Впереди на импровизированном помосте — носилках, поставленных на большой плоский камень, — тело Энгелара. Отец еще дышал, впрочем, дышать и жить не одно и то же, с некоторых пор Итлана понимала это лучше прочих. И без того поблекшая с возрастом кожа старика за последние месяцы окончательно выцвела, став больше похожей на серый саван. Веки Владыки чуть подрагивали, заставляя сомневаться в принятых решениях, а вдруг он возьмет и откроет глаза, устремив свой пристальный, такой привычной взор на единственную дочь. А потом спросит: «Что грустишь, надежда наша? Заждалась?» И почему-то казалось, что голос у него тогда будет тихий и непривычно мягкий.
Итлана мотнула головой, ловя на себе удивленные взгляды окружающих. Нет, не откроет отец глаз и ничего больше не спросит. Никогда больше. Тело Владыки еще жило, а дух собирался уходить за край. Ещё чуть-чуть и будет совсем поздно.
Она приблизилась к отцу, положила ладонь на его холодный лоб, постояла несколько мгновений и, прошептав прощальные слова, отошла подальше, дав возможность Бравину начать ритуал.
Всё было обсуждено, согласованы детали, заклинатель уже начал движение вокруг помоста, и только после этого автор идеи, предложивший нелепый, немыслимый вариант, тихо подошел и опустился на колени рядом с ней. Горбатый и уродливый пришелец из других миров. Только его извращенный ум мог додуматься до такого… В любое другое время она бы отвергла подобное предложение, отправив незадачливого фантазера кормить ворон, раскачиваясь с петлей на шее. Вот только когда нет шансов, то и это — шанс. Хрустальный Родник, конечно, не простил бы, но кто теперь его спрашивает? И кому он в состоянии ответить? А потом пусть возмущается, если захочет… Если будет кому возмущаться.
Итлана снова скосила взгляд на склонившего голову и опустившего плечи человека.
— Ты знаешь, что с тобой будет, если ничего не получится? — она задала вопрос резко, и неприкрытая угроза пробилась сквозь простые слова.
Тот не стал отвечать, только молча развел руками да ещё ниже склонил голову.
Скоро полночь, пора безумия. Нет времени на поиск лучших вариантов. Нет времени на раздумья. Нет времени, а значит Энгелару предстоит последний в его жизни эксперимент. И как бы не сложился его итог, завтра тело отца, овеянного славой и почестями, ляжет на костер, чтобы языки огня согрели его в пути к вечности…
…
Вы когда-нибудь видели, как прекрасное полотно, расцвеченное яркими красками, огнями и переливами, по мановению руки превращается в серую, пыльную, безразмерную тряпку? Так Бравин стягивал энергию вокруг себя, превращая полыхающие костры в угли, а после — в пепелища. Сначала Рорка, потом траву, деревья, кусты, даже камни. Нужно отдать должное заклинателю, людей он оставил на случай, если остальных ресурсов не хватит. Не хватило… Люди стали умирать также безмолвно, как несколькими мгновениями раньше умерли Рорка, отдавая Высшему последнее свое богатство — жизненную силу.
Бравин стягивал энергию одной рукой, закручивая ее в жгут. Прошло всего немного времени, а небольшая площадка на малоприметном холме возле берега Аюр превратилась в пустыню, лишь полыхал огненный шар вокруг заклинателя, из которого тонкой указкой тянулись энергетические нити к двум телам: Энгелара и избранного, того, кто сможет принять непосильную ношу — дух Владыки Алифи.
Кто сказал, что Алифи отличаются от людей? Отличаются, и что? Почему то, что получилось с безвестным человеком, призраком, тенью иного мира, захваченным и притороченным к местному телу, не может получиться с пусть Высшим, но все же здешним от рождения? Если вышло один раз, то почему не выйдет в следующий? А то, что условия иные, так всегда надо двигаться дальше. Вот и двинулись. Человек, вбирающий душу Владыки, нелепо дергался, прикованный к камню у подножия тела Энгелара…
Любая душа обнажается и становится песней смерти, нужно только не упустить момент. В случае, когда на кону слишком многое, нельзя рисковать, а потому никто и не стал ждать, пока умирающий Хрустальный Родник расстанется с жизнью — один тонкий луч энергии и жизнь сама побежала из ставшего вдруг слишком тесным тела. Убийство? Спасение?
Собранной Бравином Тахо хватило бы на превращение в воспоминания приличного отряда врагов голов так на полсотни, но этого едва хватило на то, чтобы создать кокон вокруг рвущейся за горизонт души Энгелара, привязать его к подготовленному телу и не дать уйти, раствориться, исчезнуть в небытие. Бравин шатался, оскалившись и хрипя с натуги, но держал сложную энергетическую конструкцию над телом выбранного человека…
Что, не принято помещать души Алифи в тела людей? Некомильфо так? Не по феншую? Чушь. Нужно только тело получше, понадежнее. Сильное. Крепкое. Способное удержать дух Владыки. Тем более, что и сила духа Энгелара сейчас не в пример слабее, подточенная обстоятельствами и лишениями.
Где найти такого человека? Если бы выбор стоял за мной, то подошел бы любой пропойца и лоботряс из тех, кому не жалко. Но не мне предстояло выбирать, я и так взял на себя слишком многое. Итлана и Бравин потратили день на поиски наилучшей кандидатуры, щупая мышцы, заглядывая в глаза, разговаривая и прислушиваясь к интуиции. Каждый самостоятельно, для того, чтобы потом предложить наилучшую кандидатуру и сравнить… Нечего было сравнивать. Один и тот же человек был выбран обоими и вот теперь, лишенный прошлого и настоящего эрзац тела впитывал будущее.
Прости, Глыба. Кем бы ты ни стал, прежним ты уже не будешь. Того офицера, что тащил меня наверх на поле боя под переправами Аюр, больше нет и не будет. И того, что привел меня раненого к лекарю, заставив остальных подвинуться, — тоже. И того, кто вместе со мной держал Валенхарр, своей доблестью и выдержкой доказывая, что люди — не мусор. И того…
Я не знал. Я не хотел. Предложив идею, я не заметил, что не могу управлять ее воплощением. Теперь другие управляют, другие решают и выбирают. Тебя выбрали, радуйся, командир. Ты, наконец-то, в Свете. Теперь уж точно. Вот только не расстраивайся, капитан, я скоро, я почти за тобой. Не такой уж я глупец, чтобы не понимать, что такие эксперименты не любят свидетелей. Карающие, разошедшиеся по округе, — разве ж это свидетели? Или Бравин? Или Итлана, наследница трона? Остаюсь только я. Так что, скоро… Там, в Свете и увидимся, Глыба…
Я заставил себя не отворачиваться.
— До встречи, капитан.
Я произнес эти слова громко, вызвав раздражение стоявшей рядом девы битвы. Пусть. Сегодня в моем шкафу на одного призрака стало больше. И в отличие от остальных, мне нечего сказать в свое оправдание.
…
Мы с Малым маялись от безделья, ждали новостей, но так и не решились отойти от шатра. Впрочем, я-то точно не решился — нафиг мне надо неприятностей на мою и так здорово побитую голову, а вот насчет Карающего могли быть некоторые сомнения. Что бывает на уме этого здоровяка- никто точно знает.
