— Да ты скажи, кто это — деринги.
— Ты вообще, действительно, как с дракона упал! Это зверь такой! Травоядный, но очень скрытный и агрессивный.
— Если зверь «любит травку». — Передразнил я его. — То я и так понял, что он травоядный. — Таких «травоядных» у меня дома в соседнем парке было много. Очень они «травку» любили, и полиция их не гоняла, заводилой там был отпрыск одного судьи.
— Смотри, самцы дерингов живут в одних горах, а самки — в других. Раз в году они встречаются. — Наконец-то перешёл в режим рассказчика призрак. — По пути к самкам, самцы проходят через низины, нажираются этой чудо травы, и могут удовлетворить своих многочисленных дам много и много раз. Вот за это за ними и охотятся.
— А оградить эту чудо-траву как-нибудь нельзя, если она такая ценная?
— Да кому она нужна! — Опять удивил меня граф. — Пока её не съел деринг, она бесполезна. Но вот потом… Вытяжка из спермы самца деринга способна поднимать любые вечно висящие мужские достоинства, Пушистый Эликсир в других странах идёт по сотне золотых за дозу! У нас, правда, подешевле, но десяток золотых монет — цена минимальная, меньше цены я не видел нигде, а уж исходил я за свою жизнь немало.
Ничо себе тут «чудо-трава». По десятке за дозу, говорите? А барыжа местной виагрой действительно можно неплохо заработать. Интересно, а сколько выходит эликсира с одной особи? И сколько это — «одна треть с лично добытого», если считать в золоте? Думаю, немало, не зря авантюрист не сомневался в моём согласии. Денег мне на учёбу хватает, но что-то в последнее время я трачу золото направо и налево, лишний заработок не помешает.
О! Вот и Сенила со жратвой.
* * *
Утром, после дежурства спать тянуло сильно, но если я хочу на охоту, то надо успеть «перепрограммировать» Сенилу. Ночью ещё дождь шёл, но обходы территории никто не отменял, потому я устал и немного замёрз. Вот в таком «приподнятом» состоянии и пошёл за нужной бумагой.
— Вы хотите сделать из ублажательницы охранника, я Вас правильно понял? — Чиновник, к которому меня направили, потряс в притворной озабоченности своими толстыми щеками.
— Да. — Попал я к этому человеку далеко не сразу, и сейчас еле сдерживался, чтобы не зевнуть.
— Молодой человек, Вы должны понимать, что дав Вам разрешение на такое, я, как выдавший разрешение, беру на себя громадную ответственность. Ваша рабыня может кого-то убить, понимаете, как я рискую?
— Просит денег. — Тут же подал голос призрак. — Можешь его припугнуть.
— Это каким образом? — Дома меня бесило, что припугнуть любого бюрократа было бесполезным занятием. Наверняка, они и тут — винтики системы, а воевать с системой я не хочу, знаю, что бесполезно.
— Вызови на дуэль. Не извинится — убей, тут ты в своём праве.
— Поясни, за что это я могу его прибить? — Признаться, от категоричности призрака я немедленно проснулся.
— Ты — потомственный аристократ. Ты своим словом гарантируешь, что вся ответственность за действия своих рабов на тебе. А у него перед носом бумага, где написан твой титул и то, что ты — совершеннолетний. Нет, я знал, что у тебя попросят денег сверху, но не по такому же поводу, словно ты крестьянин какой-то.
— Я Вас прекрасно понимаю. — Начал я представление, теперь поняв, о чём мне сказал граф. Даже настроение немного улучшилось. — Подскажите, кто Вас заменит, чтобы мне не ждать, когда я Вас убью?
— Молодой человек, Вы мне угрожаете? — Вскинул он одну бровь. Всё, я его уже ненавижу. Он украл мой жест, который я до сих пор не разучил!
— Что Вы! — Засмеялся, думая, как бы действительно не прибить этого неприятного человека. — Я бы никогда не стал заниматься такими глупостями, как угрозы. — Видя, что у него расплывается победная улыбка, добавляю. — Я не угрожаю, я рассказываю, что будет. — И с той же улыбкой достаю шпагу и направляю в лицо этому столпу бюрократии.
О! Как мне хотелось действительно, как минимум, порезать этого бюрократа, отомстив разом за все часы, что я провел в очередях к таким вот уродам.
