Спроси, каков ответ!
Каков ответ? — теперь я понимала еще меньше, чем в начале.
Да! Не тяни!
— И каков ответ? — я послушно передала вопрос Топи. Все равно же не отвяжется, пока не добьется своего! И в этом она похожа на меня. К сожалению.
— Она приняла его! Признала! — и столько необъяснимой горечи было в этих словах, что я невольно почувствовала себя чужой здесь. Всегда неуютно оказываться рядом с тем, кто так близок к отчаянию.
Теперь дайкая не ругалась — молчала, но так ошарашено, что лучше бы ругалась.
— И что сие значит? — вслух спросила я, надеясь, что хоть одна из них мне пояснит, в чем заключается наша проблема и как ее будем решать.
— А ты не поняла? — Фидда даже растерялась. Кажется, она уже записала меня в список посвященных во все обрядовые тайны Пустыни.
— Ни слова. Я всего лишь передавала тебе вопросы своей дайкаи, — нисколько не стесняясь признаваться в собственной неосведомленности (не забыть бы потом закрасить эти белые пятна чуть после — благо в «закрытой» библиотеке книг много и практически обо всем), ответила я.
— Ясно, — улыбка у нее вышла вымученная, но уже куда более искренняя. — Что ж, тогда я поясню. Так как с новолуниями мой народ связывает будущее, то считается, что любое событие, произошедшее в эту ночь, имеет свое значение. Так, например, своих избранников, прежде чем представить матери и старейшине, мы представляем Луне, причем именно в новолуние. Обычно наша покровительница остается безучастной — и это понятно: какое ей дело до того, кого выберет для себя в спутники ее верная дочь, лишь бы не предала принципы завещанные прародителями. Но бывает и так, что Луна отвергает выбор своей дочери. Такое крайне редко, но происходит…
— И что тогда? — нетерпеливо спросила я. Мне было действительно интересно. На мгновение мне даже показалось, что за тихим голосом Леди Пустыни я слышу шепот гонимых ветром песков, негромкий надтреснутый напев незнакомых музыкальных инструментов и шорох костров, горящих во тьме безлунной ночи…
— Тогда остается только смириться. Луна никогда не ошибается. Она видит больше нас. Вечная — и живая, меняющаяся — и умирающая. Она каждый раз разная, но всегда одна и та же. Наша богиня живет вне времени, а потому знает больше нас. И мы ей доверяем.
— То есть никто никогда не пробовал оспорить ее решение? — я честно не понимала, как можно столько всего возлагать на небесное светило. Что может знать Луна о человеческих чувствах или человеческих жизнях? Ничего!
— Пробовали. Она не лишает нас права выбора, но добра такие союзы никогда не приносили, — Фидда ни мгновения не сомневалась в истинности своих слов. Да и так уж она неправа? Я совсем не знаю ничего из того, чем она живет. Зато я помню тот ее танец, ее слияние с миром — и то непередаваемое ощущение сопричастности…
Минутку-минутку! Вспомнив о том случайно увиденном мною танце, я сразу же поняла, о чем сейчас говорили дайкая и пустынница.
— А как именно происходит это самое «представление»? Оно может произойти случайно?
Поняла-таки наконец, — удовлетворенно прошелестела Топя, почти не тревожа ходя моих мыслей своим присутствием.
— Это танец. Ты как-то была свидетелем подобного ритуала, только у того было несколько иная цель — принятие и понимание. Вчерашний же смотрел не в прошлое — в будущее…
Да, мне повезло увидеть нечто прекрасное, но это было уже свершившая, устоявшимся — то, что изменению уже не подлежало. Марикай вчера со свойственной ему бесцеремонностью влез в ритуал, открытый будущему… и в результате привлек к себе внимание Луны, наблюдавшей в то время за танцем своей дочери.
— И чем это все грозит тебе? — я неловко обвела рукой комнату, подразумевая все произошедшее. Фидда как-то обреченно пожала плечами. Н-да, ситуация мягко говоря неоднозначная: с одной стороны, все это лишь случай, который было бы легче проигнорировать, но с другой… с другой есть воля божества, которое уже объявило о своем решении. Кажется, пустынники далеко не так свободны, как о них привыкли думать.
— Не знаю. Она никогда не навязывает нам свою волю, но и признает кого-либо она редко. Марикая — признала. Она действительно считает, что он мне подходит.
— А что по этому поводу думаешь ты сама? — аккуратно поинтересовалась я. Лично у меня со всеми этими «навязанными свыше» решениями отношения не заладились с самого начала, но мало ли как оно бывает в жизни?..
— Я не знаю. Я в замешательстве. До вчерашней ночи я и думать не думала ни о чем серьезном в плане мужчин. Я — жрица и Леди Пустыни, а значит, свободна в своем выборе. Была. Если честно, то я давно решила для себя, что не стану ни с кем связывать свою судьбу — семья отнимает слишком много сил и времени, а ребенок бы рано или поздно появился… — Фидда, глянув на меня, немного смущенно улыбнулась. Ну я-то сразу поняла, что наша кошечка далеко не монашка, да и законы в Пустыне несколько иные… в общем, я давно не сужу людей по себе.
— То есть Маш тебе не нравится? — на всякий случай уточнила я, боясь чего-то недопонять.
— В том-то и дело, что нравится! Но не в качестве мужа! Он мне симпатичен, но связывать с ним свою жизнь до самой смерти?! Нет! То есть…
Н-да… действительно непростая ситуация: тут бы в себе разобраться, а ведь надо еще решать, что делать с Марием.
— То есть? — спросила я, так и не дождавшись толкового ответа от окончательно смешавшейся Фидды.
— Я не знаю. У меня никогда прежде не было зардов. И я не знаю, что сейчас заставляет меня трепетать в его присутствие: предчувствие чего-то нового или искренний интерес.
— Знаешь, у меня тоже зардов еще не было, но я в присутствии своего телохранителя ни о чем таком не думаю. Я его даже привлекательным не считаю! — кстати, последнее удивило даже меня саму. Конечно, после того случая, когда я увидела его в образе грязного и оборванного «дикаря», я к нему и не присматривалась, но ведь такие вещи должны быть понятны сразу, так? Для меня же он оставался всего лишь «щитом». Если честно, я даже не всегда вспоминала, что он живой — тень и тень, какая разница, как она выглядит.
— Он очень даже привлекательный! — на мой взгляд, Фидда слишком поспешила мне возражать, да еще и с таким пылом… хм, ситуация все больше и больше выходит из-под контроля. — Ты бы видела его тело! Мускулатура развита идеально, причем не беспорядочно, как бывает при занятиях всем в подряд, а явно с определенной целью. Он — воин. Причем, судя по тому, что я видела, весьма неплохой. Далее, у него довольно привлекательное лицо: необычные фиолетовые глаза, отчетливо очерченные губы, прямой нос с легкой горбинкой у основания… а его волосы! Ты видела, какие у него волосы?! Они же у него только кажутся черными, а на деле при свете дня вспыхивают фиолетовыми бликами.
