Эркин ничего мне не ответил, только лишь взглянул злобно и пробурчал что-то невразумительное.
"- Урб, ответь, ты в своём уме?
– О чём ты?
– Почему ты постоянно злишь этого маньяка?
– Если честно, я не совсем понимаю, почему он злится, ведь лишь напомнил ему, как всё было на самом деле.
– Тебе не приходило в голову, что некоторым не хочется помнить неприятные или несущественные вещи? Нет, это какой-то абсурд, булава рассказывает гуманойду об особенности общения между разумными.
– Конечно, я знаю об этом, но честно говоря, мне кажется это весьма удивительным и неестественным. Неважно, плохие воспоминания или хорошие, ведь именно они делают меня самим собой! А почему ты называл его маньяком?
– Урб если этому гному ничего не стоит самого себя на части порезать, то что ему стоит сделать это с другими!!?
– Ты не объективен, у Эркина конечно есть любовь к излишне радикальным воздействиям, но он вполне адекватен.
– Расскажешь об этом на прозекторском столе…"
Через открытые ворота начали заходить минотавры и мои ученики, они явно были сильно измотаны путешествием, а запах крови и боевых эликсиров показывал, что их путь был совсем не мирным.
– Всё-таки как хорошо было на поверхности, чистый воздух, голубое небо, ласковое солнце. А какие там меня встречали девушки… – Тун мечтательно зажмурился, – стройные, загорелые, фигуристые, высокие. – Он открыл свои новые глаза и посмотрел на меня. – А здесь меня встречают два коротышки, один зелёный как гриб, а второй вообще не пойми что. Но я рад вас видеть учитель, всё же вы лучше наших дурно пахнущих рогатых и волосатых носильщиков.
– Я тоже рад тебя видеть, – несмотря на достаточно едкие слова, эмоции Туна однозначно говорили о его искренней радости от встречи. – Ну, рассказывайте, как прошло посещение Серебролунья?
Идея отправить учеников в этот город появилась у меня давно, и причин для этого было множество. Во-первых, мне нужно было выполнить данную в Глубоководье клятву жрецам Денейра и передать им результаты моих исследований троглодитов, а так как сами исследования были весьма скоротечны, я добавил к этому большой труд по исследованию миконидов. Во-вторых, за последнюю книгу можно было получить из жреческой библиотеки какие-нибудь материалы по псионике и, возможно, что-нибудь по трансплантологии. И, в-третьих, мне было нужно пополнить подошедшие к концу реактивы и ингредиенты для алхимических ритуалов. Так что предложение Эркина о том, чтобы послать учеников на поверхность за редкими в Подземье ингредиентами, было мной поддержано полностью. Идеальным вариантом был город Серебролунье, который располагался относительно близко, по крайней мере, путь к нему не слишком превосходил путь к любому другому крупному городу поверхности. Да и знакомые в этом городе у меня были, и я прекрасно знал к кому обратиться. Правда, сам в Серебролунье решил не отправляться, всё-таки гоблинов там не слишком жаловали, а кто-нибудь определит, что мой организм подвергнут изменениям. Внешне эти изменения никак не проявляются, кроме слегка светящихся глаз, но ведь смог в своё время Эркин определить, что я серьёзно покопался в своем теле.
– Чудесный город, где живут милейшие полуэльфийки, которые обожают назначать свидания на прекрасном лунном мосту [103]…
– Со жрецами Денейра всё прошло нормально, – Шем, которого я и назначил главным в этом путешествии, бесцеремонно перебил разглагольствования Туна. – Они приняли книгу по троглодитам и зафиксировали исполнение клятвы. Книга по миконидам их очень сильно заинтересовала, но мне пришлось доказать что я псионик и отдать в дар книги, описывающие придуманные тобой тренировки, чтобы получить доступ к разделу библиотеки, содержащему информацию по этому искусству, надо признать весьма скудную. А по пересадке органов у них ничего не было, ну или они мне просто не захотели давать об этом информации.
Не прерывая своего рассказа, Шем размещался в своей коморке, которая когда-то представляла одну из комнат офицеров этого покинутого форпоста гномов. Не смотря на разделяющие нас несколько метров камня, я прекрасно слышал его слова при помощи экстрасенсорики, как и он был способен слышать мои вопросы. Мы с учениками давно тренируем такие способы общения.
– А вот с ингредиентами вышла заминка. Там где проживал полуэльф-алхимик, сейчас небольшой садик, и что там произошло, я не знаю…
– Зато я знаю, – вмешался в наш разговор Тун, хотя он просто сказал это вслух в своей коморке. – Одна очень симпатичная полуэльфиечка по секрету рассказал, что Калдер, живший в этом несуществующем доме оказался колдуном, продавшим свою душу лично дьяволам!
– Неважно, – ответил Шем. – Нужные Вам, Учитель [104], ингредиенты нам помогли достать по другому адресу. Тому, где живёт полурослик Улмо. Он кстати передал письмо. Вот оно.
После этих слов из-под двери коморки Шема выскользнул конверт, который затем поднялся в воздух и спланировал мне в руки. Открыв его, я увидел два десятка листов заполненных убористым почерком. Большая часть письма была абсолютно безынтересная, но видимо здесь было не принято писать только о делах, но некоторые интересные факты письмо помогшего мне когда-то полурослика содержало.
Приветствую тебя дорогой Урб, надеюсь, ты не забыл старика Улмо…
…
С твоим бывшим учителем Калдером, после твоего отъезда начали происходить странности. Он и раньше был достаточно нелюдим, а после нападения демонов выходил лишь, чтобы купить тела этих отродий бездны. В начале никто не предал этому значения, все думали, что он собирается наделать из потрохов тварей дорогущих эликсиров. Но шло время, тела демонов кончились, а поведение Калдера становилось всё более необычным. Он практически бросил продавать эликсиры, несколько раз сорвал поставки городских заказов и начал подолгу пропадать неизвестно где в компании никому не известных наёмников. А через пять лет после твоего отъезда Ольт, слуга полуэльфа, пришёл в Звёздный Двор [105]и заявил, что его хозяин продал душу Асмодею [106]. Ему, конечно, никто не поверил, но решили проверить, и пока Калдер опять потрошил какие-то руины, его дом обыскали жрецы Мистры. С дьяволами Калдер оказался не связан, но его уличили в увлечении другими запретными знаниями, он изучал демонов. Как определили жрецы Мистры, во время изучения тел демонов, оставшихся после их вторжения, он решил, что их можно использовать для превращения себя в волшебника.
