Ознакомительная версия.
– А пойдемте—ка прогуляемся, – предложил я.
Дрианн равнодушно пожал плечами, Лютый с готовностью двинулся к выходу из переулка. Где—то шумела толпа, из чего я сделал вывод, что в городе намечается торжество или народное гуляние. Мы обогнули высокий дом и очутились на широкой главной улице Восточного луча, как я и предполагал. Мостовая была запружена людьми. Поодиночке, вдвоем, компаниями, семьями они направлялись в сторону центра. Только вот не похоже все это было на городской праздник. Темная, словно траурная одежда, угрюмые лица, настороженные взгляды – может, кто—то из высокопоставленных особ умер, и эти люди направляются на панихиду? Мастер Триммлер, тревожно поглядывая по сторонам, сказал:
– Знаешь, лейтенант, я, пожалуй, не пойду на площадь. Ну ее! У меня здесь двоюродный дядька скобяную лавку держит, я к нему.
– Так может дядька твой как раз на площади сейчас, – заметил Лютый. – Там его и поищешь.
– Нет, наши в человеческих делах не участвуют. Пойду я, ребята! Ежели что, ищите меня в лавке старого Шпейнера, на улице Мастеров.
Действительно, обитатели этой улицы, названной так именно потому, что на ней обосновались гномы, продававшие плоды своего мастерства, не любили соваться в дела людей. Но и к себе не допускали. Жили обособленно, торговали своими изделиями, раз в год навещали родных в Золотой цепи, а отмечать предпочитали собственные праздники. При этом в собутыльники принимали исключительно представителей своего народа. Власти города хорошо относились к жителям улицы Мастеров, уважая их за основательность, чистоплотность и аккуратность в уплате налогов и аренды.
– Ну… все! Не поминайте проклятьем! – мастер Триммлер по очереди пожал нам руки, потом, немного подумав, обнял каждого. Я ощутил, как от его лап затрещали ребра.
Гном махнул рукой, мол, долгие проводы к долгой разлуке, и зашагал вглубь квартала, навстречу все густеющей толпе. Спустя секунду он обернулся, и мы увидели подозрительно влажный блеск в его глазах.
– Это было славное путешествие, – хрипло выговорил он. – Славное приключение. Жаль, что Добб… и ребята… не дожили до его конца.
С этими словами мастер Триммлер ушел, и мне стало как—то тревожно на душе, словно с этим его уходом что—то бесповоротно менялось в моей судьбе. Сердце болезненно сжалось и заныло от дурного предчувствия. А жизнь научила меня внимательно относиться к таким вещам. Поэтому я всмотрелся в неприветливую толпу и выхватил из нее мальчишку лет двенадцати, который, судя по бедненькой, но опрятной одежде, находился в услужении при какой—нибудь лавке.
– Парень, что случилось? Куда все идут?
– Как? Вы не знаете? – изумился шустрый подросток. И тут же, сообразив, какую выгоду может извлечь, требовательно протянул ладошку.
– А ты наглец, однако! – Лютый скорчил свирепую рожу, но, не выдержав, расхохотался. Больно уж забавный был парень. Курносый нос в россыпи золотых веснушек, круглые желтые нахальные глаза и большой рот с весело поднятыми вверх уголками говорили о непоседливом и легком нраве своего обладателя.
– Сюда отойдите, дяденьки, – засуетился вдруг подросток, отступая под прикрытие густых кустов, росших по обеим сторонам дороги. – А то хозяин если увидит, что я с вами разговоры разговариваю – враз выдерет! Он мне строго настрого запретил с чужими болтать!
– Тебя хозяин бьет? – удивился я.
– А чего ж не бить—то? – спокойно проговорил мальчишка. – Бастардов, их все бьют.
Я стиснул зубы. У Ома на лице заиграли желваки. Мальчишка испуганно сжался и инстинктивно заслонил голову руками, превратно истолковав выражение наших лиц и решив, что это он вызвал гнев людей в потрепанной форме ястребов. Это меня совсем выбило из колеи. Очень уж я от всего этого отвык за последнее время. Подумалось даже, что там, на Южном континенте, несмотря на ужасы, смерти и постоянную опасность, я чувствовал себя гораздо чище и увереннее, чем сейчас в родном городе, под испуганным взглядом парнишки, который с обыденной уверенностью заявляет о том, что избиения – это нормально. Реальность обрушилась на меня сразу, напомнив обо всех несправедливых и неправедных делах, творящихся под эгидой империи. Вроде бы ничего не случилось, но на душе стало погано.
– Добро пожаловать в Галатон, лейтенант, – нехорошо усмехнулся Лютый.
Я достал из кошелька золотой паунс и протянул бастарду. Тот поначалу подумал, что над ним шутят, потом недоверчиво спросил:
– А чего вам, дяденьки, надо? Если пакость какую сделать – так я не согласен!
– О, боги! – Лютый потрепал вихрастую голову подростка, – Да не нужен ты нам! Просто расскажи, куда все идут. И что вообще в городе происходит.
– Так… казнь сегодня, – пояснил мальчишка, с вожделением поглядывая на блестящий кружок в моей руке.
Ну, ничего из ряда вон выходящего. Случается. Спасибо Стратане, нечасто. Город хоть и большой, и портовый, а все ж столица. Имперские псы не дремлют, за порядком следят. В центре уж точно. Воришек, конечно, много, но чтобы душегубы – те редко случаются. Казнят только таких, остальных, тех, что в преступном сообществе стоят рангом пониже, успешно доводят до Слепой невесты в Счастливом местечке. Но непонятно тогда, почему жители Восточного луча выглядят такими хмурыми. Казалось бы торговцы должны радоваться, что в городе пойман еще один негодяй.
– Кого казнят? – Дрианн впервые проявил интерес к беседе. До этого он стоял в шаге от нас, жадно всматриваясь в угрюмые лица проходящих мимо людей.
– Кого—кого… колдунов, конечно! На костре, – проинформировал парень, удивляясь нашей неосведомленности.
Мы переглянулись. Вот уже пятьсот лет в Виндоре, да и во всем Галатоне, за магию не казнили! То есть, если с ее помощью совершались убийства – тогда да. И потом, могли повесить, особо злостных четвертовать. За пауроний. Но костер – это попахивало временами единобожия, смуты, войны жрецов…
– Кого они убили? – наконец спросил я.
Настала очередь мальчишки изумляться:
– Да никого… Один демона вызвал, другой темные заклятия изучал. Третий вроде книжку про некромантию написал.
– И все?!
Тут уже и Дрианна пробрало. Мы втроем уставились на бастарда так, словно он сообщил нам, что земля – это рисовая каша, жениться нынче принято исключительно на мужчинах, а на площади Семи королей швартуются торговые корабли.
– Дяденьки, – заныл маленький нахал, нашмыгивая показные слезы и понимая, что трое странных парней не собираются его бить или еще как—то обижать, – дяденьки ястребы, пустите уже! Я ж опоздаю, потом к помосту не пробьешься!
Я рассеянно протянул ему монету, которую парень сразу ухватил и засунул в рот, задвинув за щеку. Только он собрался ввинтиться в толпу, как я снова ухватил его за шиворот.
Ознакомительная версия.
