Спустя мгновение, беглецы миновали устье нижнего канала. Преследователи приближались. Тут и там барахтались люди, взывающие о помощи. С берега в воду устремлялись все новые толпы людей. Их преследовала всепожирающая стена огня.
Хэдон направил лодку в сторону, не желая снижать скорость продвижения, отбиваясь от пловцов. Если хотя бы нескольким из них удастся уцепиться за лодку, они увлекут ее вниз. С болью в сердце наблюдал он за людьми, особенно жалея детей. Но попытка спасти хотя бы одного приведет к тому, что все находящиеся на борту погибнут.
Теперь сквозь дым проникал и пепел, который обжигал и имел мерзкий запах. Сидевшие в лодках сделались серыми, будто привидения, а поверхность воды покрылась плотным серым слоем. В течение нескольких минут видимость была настолько ограничена, что они не видели своих преследователей. Хэдон надеялся, что теперь им удастся ускользнуть. Но спустя пять минут пепла стало меньше, и из облака выступила первая из гнавшихся за ним призрачно-серая лодка. Мгновение спустя показалась вторая лодка. Но третья, похоже, затерялась. Может быть, за нее ухватились плававшие в воде люди и перевернули ее. В любом случае, шансы преследователей поймать беглецов несколько уменьшились.
Гребля в подобных условиях отняла много времени и сил. Когда они достигли устья верхнего канала, только Хэдон и Пага еще не валились в изнеможении. Продвижение лодки замедлилось, в то время как преследователи упорно, хотя и медленно, стремились за ними.
Здешнее побережье являлось ближайшей точкой к восточной оконечности острова Мохази, чем и объяснялось еще большее количество людей, искавших спасения в воде. Чтобы попытаться выбраться на берег, следовало быстро провести лодку между ними. Однако обессилившие беглецы больше не могли грести.
Неожиданно Квазин повернул свою лодку к ним. Раздался зычный голос Квазина:
— Лалила! Я остановлю солдат! Я сделаю это ради тебя! Если вернусь живым, в качестве награды потребую тебя! Ты будешь моей!
Лалила попыталась прикрикнуть на него, но была слишком усталой. Она лишь произнесла слабым голосом:
— Я никогда не буду твоей.
Хэдон вскричал:
— Квазин! Ты можешь поступать так, как тебе заблагорассудится, но Лалила не приз! Она испытывает к тебе отвращение!
Очевидно, Квазин не расслышал его. Улыбаясь, он крикнул:
— Я твой, Лалила! Твоим любовником станет величайший мужчина империи!
— Он и в самом деле безумен! — простонала Лалила.
— Квазин не сможет требовать этого от тебя, хотя я сомневаюсь в том, что даже ему удастся одолеть всех этих солдат. Он не вернется.
— Пусть приносит себя в жертву, — сказал Пага. — Мы должны плыть!
Беглецы согнулись над веслами, а Хэдон оглядывался на каждый шестой взмах весла. Увидев, как Квазин запрыгнул на борт ведущей лодки, он не остановился посмотреть, что произойдет. Вместо этого налег на весла, и лодка продолжила свой путь на северо-запад, к полуострову Теризивукет. Он оканчивался двумя выступами, которые напоминали раскрытую пасть змеи, отсюда и происходило его название: Голова Питона. Хэдон хотел высадиться на сушу вблизи основания «нижней челюсти» и продолжить путь на север поперек. Оттуда они могли бы двигаться вдоль побережья до тех пор, пока не подойдут к той части города, которая была охвачена огнем сравнительно мало. Потом можно направиться в глубь суши и к горам к северу от Кховота.
Последняя сцена с участием Квазина, которую видел Хэдон, была следующая: окутанная дымом и пеплом фигура, с силой размахивающая топором в то время, как лодка под тяжестью гиганта тонет, а солдаты падают в воду.
Беглецы перестали грести: лодка оказалась перед кричащими людьми, которые пытались забраться к ним в нее. Пришлось веслами и мечами отбиваться от них. Теперь Хэдон изменил свои намерения и велел идти прямо на север. Хотя город впереди был охвачен пламенем, Хэдон решил рискнуть пересечь полуостров гораздо дальше, на востоке. Команда была слишком изнурена, а до основания нижнего выступа далеко.
Когда, наконец, лодка медленно приткнулась к берегу, Пага и Хэдон оказались единственными, кто мог поднять свои весла. Беглецы забрались на берег и освободили путь большому количеству женщин, детей и мужчин, боровшихся за их лодку. Хэдон повел своих людей вниз по улице, застроенной захудалыми домами, сдававшимися в аренду, штукатурка, покрывавшая их, была черной от дыма. В какой-то момент он оглянулся и увидел позади смутно видневшиеся фигуры. Были ли это солдаты-преследователи?
Группа прошла вниз по улице — увы, не столь быстро, как хотелось бы. Подходя к перекресткам, они перебегали на другую сторону, чтобы миновать сильный жар. Пожар продвинулся на шесть кварталов по пути их следования и быстро приближался.
Беглецам удалось перебраться на другую сторону полуострова, но теперь они стали черными, а не серыми, а легкие их, похоже, были обожжены. Шли по улице, параллельной берегу, до тех пор, пока Хэдон не увидел, как первые языки огненного шторма собираются отрезать им путь. Он завел своих спутников по пояс в воду, и они продолжили движение вдоль берега. То и дело приходилось погружаться в воду, и тогда вода спасала. Ветер, который, казалось, зародился в самой преисподней, выталкивал их на берег. С трудом удавалось противостоять ему, но продвижение значительно замедлилось. Хэдон взял ребенка от Хинокли и велел девочке крепко вцепиться ему в спину.
Прошли около мили, когда Хэдон решил, что можно рискнуть опять выбраться на берег. Пошатываясь и заходясь кашлем, измотанные люди брели по улице, упорно держась северо-восточного направления. Наконец, когда Авинет и Кебивейбес уже не могли более сделать ни единого шага, группа остановилась. Все, кроме Хэдона, повалились на землю. Он опустил девочку и обошел несколько кварталов. Не заметив никаких признаков присутствия солдат, Хэдон вернулся.
Справившись с приступом кашля, он сказал:
— Надо идти дальше. Иначе мы до смерти задохнемся газами.
Стеная, люди с трудом поднялись на ноги и последовали за ним. Время от времени передвигались вброд по воде и, смачивая свои килты, прикладывали их к носу. Спустя еще одну милю стал ощущаться лишь слабый запах газов. А затем начался дождь, благословенный на завывавший вокруг ветер и сверкание молний вдалеке.
Вскоре группа оказалась за стенами Внешнего Города, а потом и на грязной дороге, тянувшейся вдоль сельскохозяйственных угодий. Солдаты Минрута постарались. Жители, не пожелавшие отречься от Кхо, а также и те, которых подозревали в ложной клятве отречения, были уничтожены, их дома и амбары сожжены, а животные конфискованы.
Оставшиеся дома стояли мрачно и молчаливо. Их обитатели либо убежали, страшась вулкана, либо в страхе попрятались внутри, надеясь на то, что гибель пройдет стороной.
