— Да, — подтвердил озадаченный Арик. Панагин помолчал, размышляя.
— Стало быть, Серый Человек убил Гаспира, взял его нож и ударил моего племянника в шею, прежде чем тот успел убить мальчика. Нет, на это ушло бы слишком много времени — видимо, он метнул нож. — Панагин улыбнулся. — Теперь я понимаю, почему ты считаешь его опасным, однако нельзя не восхищаться таким мастерством.
— Ты стойко переносишь смерть своего родственника, — буркнул Арик. — Просто удивительно, как хорошо ты скрываешь свое горе.
Панагин со смешком взъерошил волосы убитого.
— Хороший был парень, но звезд с неба не хватал. — Встав, он подошел к столу и налил себе в кубок вина. — Да и трудно печалиться в такую ночь, когда почти все твои враги полегли.
— Я о своих того же сказать не могу.
— Со всеми до последнего покончить все равно нельзя, кузен. Такова цена, которую платят все правители. — Панагин осушил кубок до дна. — Пойду, пожалуй, на боковую. Ночь была долгая и плодотворная. Тебе бы тоже не мешало отдохнуть. Завтра у нас много дел.
— Отдохну, когда найдут Серого Человека.
Из зала уже убирали трупы. Арик спустился вниз и вышел наружу. От моря навстречу ему поднималась шеренга людей с факелами. Арик помахал рукой, и капитан, остролицый Шед, приблизился к нему с поклоном.
— На берегу следов нет, князь. Я выслал лодки в залив и всадников на тот берег, а в городе обыскивается дом за домом.
— Не могли они добраться до Белого Дворца за такое время. Ты уверен, что никто из нежелательных особ не выходил из зала?
— Только один, князь, — священник Шардин. Стражники подумали, что его ошибочно не внесли в список.
— Священник меня не волнует.
— Больше, князь, никого не было. Второй взвод докладывает, что со священником, когда заперли западные двери, стоял еще кто-то — Серый Человек, судя по описанию. Должно быть, он обошел вокруг дворца и взобрался по стене в комнату мальчика.
— Это нам уже известно. Желательно бы знать, что было потом.
— Они наверняка пошли к берегу, князь. Был прилив, поэтому скалы они обойти не могли. Мы найдем их. Скоро рассвет. Если они отправились через залив вплавь, лодки их догонят. Желаете, чтобы их взяли живыми?
— Нет, убейте их. Только головы мне принесите.
— Слушаюсь.
Арик вернулся во дворец. В зале уже поднималось зловоние, но наверху оно ослабело. На галерее он остановился, припоминая крики и стоны умирающих. Удовольствие, которое он испытал при этом, удивляло его, а теперь, задним числом, даже и беспокоило. Он никогда не считал себя жестоким человеком и в детстве даже охоту терпеть не мог. Загадка, да и только.
Панагин упомянул о смерти Алдании... Арик остановился. Ему всегда нравилась герцогиня, которая была очень добра к нему. Почему же он тогда ничего не почувствовал, когда ее не стало? Ни намека на вину или сожаление? «Ты просто устал, — сказал он себе. — Все с тобой благополучно».
Он открыл дверь в свои покои. Внутри было темно — слуги не зажгли ламп. Арик почувствовал раздражение, но тут же вспомнил, что слугам было приказано уйти из зала до того, как Элдикар начнет представление. Неудивительно, что в хаосе, которым сопровождалась последующая бойня, они забыли о своих обязанностях.
Выйдя на балкон, он еще раз оглядел сады и дальний берег. На песке лежало много рыбачьих лодок, и другие, высланные на розыски, тоже возвращались к своим причалам. Как видно, Серый Человек с мальчишкой не стали переплывать залив. Где же они в таком случае?
В этот миг он услышал позади себя слабый шорох, и из мрака выступила темная фигура. Что-то блестящее метнулось в лицо Арику. Он качнулся назад, опрокинулся за перила балкона, ударился головой о каменный выступ, и его поглотила тьма.
Очнувшись, он ощутил во рту вкус крови и попытался шевельнуться, но что-то удерживало его за руку. Арик открыл глаза. Он лежал ничком на земле, и левая рука застряла в середине цветущего куста. Он высвободил ее и застонал от боли, прострелившей бок. Лежа смирно, он попытался собраться с мыслями.
В его комнате кто-то был. На него напали, и он свалился с высоты двадцати футов. Куст смягчил падение, но похоже, что одно ребро сломалось. Привстав на колени, он увидел, что на земле под ним осталась кровь. В панике он стал ощупывать себя, отыскивая рану. Сверху на руку упала красная капля, и Арик осторожно потрогал челюсть. Она была мокрая и болела. Арик вспомнил брошенный в него блестящий предмет — нож пробил челюсть чуть ниже уха, до самого подбородка.
Рыча от боли, он встал и по дорожке дотащился до входа во дворец. Стражники, увидев Арика, бросились к нему и ввели внутрь.
Вскоре он снова оказался у себя в комнатах. Элдикар пришел к нему и осмотрел его раны.
— У вас треснули два ребра и левое запястье растянуто, — объявил маг.
— А лицо? Должно быть, шрам останется?
— Сейчас я этим займусь. Как это произошло?
— На меня напали. Здесь, в этой самой комнате.
Элдикар вышел на балкон и вернулся.
— От балкона герцогского сына ведет к вашему узкий карниз. Серый Человек не уходил из дворца. Просто перебрался в ваши покои и ждал, пока суета утихнет.
— Он мог убить меня, — прошептал Арик.
— И чуть было не убил. Пройди этот нож хоть на волосок ниже, он вскрыл бы вам яремную вену. Грозный недруг. Он прячется там, где никто и не думает его искать, в самом сердце вражеской крепости. — Элдикар вздохнул: — Как жаль, что он не захотел стать на нашу сторону.
Арик лежал тихо, мучимый тошнотой.
— Вам очень повезло, Арик, — снова заговорил Элдикар. — Благодаря своему подправленному естеству вы двигались гораздо быстрее, чем обычный человек. Только поэтому у вас не перерезано горло, да и при падении вы почти не пострадали.
— Каким еще... исправлениям я подвергся, Элдикар?
— О чем вы?
— Мне кажется, я изменился... и в другом отношении. Как будто... лишился чего-то.
— Вы не лишились ничего такого, что помешало бы вам служить Куан-Хадору. Давайте-ка займемся вашим лицом.
Чем дольше они ехали, тем беспокойнее становилось Киве. Она с самого начала убедилась, что ей предстоит нелегкая работа. Лошади шарахались от Устарте, раздувая ноздри и прижимая уши к голоде. Их пугал ее запах. Наконец Эмрин вывел старую вислозадую кобылу, почти слепую, и она подпустила Устарте к себе. Эмрин вынес седло, но жрица сказала:
— Я не могу сидеть верхом, как это обычно делается. У меня ноги... повреждены.
Растерянность на лице Эмрина сменилась смущением.
— Может быть, чепрак подойдет. У нас есть несколько. Они не совсем удобны для долгой езды, но вы сможете сесть на старую Чернохвостую боком. Попробуем?
