- Извините, вы только что провели какой-то обряд и вернули к жизни местного жителя. Я не знал, что представители темных рас так могут. У меня к вам просьба, верните к жизни Джессику. Я готов заплатить любую цену.
И требовательно уставился на меня с затаенной надеждой во взоре. И где этот ребенок так разговаривать научился, взрослые игроки редко себя вежливыми оборотами речи утруждают. Я вздохнула и отрицательно замотала головой.
- Вы не хотите или не можете?
Я вывела на снегу большими печатными буквами.
"И не хочу, и не могу".
А потом посмотрев на его потемневшие глаза, из которых вот-вот брызнут в разные стороны слезы, добавила пояснение.
"Она скоро начнет свою жизнь заново. Уже СВОБОДНОЙ".
Я подчеркнула последнее слово жирной линией.
- Но ей было хорошо со мной, я о ней заботился и совсем не обижал.
Он о девушке, как о собаке какой-то, отзывается. Я было направилась к участку земли с нетронутым снегом, чтобы написать ответ, но пацан остановил меня, предусмотрительно протянув пачку бумажных листочков и карандаш. Я принялась выводить на них свои мысли большими, корявыми буквами, писать по-другому в этом мире у меня не получалось.
"Откуда ты знаешь, у ней просто выбора не было. В неволе она лишилась своего внутреннего зверя. А без него ей было очень трудно и страшно, она страдала и чувствовала себя неполноценной."
Пацан задумался, читая мои каракули. А я в это время исписала еще один листочек.
"Если ее возродить, то она будет уже свободной. Думаешь, она захочет остаться с тобой по своей воле без печати Подчинения?"
- Ну и пусть. Вы главное ее к жизни верните.
"Хочешь опять на нее эту мерзкую печать поставить?"
Пацан отрицательно начал мотать головой.
- Если ей от нее плохо, то нет...
Я скептически посмотрела на него.
- А хотите я поклянусь, чтобы вы мне поверили - затараторил он в ответ, - Я клянусь, что не причиню Джессике вреда и не буду как-то воздействовать на нее, если она не захочет со мной остаться. Только верните ее к жизни?
Мир озарил юного мага золотистым сиянием, подтверждая, что клятва принята, а мелкий вымогатель принялся сверлить меня требовательно-умоляющим взглядом, под которым я почувствовала себя извергом каким-то, издевающимся над ребенком.
От принятия трудного решения меня спасла Залка, налетевшая вихрем и за руку потащившая в сторону остальных, уже покидающих злополучную поляну.
- Опять ты, Руська, с Пришлыми рассусоливаешь. Да этого паршивца прибить мало. Просто нам что, делать больше нечего, только свои когти об всяких щенков марать.
А у меня из головы никак не выходили полные слез, умоляющие глаза мальчика. Он, конечно, совсем не понимает, что можно совершать по отношению к другим, а что нет. Но это каким же надо быть одиноким в реальном мире, чтобы в виртуальном привязываться к неигровому персонажу, который даже чувств своих толком проявить не может из-за печати подчинения. Я накарябала записку на чистом листке бумаги, который утащила с собой:
"Давай встретимся в Хладграде в таверне "Снежный волк" через 2 дня в полдень. Сохрани тело девушки. Я подумаю над твоим предложением. И не болтай никому о способности оборотней к воскрешению. Ни в этом мире, ни в том. >:[ "
А потом долго жестами показывала и уговаривала Врана отнести записку к магу. Тот поворчал на меня, сердито покаркал, но в конце концов согласился. Эх, даже птицы мои поступки не одобряют, дядя, наверняка, меня дома запрет, если узнает, что я задумала.
***
Добравшись под утро до симпатичной ели, шатром развесившей свои ветви до земли, завалились под нее спать, наспех бросив жребий, кому стоять на страже и беречь покой остальных. А отоспавшись к обеду и поняв, что после ночных событий настроения охотиться никакого нет, решили возвращаться в деревню, да и погода начала портиться - подул резкий северный ветер, а по белым сугробам за змеилась колючая снежная поземка.
К кедровой Лощине мы подошли уже в вечерних сумерках, все-таки не удержавшись и завалив по дороге парочку лисиц, опрометчиво оставивших свои следы на пути нашего следования.
Дом встретил меня темными окнами и остывшей печкой, опять дядя где-то бродит, совсем ему дома не сидится. Я закатала рукава и занялась необходимыми домашними делами - растопила печь, поставила в нее котелок с будущим ужином, налила молочка Тимохе и занялась уборкой. Эх, трудно быть хозяйкой даже в таком небольшом домике, как наш. Добравшись в сенях до зеркала, забыв про грязную половую тряпку, принялась себя рассматривать. Печать смерти оставила свой след на моей внешности, изменив цвет глаз. Призрачное зеленое свечение, символизирующее энергию Смерти в этом мире, смешалось с моим родным желтым цветом радужки и в итоге получился очень жизнеутверждающий травянисто-зеленый цвет. Я посмотрела в зеркало на симпатичную девушку лет 16-17, вытаращившую яркие глаза, растопырившую уши и распушившую свой хвост. Хорошенькая, даже самой нравится. Я бы еще повертелась перед зеркалом, но тут на пороге дома появился запорошенный снегом и очень сердитый дядя.
- Я кому говорил не связываться с Пришлыми, пока в полную силу не войдешь, - дядя засверкал на меня желтым глазом, а его, и без того темный, бордовый глаз потемнел еще больше, - Тебя лупить что ли начинать, чтобы доходчивее было.
Кажется, кто-то в курсе всех наших злоключений. Я попятилась к двери, подальше от рассерженного дядюшки.
- Девушек нельзя лупить, - запищала я в свое оправдание.
- Это еще почему? - дядя удивился и немного сбавил обороты.
- Мы нежные и хрупкие, - сморозила я глупость.
- Если кто-то слишком нежный и хрупкий, то завтра у него будет усиленная тренировка по расширенной программе. А то я смотрю, ты совсем развитие своих боевых навыков в последнее время забросила.
Ох, ждут меня завтра муки смертные. От дальнейших разборок с дядей меня спасли заглянувшие на огонек Буй с Серко, а я пошла накрывать на стол, чтобы поскорее накормить дядю, он, когда сытый, сразу добрей становится.
А потом с тоской смотрела, как прожорливые гости доедают все, что я с запасом на два дня наготовила и слушала мрачноватые история о том, как их воспитывали и тренировали в детстве. Понятно теперь, почему Серко из родной деревни при первой же возможности свалил. Я бы тоже от такого воспитания озлобилась бы и сбежала. Нет, зачем врать самой себе, я бы просто сдохла, не выдержав нагрузок.
"Что за дикое средневековье меня окружает, никаких понятий о культуре и принципах гуманизма" - думала я, засыпая под болтовню дядиных друзей и завывание вьюги за окном.
Глава 23. Темные делишки Маруси.
