссадинами. Дрожал он беспрестанно, да так, что все подземелье ходило ходуном.
Один из полонцев, лысый, со впалыми щеками, уселся на полу, посмотрел на Бычеголова и проговорил:
– Эй, паря, будешь так клацать зубами, они у тебя отвалятся.
Бычеголов не ответил. Лысый узник поднялся с земляного пола и, пошатываясь, подошел к Бычеголову. Присел рядом, вгляделся в его лицо:
– Э, парень… Да ты, я вижу, совсем плох.
Бычеголов не ответил и на этот раз. Лысый вздохнул и, немного поколебавшись, стянул с себя дырявый суконный плащ.
– На-ка вот, согрейся. – Он укрыл Бычеголова плащом.
Другой узник поднял голову, поскреб грязными пальцами щеку и недовольно спросил:
– Пошто с уродом теплом делишься, Довгуш?
– Недолго ему осталось, – ответил невысокий. – Кончается ведь.
– Он еще нас с тобой переживет. Гляди, какой здоровый.
Невысокий Довгуш хмыкнул и покачал головой:
– Ты, Паркун, видать, недолго в подземелье-то. Здоровые, они раньше других кончаются. Это мы с тобой, как мышки малые, нам зернышко брось – мы и сыты, лоскутком укрой – мы и согреты. А этакому верзиле без хорошего куска мяса и недели не протянуть.
Лязгнул железный засов, и дубовая дверь распахнулась. В подземелье, пригнувшись, чтобы не расшибить головы о притолоку, вошли трое охоронцев.
– Который тут урод? – рявкнул один из них.
– Да вон он, – кивнул на Бычеголова Паркун.
Охоронцы подошли к нелюдю, подхватили его под мышки и потащили к выходу.
– Куда вы его? – спросил Довгуш.
– На кудыкину гору, – мрачно ответил охоронец и захлопнул дверь.
* * *
– А ну-ка, Драный, вжарь ему еще десяточек!
Драный был кат опытный, бил толково, с оттяжкой. На десятом ударе сморился и вытер потное лицо тряпкой.
– Уф-ф… Умаялся совсем. Здоровый бык. Такого плетью не перешибешь.
Ознакомительная версия.
