День выдался тяжелый и бесконечно долгий. Сандра хотела сесть на хромого лошака, но Скар посадил перед собой. Ехали шагом, иногда, на открытых местах, переходя на быструю рысь. Раза три или четыре Воля пересаживалась от Барсученка к Следу, а Скар и Сандра садились на хромого лошака, чтобы дать отдохнуть усталым животным. Больше половины пути Сандра провела в полузабытье, положив голову на плечо Скара. В остальное время с интересом прислушивалась к разговорам мужчин. Те беседовали о женщинах, как всегда не обращая внимания на то, что предмет их разговора находится тут же.
— …не просто осмелели. Они уже в людей стреляют.
— Но сила–то у нас. У кого сила, у того и власть.
— А знаешь, что на эту тему Умник говорит?
— Нет.
— Нельзя так сильно раскачивать качели. Мы сейчас власть на себя оттянули. Рано или поздно природа отыграется.
— И что будет?
— Матриархат.
— Не ругайся. Что это такое?
— Это когда вся власть к бабам перейдет. Что тебе матка скажет, то и будешь делать.
— Жуть. Неужто такое бывает?
— А ты подумай, их же втрое больше, чем нас. Умник говорит, что Хартахана — прототип. Ну, первый блин, значит. И все, что она делает, это первый шаг к матриархату.
— Как это?
— Глупости! — возмутилась Сандра. — Я не первый блин, я посланец светлого будущего! Вот!
— Слышали? — спросил Скар. Все рассмеялись.
Чудное утро. Лучи солнца пробиваются сквозь листву, лес светлый и прозрачный. Ветка уже проснулась и куда–то убежала. Достаю пеленгатор, определяю направление и дистанцию до ее радиомаячка. Триста метров на запад. Там я вчера видел ручей или речку. Иду к воде. Лес кончается. Слышу голос Ветки. Раздвигаю кусты и выглядываю. Очень симпатичный песчаный пляжик. Уголек сидит на хвосте и рассматривает Ветку. Нижняя челюсть у нее отвисла, и вообще, ни разу в жизни не видел такого изумленного дракона. Ветка стоит перед ней на коленях, заламывая руки.
— Черная Птица, не забирай меня сейчас! Дай мне хоть три дня еще. Я только жить начала. Потом что хочешь со мной делай, но только не сейчас! Я сама к тебе приду…
— Ветка, это же я!
— Я знаю, что нельзя просить, но хоть денек еще! — Ветка размазывает слезы по мордашке.
— Ветка, это я, Уголек! Ты не узнаешь меня? Я вчера тебе про облака рассказывала.
Немая сцена. До чего они сейчас похожи. Этюд с них писать — «Изумление». Ветка, наконец, приходит в себя, бежит к Угольку. Та подхватывает ее, прижимает к груди, баюкает, как маленького ребенка. У меня от умиления слезы наворачиваются. Вот если б кто меня так любил!
Даю им три минуты на изъявление чувств, потом выхожу из леса.
— Мастер!!! — Уголек роняет Ветку, перепрыгивает через нее и бросается мне на шею.
— Подруги так не поступают! — бормочет обиженная Ветка, поднимаясь с песка и потирая ушибленный зад.
— … не в конусе, а через нуль–т. Сама знаю, что в конусе опасно. И совсем необязательно сразу ругаться. А очки я просто одеть не успела. Вот, примерь новые. Я тебе тоже привезла.
Снимаю защитные очки, одеваю те, которые привезла Уголек. Елки–палки, это не просто очки! Зеленые цифры сверху — это часы. Этот индикатор — компас. А эта строка сверху — явно меню компьютерного терминала. Так, понятно. В очках — компьютер, коммуникатор, прибор ночного видения и много–много всякого. Слышал о таких человеческих, даже одевал когда–то. Но не понравились. Они были для невесомости, два кило весили. Через час шея уставала. Вызываю на дисплей карту. Впечатление, будто смотрю на мир через стекло, на котором нарисована карта. Движением глаза регулирую яркость и контрастность. Мир за стеклами очков тускнеет, зато карта наливается красками. Видны все детали. Мерцающая точка — это мы, слева шаттл, справа нуль–камера. Кружок на краю карты — тот самый поселок. Гашу карту, возвращаю реальный мир.
— Уголек, не снимай, пожалуйста, очки. И не лезь на рожон. Нуль–камера сколько весит?
— Около тонны.
— Попытайся дотащить ее до шаттла. Возьми с собой Ветку, а я полетел в поселок.
— Господин, ты же еще не завтракал!
— Мастер, лучше будет, если я полечу в поселок.
— Это почему?
— Сандра тебя боится. Вдруг она от тебя прятаться станет…
— Вот те раз. Я же ей ничего плохого не делал.
— Когда ты видишь ее рядом с Сэмом, у тебя всегда настроение портится. Она в твоем присутствии даже смотреть на него боится, не то, чтобы рядом сесть.
Если спасаемый начинает прятаться от спасателей… Собственно, из–за этого я и застрял тысячу лет назад в данном континууме.
— Хорошо. Только… Уголек..!
— Все бу–де–ет хорошо, Ма–астер… — умчалась. Мощно она берет с низкого старта. Может, пора думать о драконьих видах спорта?
Ветка поднимается на ноги, отплевывается, вытряхивает песок из волос.
— Подруги так не делают!
— Скар, мы же сначала туда ехали, а теперь повернули.
— Прямая дорога не всегда самая безопасная. Там земли Аксов, а там — Хорцев. Мы — между.
— Понятно. А если нападут?
— Вряд ли. Мы же не за товаром едем, а по делу.
— А как они узнают, что мы по делу?
— Когда в набег идут, девок не берут.
— Когда к шаттлу подъедете, дождитесь там моих друзей. Три воина и Ливия. Покажешь им чешуйку Дракона, скажешь, чтоб Волю в биованну положили. Не забудешь? Они помогут.
— Ты сама скажешь.
— Вернешься, проследи, чтоб матка сделала все, что я в плане записала. План я Умнику отдала.
— Сама проследишь. Мы завтра к вечеру приедем.
— Я не доеду. Я сегодня утром лекарство бабы Кэти приняла.
— Почему ты мне не сказала, бестолочь! Все бабы — дуры! Славная моя, ты только продержись. Мы без остановки поедем, мы всю ночь ехать будем, лошаков загоним, но к утру приедем. Ты держись, ладно?
— Скар, я точно знаю, что мне не доехать. Я себе изменила. Себе нельзя изменять.
— Когда я твой пистолет взял? Хочешь, я их всех в болото выброшу?
— Нет. Отдай их Сэму, когда приедешь. Я себя предала, когда тебя полюбила. Скар, ты меня любишь?
— Глупышка, я же тебе ошейник предлагал.
— Ты не говорил, что меня любишь.
— Я этого никому не говорил.
— Скажи мне.
— Нашла время нежности разводить. Не могу я днем такие слова говорить. Люди смеяться будут.
— Значит, не любишь… Скар, отсюда море далеко?
— Да. Зачем тебе море?
— Никогда не видела. Рядом жила, пять минут лету, все некогда было. Теперь не увижу. И Фудзияму не увижу. Мама говорила, нет ничего красивей, чем рассвет над Фудзи. А сама не видела. Ей ее мама рассказывала.