— Вы решили, что слово потомственного аристократа — ветер. — Говорю я жёстко, дословно передавая то, что мне суфлировал граф. — Я, баронет де Летоно, требую удовлетворения за оскорбление. Вы всё ещё сомневаетесь в моём слове и принимаете вызов?
— Вы меня не так поняли, баронет. — Его реальный испуг пролился Пушистым Эликсиром на моё самолюбие. — Я прошу прощения за свои слова. — Нет, он старался не показать, что боится, но руки у него заметно подрагивали.
— Не вздумай сразу же принимать извинения. — Быстро проговорил граф. — Выставь нижнюю губу и рявкни: «Разрешение, и быстро!». Шпагу от лица убери, но не убирай совсем, это знак, что конфликт не закончен.
Повторил продиктованные слова, даже не переделав по своему обыкновению. Голова плохо соображает, лучше всё делать «по инструкции».
— Отлично. — Кажется, граф радуется больше меня. — Давно хотел что-нибудь эдакое сделать с кем-нибудь из таких уродов. Пока ты не принял извинения, можешь диктовать ему условия. Может тебе и бумага бесплатно достанется. Если он хорошо испугался, то сам её и оплатит, чтобы тебя задобрить.
— Цетон, ты же граф, у тебя что, не было возможности вот так вот построить какого-нибудь чиновника?
— Баронет, вообще-то убийство на дуэли чиновника королевства… Тьфу, Империи, запрещено. Дело будет рассматривать канцелярия коро…, в смысле, Империи.
— С чего тогда этому типу пугаться? — Чиновник куда-то убежал, попросив «подождать минутку». — Если на самом деле прибить я его не могу.
— Ты — благородный. Даже не будь ты аристократом, всё равно, за его убийство тебе бы не было ничего. А я, хоть и граф, но мои родители не аристократы. А теперь представь себя на месте этого чиновника: пришёл спесивый пацан, а все подростки скоры на расправу, да ещё и он в своём праве, жаловаться начальству бесполезно. Вот прирежет он тебя, и ему за это ничего не будет. Ты это знаешь, он это знает. Какова будет твоя реакция?
— Постой, тебя не было триста лет, а ты уверен, что за столько лет законы не изменились?
— Это не закон, это традиция. Это законы могут меняться, в зависимости от человека на троне, а что такое триста лет для традиции потомственной аристократии? Слово благородного принимается безоговорочно, не поверить благородному на слово — оскорбление и очень серьёзное, странно, что ты этого не знаешь. Если бы у него на боку была шпага, тогда да, я бы не советовал тебе такого задирать, примет такой дуэль и быстренько проткнёт тебя, даже не вспотеет, с твоим-то умением фехтования. А вот этот, с пузом до пола, сейчас сделает всё, чтобы ты ушёл побыстрее, убрав свою шпагу подальше.
Бумажку принесли три человека! Один из них вручил мне её молча, а остальные очень внимательно у ставились на меня.
— Опять подстава. — В голосе призрака была железная уверенность. — Спроси, есть ли какие-то условия, которые не были озвучены.
— Я что-то ещё должен? — Спросил я того, кто дал мне бумагу. Тот в небольшой растерянности посмотрел на третьего.
— Баронет, эта бумага стоит семьдесят золотых. — Процедил тот через губу. Теперь, видя пример, я понял, как должен был отвечать. Надо потом потренироваться, а то, что я за аристократ, если не умею правильно говорить через губу.
— Вот он, подвох! Они нашли какую-то бумагу, согласно которой ты и должен раскошелиться на эту сумму. Потому и свидетели, если ты откажешься платить, хотя бумагу уже взял. Подадут жалобу и тебя оштрафуют, отобрав документ, потому что оплата документов — это деньги короля, в смысле, императора. — И чего это у графа такой голос азартный? Кажется, он там ставки сам с собой делает, выкручусь я или нет.
— Понял. Сейчас выясним, кто кому сколько должен. — И улыбнулся, как можно шире этим упырям. Думают, что на мальца напали? — Этот человек сказал, что я ничего не должен. — И показал кончиком шпаги на первого чиновника.
— Ты чего, баронет! — Тут же забеспокоился граф. — Такого же не было, быстро исправься, от тебя не должно быть ни слова лжи, а то этот хорёк потребует проверку амулетом правды.
