Ознакомительная версия.
– И что же это? – хмыкнул дракон. – Я перевидал за шестьсот лет жизни столько, что давно разучился удивляться…
Не говоря ни слова, ангел положил на стол глаз фрогула.
Третий глаз.
– Это… он? – недоверчиво поинтересовался дракон.
Странник и шулер кивнули. Они сразу поняли, о чем подумал ящер.
– Что ж… Где твои карты, лохматый?
В руках Пижона запестрила «рубашками» колода.
Обещанный день полета скоро должен был закончиться, а Карманские горы только-только показались на горизонте.
Вообще драколет оказался неплохой штукой. По крайней мере летел он сравнительно быстро и высоко. Так, чтобы с земли не заметили и стрелами докучать не начали.
Правда, неудобно. Фэт десять раз чуть не потерял правый сапог (черт его знает, почему именно правый: левый сидел на удивление хорошо), пять раз – мешок, а однажды чуть сам не выпал. Сердце в это мгновение замерло. С такой высоты все, что внизу, мелким кажется. А вот если мордой об это «мелкое» хряснуться, то и костей не соберешь. Драколет и подавно…
Если бы не болезнь леди Джейн, требующая скорейшего лечения Оком, он бы и с места не сдвинулся. Его бы и все королевские гвардейцы не заставили к драколету подойти. А уж купить этакую рухлядь за десять серебреников – да ни в жизнь!
Горы тем временем оказались совсем близко. Проклятый аппарат стал набирать дополнительную высоту, чтобы не влететь в скалы и… неожиданно затрясся. Мелко, но ощутимо. Словно больной лихорадкой.
– Эй-эй-эй! – недовольно воскликнул Фэт. Обращался он, судя по всему, к демону. – Только не вздумай тут упасть!
Драколет и не вздумал падать тут.
Он упал через полчаса, совсем в другом месте.
– Твою… – заорал рыцарь, понимая, что демон, как и предсказывал Зиггер, сдох, и ничто теперь не удержит его в воздухе.
Поэтому он полетел вниз. Слишком высоко! Не выжить!
Фэт зажмурился, чтобы не видеть, как стремительно приближается земля.
И она, на удивление, приблизилась очень быстро.
Но главное – Фэт был все еще жив!
Некоторое время он боялся распахнуть глаза: а вдруг, вместо валунов да пригорков, откроется вид райских врат да апостола со связкой ключей?
Но не увидел ни того, ни другого.
И лежал он, как оказалось, не на земле и не на облаке, а на широкой спине самого настоящего дракона!
Боясь упасть, Фэт мертвой хваткой вцепился в торчавшие совсем рядом чешуйки и постарался подумать.
Это у него получилось: значит, он действительно жив. Теперь можно было подумать «о чем-то»…
Судя по всему, он упал на спину пролетающего мимо дракона. И, что радовало, хвостокрыл его до сих пор не заметил.
Вступать со случайным спасителем в беседу рыцарь не решился. По крайней мере пусть сначала приземлится. А то в воздухе избавиться от назойливого собеседника намного проще: скинул вниз – и дело с концом. На земле так прытко освободиться от него у дракона не получится: Фэт его живо в капусту порубит! А если не порубит, то убежит, не менее живо – не все ж геройством победы одерживать?
Иногда и обычным трусом побыть охота…
Внезапно дракон резко пошел вниз. Фэт чуть не кувыркнулся, но чешуек не отпустил. Это его и спасло: лежащий рядом мешок со снедью, не имеющий рук, чтобы цепляться, полетел вниз. Рыцарь тихо чертыхнулся на «глупых драконов, из-за которых он теперь с голоду сдохнет». Но толку от этих проклятий конечно же не было: мешок обратно не прилетел, а ящер уже пикировал над огромными пещерами, кишащими такими же исполинскими хвостокрылами, как и он сам.
В одно из таких жилищ и устремился, ревя, рыцарский дракон.
Бедняга-герцог чуть в штаны не наложил от страха: столь громко и грозно кричал ящер.
Пролетев немного под сводом коридора, они оказались в огромной пещере, где и случилась посадка. Фэт не стал карабкаться наверх, чтобы разглядеть, «чего там такое творится?»; наоборот – всем телом прижался к холодной чешуе.
– Я тебе что сказала делать? – У ящера оказался низкий женский голос. Похоже, рыцарю довелось проехаться на закорках у драконицы!
– Ну… Подожди, Гюрзилина! – попросил ее бас – видимо, супруг. – Не видишь – я со смертными в карты играю!
– Карты-шмарты – мне без разницы! Ты обещал перебрать все золото и выкинуть повторные монетки!
– Я выкину… обязательно… завтра.
– Ладно, но это – в последний раз! На что играем?.. О! Глаз фрогула! Слышала-слышала! Дашь глоток, Трест?
– Ну… конечно, – с явной неохотой ответил ящер. – Я ведь люблю тебя!
– Ой-ой! Как часто я это слышу!.. – пытаясь скрыть распирающую ее гордость, сказала драконица. – А ты чего там поставил?.. Что?! Так вот куда они у тебя деваются!
– Да один зуб всего… – принялся оправдываться хвостокрыл, хотя получалось не особенно убедительно. – За две сотни лет жизни…
– Ага, и без зубов! – едко заметила женушка. – Зато – «две сотни лет»!
– Все, вали, короче, на кухню! – огрызнулся дракон, которому супруга уже успела порядком надоесть.
– Вот так всегда! «Мужские разговоры», ха! – и, картинно взмахнув крыльями, она нырнула в еще один коридор, который вел в кухню.
И только там, усевшись у огромного камина, горько заплакала.
Фэт раньше никогда не думал, что драконы… точнее драконицы, могут плакать. Да еще так искренне, как эта.
Он аккуратно сполз вниз и хотел по-тихому слинять, но…
Что-то остановило рыцаря, заставило крепко задуматься.
Глупая ситуация получается, очень глупая… Ему, герою, вроде бы пристало драконов истреблять, не глядя, ибо все они твари и сволочи.
Но, с другой стороны, если дама плачет, истинный рыцарь никогда не оставит ее в беде. Пусть даже дама эта – не совсем человек. А точнее – «презренная драконица».
В конце концов, рыцарь в Фэте переборол героя, и герцог, шмыгнув носом, вышел из-за спины ящера. Окликнул:
– Эй!
Драконица подняла на него заплаканные глаза и замерла.
– Чело… век? – неуверенно спросила она.
– Да. Сэр Жруно де Фэт, – рыцарь согнулся в низком поклоне, – герцог Ростисский к вашим услугам, леди!
Драконица ошарашенно кивнула.
– Гюрзилина… А вы что, простите, делаете в моей кухне?
– Смотрю, как вы плачете, – честно ответил Фэт. – И мне это не нравится…
– Но вам-то какое дело? Вы же, наверное, рыцарь? А значит, пришли, чтобы убить меня или Треста?
– Нет, госпожа Гюрзилина. Я пришел за Оком Дракона.
– Ну, вот, еще лучше! – всплеснула лапами Гюрзилина. – Одни за зубом, другой – за глазом…
– Вы не поняли! Я…
Внезапно крышка бочки, стоявшей в углу, отлетела в сторону. Изнутри выскочило что-то мокрое, обвешанное укропом да сельдереем.
– Свободу Курам! – воскликнуло «что-то» и бросилось, смешно перепрыгивая и кудахтая, к выходу из кухни.
Ознакомительная версия.
