Войдя, Гамар обнаружил, что Некра задумчиво сидит на своем ложе. Тело и голову парасхита местами все еще покрывали бинты, отчего тот походил на мумию. Кивнув Гамару, Некра неторопливо поднялся и, подойдя к стене, открыл потайную дверцу, нажав скрытую в камне пружину. Из небольшой открывшейся ниши он извлек деревянный ящик. Ларец, сделанный из темного дерева, был очень старым. Углы и края его обтерлись и были покрыты многочисленными зазубринами и сколами.
Аккуратно водрузив коробку на стол, Некра, не глядя на Гамара, так словно того вообще не существовало, взялся двумя руками за крышку коробки, и осторожно открыл ее. В нос ему ударил сильный запах, драгоценных благовоний, слегка разбавленный легким едким запахом. Внутри коробки лежало нечто прикрытое сверху лоскутом дорогой черной ткани. Некра впился глазами в содержимое коробки, но почему-то не торопился снять покров.
Гамар все это время внимательно наблюдал за поведением парасхита. То, что лежало в коробке, прикрытое черным лоскутом одновременно пугало его до острых спазмов в животе, и в то же время, несомненно, притягивало. Было, что-то страшное в сочетании дурманящего, зовущего запаха, черной ткани и того, что было скрыто под ней. Молодого жреца трясло от непонятного возбуждения.
Тем временем, Некра осторожно убрал лоскут материи. Гамар перевел взгляд на коробку, и вот уже в который раз обомлел, оттого что увидел там. На подушке угольно черной ткани покоилось, восхитительно красивое женское лицо в обрамлении рыжих вьющихся волос. Глаза были закрыты тщательно сомкнутыми длинными мохнатыми ресницами. Яркие сочные губы были тронуты скорбной полуулыбкой.
Невероятная красота этого лица потрясала, равно как и ужас, который молнией пронзал все естество любого, кто видел это чудо впервые. Это лицо было вовсе не маской и не скульптурой. На нежной персиковой коже были явственно видны поры. Это лицо когда-то принадлежало женщине. И имя этой женщине было Нефертау. Первым инстинктивным движением Гамара был стремительный шаг назад. Но уже в следующее мгновение он подался вперед и смотрел во все глаза на чудо, которое лежало перед ним.
В отличие от Гамара, Некра воспринимал все как в тумане. Поле его зрения было полностью затоплено нежно улыбающимся лицом возлюбленной Нефертау, чья голова покоилась на черной подушке в драгоценной окантовке из огненно рыжих волос. Это была одна лишь голова. Одна голова, без всяких намеков на наличие туловища. В коробке лежало лишь то, что удалось спасти от всепожирающего огня пожара. Черты застывшего лица были настолько изысканно прекрасны, что у Некра встал ком в горле, и на глаза навернулись слезы.
Справившись с потрясением, не сводя глаз с любимого лица, он невнятно спросил Гамара:
- Ты что-то хотел сказать?
- Тебя зовет Баксути, - ответил Гамар. - Но достаточно, ли ты окреп для того чтобы самостоятельно дойти до покоев верховного жреца?
- Я вновь силен, как и прежде, - ответил тот, поспешно покрывая голову Нефертау черным лоскутом и опуская крышку ларца.
- Оставь! - Гамар кивнул в сторону ларца. - Баксути велел тебе принести это с собой. Но сначала тебе нужно умыться и облачиться в чистые одежды. Не пойдешь же ты к верховному жрецу в бинтах покрытых гноем и сукровицей?
Некра кивнул и молча, вышел из кельи.
Он отсутствовал совсем недолго, а когда вернулся, неся в руках большой глиняный кувшин наполненный водой, то оторопел при виде открывшейся его взору ужасной картины. На полу кельи валялся опрокинутый деревянный ларец. Неподалеку лежала крышка, оторванная от этого ларца и кусок черной ткани. Гамар, дико крича, яростно топтал что-то босыми ногами.
Сначала Некра не понял, на чем стоит молодой жрец.
Гамар же, увидев, что парасхит вошел в келью, подняла на него глаза полные ужаса и отвращения, и гневно прокричал ему прямо в лицо:
- Эта тварь не имеет права на существование! Я предупреждал тебя, что ее нельзя не то что оживлять, а даже доставать из саркофага!
После этого он продолжил яростно топтать то, что еще совсем недавно было прекрасным лицом нежной Нефертау, яростно выкрикивая при этом:
- Мерзкая демоница! Падаль, готовящаяся пожрать плоть живых!
Когда Некра в полной мере осознал, что произошло непоправимое, он на некоторое время застыл в ступоре, окаменев от горя. Между тем кошмар происходящего все длился и длился у него перед глазами, и казалось, конца ему не будет никогда. Внезапно, Некра почувствовал, что начинает сходить с ума. В самый последний момент, когда казалось, что только миг отделяет его от пучины необратимого сумасшествия, истерика внезапно закончилась, уступив место холодной рассудочной ярости.
Он совершенно спокойно подошел к Гамару на расстояние вытянутой руки и со всего маху обрушил ему на голову тяжелый кувшин с водой. Получив сокрушительный удар, жрец, весь мокрый от вылившейся на него из разбитого кувшина воды, рухнул лицом вниз на каменный пол кельи.
По-прежнему невозмутимый Некра подошел к нему и, наклонившись, посмотрел Гамару прямо в лицо, залитое кровью из пробитой головы. Он с удивлением обнаружил, что оглушенный жрец, несмотря ни на что, все еще продолжает дышать. Некра подобрал с пола один из множества острых черепков оставшихся от разбитого им кувшина. Это был длинный узкий кусок обожженной глины, постепенно утолщавшийся с одной стороны. По всей видимости, это был фрагмент донышка кувшина. Внимательно оглядев его, Некра удовлетворенно усмехнулся, и, сжав в кулаке, нанес острием осколка прицельный удар прямо в висок Гамара. При этом он явственно расслышал, как хрустнула хрупкая височная кость.
Молодой жрец дернулся, его глаза потеряли осмысленность, а изо рта потекла струйка крови. Убедившись, что с ним покончено, Некра аккуратно положил осколок на пол. Затем он подошел к тому, что совсем недавно было восхитительным лицом Нефертау, воплощавшим для него идеал неземной, божественной красоты. Его ноги внезапно ослабели настолько, что ему пришлось опуститься на колени.
Трясущимися руками Некра поднял с пола страшный ошметок, окантованный гривой спутанных рыжих волос. Этот непонятный предмет был весь измазан черной тушью с ресниц и перепачкан яркой краской для губ. Тонкий точеный нос с изящной горбинкой был варварски сломан и вдавлен вовнутрь. Густые черные ресницы раскрошились и осыпались. Вся немыслимая красота было безвозвратно уничтожена
От совершенного в своей неземной красоте лица Нефертау осталось, что-то совершенно бесформенное, похожее на растоптанную слоном тыкву Единственное, что уцелело так это по-прежнему чудные ярко оранжевые волосы и чарующий запах воистину волшебных пряностей.
