* * *
Попадосу же было не до работы. И вообще не до чего. Его душили ярость и злость.
Лишь подходя к резиденции Дзена, он понял, что идёт жаловаться. А на что? Да неважно, он хотел, чтобы ненавистного Рандома размазали по этой части реальности, как малиновое варенье по куску хлеба.
Но в приёмной Дзена его ждало очередное разочарование. Какая-то из сирен, что сидела на секретарском месте, сказала ему, что верховный бог сегодня больше никого не принимает.
— Но у меня же срочное дело! — вызверился Попадос, брызгая слюной. — Можно сказать, дело жизни и смерти!
— Приходите завтра с полудня до половины первого, в приёмные часы верховного бога, — бесцветным голосом, но с неизменной улыбкой проговорила сирена.
— Ах, так, — рассвирепел бог попаданцев ещё больше. — Ну тогда пеняйте на себя!
Сирена кивнула ему с дежурной улыбкой и перевела взгляд в ноутбук, стоявший перед ней.
И даже в это мгновение Попадос ещё не знал, что будет делать дальше.
Совершенно случайно он завернул за угол перед самым выходом из резиденции и очутился…
Он даже толком не мог понять, где именно находится. Прямо перед ним висело нечто, отдалённо напоминающее ветку дерева со светящимися плодами. И лишь присмотревшись, Попадос понял, что перед ним инсталляция грозди миров, находящихся под управлением Дзена.
— Это я удачно зашёл, — пробормотал он сам себе под нос и мстительно ухмыльнулся. — Сейчас вы у меня попрыгаете. Сейчас вы у меня попадёте, так попадёте!
В центральной стене зала находился огромный подсвеченный матово-белый кристалл неправильной формы, из которого торчали разноцветные самоцветы. Бог попаданцев прекрасно знал, что это такое. Это были образцы божественных сущностей, допущенных на Олимп. Никто, кроме тех, чьи кулоны торчали из кристалла, не мог проникнуть в обитель бессмертных.
Ниже располагался кристалл меньших размеров, отмеченный крестами. И внутри него был заключён синий самоцвет Рандома. Попадос попытался его вытащить, но у него ничего не получилось.
Впрочем, он и так знал, что его противнику вход на Олимп закрыт.
А значит…
Он вытащил все остальные кулоны допуска прочих богов, кроме своего, и с яростью проговорил:
— Да пропадите вы все туда, откуда уже не сможете выбраться! Вы ещё все вспомните про Попадоса, да поздно будет! — а затем размахнулся и швырнул похожие на самоцветы вместилища в чёрную дыру, за которой разрасталась ветка сопряжённых миров.
И сущности богов в совершенно случайном порядке разлетелись кто куда, попадая в самые нелепые, глупые и не подходящие им формы. Они даже не успели понять, что с ними случилось.
А Попадос стоял, глядя на то, как отдаляются от него сущности всех олимпийский богов.
А затем захлопнул проход, навсегда перекрыв доступ любому. Даже Дзену.
— Потому что работать надо, а не ворон считать, — пробубнил он, всё ещё находясь в ярости.
Почему-то произошедшее только что совсем не принесло ему покоя. Наоборот, стало ещё тревожнее и хуже.
Выглянув из комнаты, он увидел, что секретарский стол опустел. Он прошёл дальше и открыл двери и уставился на пустой кабинет Дзена.
— Ну что, допрыгался, уравновешенный? — зло уточнил он.
Но ему никто не ответил. Потому что просто было некому. Не осталось на Олимпе ни единой божественной сущности.
И, уже проходя обратно, мимо того самого помещения, Попадос услышал неприятных хруст и атональные звуки.
Вновь зайдя в зал с инсталляцией ветки миров и кристаллом, он увидел, что миры и целые их скопления начали хаотически двигаться по всем направлениям и притягиваться друг к другу, иногда сталкиваясь.
Складывалось ощущение, что всё, имевшее полный баланс и равновесие, теперь рушится, превращаясь в пыль.
— Тьфу ты, Дзен-недотёпа, — сплюнул он на пол и вышел прочь. — Хреновый из тебя правитель, если вся система пошла в разнос, стоило тебе исчезнуть. И кто только тебе всё это доверил? Преступная халатность!
* * *
До усадьбы Озеровых оставалось ещё несколько километров, когда ощутимо тряхнуло. Я даже машину едва смог удержать на дороге.
Хорошо ещё ни встречных, ни попутных машин не было.
«Рандом! Рандом! — внезапно всполошился Игорь. — Что случилось, Рандом⁈»
«Землетрясение, судя по всему, — отозвался я, прибавляя газу, чтобы скорее добраться до Озеровых. — А что, для тебя это непривычно?»
«Да ты что, у нас их лет триста не было, — горячо говорил Туманов, и я понимал, что он очень сильно встревожен. — И, честно говоря, быть не может. Потому что никакой сейсмической активности тут нет!»
Но, как оказалось, первый толчок был только прелюдией. Спустя несколько секунд трясти начало значительно сильнее. И трясло уже так, словно земля хотела сбросить с себя всё то, что на ней настроили люди.
«Да что же это происходит? — Игорь был явно расстроен и теперь надеялся быстрее добраться до усадьбы, чтобы убедиться, что вся родня жива и здорова. — Неужели военные что-то задумали?»
«Военные? — я задумался и решил сосредоточиться, чтобы „увидеть“ причину. Но у меня ничего не получалось, словно всё божественное было скрыто от меня пеленой. — Не думаю, что это военные».
Навстречу нам появились две машины, которые неслись, вздымая клубы пыли. Причём, двигались они по встречной полосе и виляли так, словно управляли ими пьяные. Я едва избежал столкновения с ними.
Как оказалось, это, сломя голову, уносили ноги трусливые Селивановы. Ну а что, магии нет, души нет, смелости нет, естественно остаётся только убегать.
Тем лучше, решил я, по крайней мере, не придётся с ними отношения выяснять.
Спустя десяток минут после начала землетрясения поверхность под колёсами всё ещё подрагивала. Хорошо, что машина была военной и преодолевала практически любые преграды.
Ещё издалека я увидел, что из усадьбы все выбежали на открытое пространство. Я увидел, что дед, Ксения Альбертовна и Света стоят сбоку усадьбы и смотрят в сторону озера.
Отец Игоря, схватившись за голову, носится в стороне.
Я решил, что мне тоже стоит двигаться в сторону озера.
Вот только… Озера, строго говоря, уже не было. Я даже подумал о том, что оно могло не восстановиться с тех пор, как мы тут с Альбертом Эдгаровичем давали бой церберу. Но нет.
Вода из озера натекла тогда вновь. Озеро восстанавливалось за счёт грунтовых вод.
А сейчас.
Сейчас оно вскипело и в виде пара поднималось к небесам.
А вместо котлована зиял огромный разлом.
Из которого внезапно появилась голова ящера размером с автобус, открыла пасть и оглушительно заорала.
