мог даже подумать об этом, пока был жив Ардван?
— А после смерти Ардвана, когда меня похитили?
— Я долго думал над этим… И понял, что не смею. Аюр, я всегда был младшим братом. Я должен был объявить себя блюстителем престола вместо скользкого, худородного Кирана… Однако я этого не сделал, предпочтя и дальше быть жрецом. Полагаю, у меня от рождения не хватает хварны властителей…
— Я тоже младший сын, — буркнул Аюр.
— Твои дела свидетельствуют: ты — государь, рожденный, чтобы спасти всех нас, — возразил Тулум. — Наследие предков — твое. Значит, твоя судьба — идти первым.
На этот раз они спускались долго, очень долго. Аюр прикинул, что лестница увела их не просто в подвалы, а глубоко под землю. Световые колодцы пропали, сменившись редкими светильниками в нишах на стенах. Тулум взял один из них, и дальше они спускались при его мигающем свете.
Наконец лестница привела их в неосвещенный круглый зал. Там не было ничего, кроме ведущих в разные стороны узких, низких ходов.
— Экая паучья нора, — озираясь, пошутил Аюр.
— Сюда, государь. — Тулум без колебаний выбрал один из ходов.
Теперь Аюру приходилось идти почти вслепую, да еще и пригнувшись.
— Не будь ты моим дядей, я бы начал волноваться!
— А ты еще не начал? Кстати, предатель Киран был твоим зятем, — ворчливо отозвался Тулум. — Ты слишком доверчив, Аюр, когда-нибудь это выйдет тебе боком…
— Светоч тоже так говорил…
Проход внезапно закончился. Ни двери, ни лаза — только вмятина в стене в виде распахнутой ладони.
— Ну, иди. — Тулум прижался к стене, пропуская вперед племянника. — Твой черед!
— Это и есть путь к кораблям? — с сомнением проговорил Аюр. — Знаешь, в этот коридор даже я с трудом прохожу…
— Возможно, этим путем после молитвы в храме приходил Видящий путь. Приложи руку к отпечатку, Аюр! — Голос верховного жреца дрогнул, выдавая волнение.
— Ты боишься? — спросил Аюр.
Сам он ничего не ощущал. Впрочем, нет — кое-что чувствовал, и его это огорчало.
— Не очень. Если не ты, то кто?
— Ты боишься, — со вздохом сказал Аюр. — Знаешь, дядя, я думаю, ты просто не захотел входить к кораблям. Ведь если эта ладонь впустит тебя — надо дальше что-то делать с тем, что внутри… А ты даже не захотел брать на себя обязанности блюстителя, когда престол опустел…
— Я отвечаю за души жителей Аратты, — возразил Тулум. — Не за тела. Это забота государя.
— Государь отвечает за все, — холодно поправил Аюр.
«Можешь меня презирать, мальчик, — подумал Тулум. — Но я знаю больше тебя. Тебя защищает твое самоуверенное невежество. Ты понятия не имеешь, что там, но готов войти. Весь в отца… А я чувствую — там смерть. Твоя — не знаю. Но моя точно…»
Аюр подошел к стене и без колебаний приложил ладонь к отпечатку. Коридор озарился ярким светом, хлынувшим из-под пальцев, будто Аюр сдавил в руке светильник. Тулум взглянул в строгое лицо юноши, невольно любуясь его отвагой: юный государь даже не моргнул, спокойно ожидая дальнейшего.
«Из него в самом деле вышел бы выдающийся правитель, — подумал он. — Жаль, нет времени…»
В воздухе из ниоткуда раздался голос, говорящий на древнем языке Аратты. Он требовал назвать себя.
— Аюр, сын Ардвана, государь Аратты, приказывает впустить его! — громко произнес Аюр.
«Назови тайное имя своего отца, которым заклят вход», — отозвался голос.
— Господь Исварха, Убийца Змея Тьмы, Колесничий, Небесный Лучник… — зашептал Тулум.
Аюр повторил его слова, — впрочем, он и сам отлично знал титулования Господа Солнца. Слепящий свет под его рукой погас. А затем юноша и вовсе ощутил, что прикасается ладонью к пустоте. Стены больше не было — проход вел дальше.
— Так просто? — пробормотал он.
— Тебе — да, — улыбнулся Тулум. — Идем же! Взглянем на то, что спасет нас всех!
Они почти бегом устремились дальше. Оба, и старик, и юноша, даже не пытались скрыть волнение. Они забыли друг о друге, думая лишь о том, что ждало впереди. Аюр — о том, что с детства привык считать сказкой или странным сном; Тулум — о том, во что верил и тщетно искал всю жизнь…
— Что это?! — воскликнул Аюр, резко останавливаясь.
Перед ними раскинулась уходящая в темноту низкая, сумрачная пещера. Отблески огня от светильника Тулума выхватывали из сумрака черные каменные стены, плясали на позолоте. Весь пол занимали длинные плоские лодки, во всех смыслах очень старые. Некогда в них, возможно, катались по Ратхе, но теперь эти облупленные, потрескавшиеся деревянные посудины явно не годились вообще ни на что. В пещере их было около двух дюжин.
Аюр подбежал и толкнул одну из лодок. Она покачнулась и со стуком вернулась на место, подняв в воздух тучу пыли.
— Что это за хлам? — воскликнул он. — Куда ты привел меня, Тулум? Это же просто лодочный сарай!
Тулум стоял, схватившись за горло, — ему было трудно дышать. Взгляд его бегал по пещере, стараясь заметить нечто важное, что они оба упустили.
— Зря смотришь — тут больше ничего нет! Эти облезлые посудины и есть твои золотые корабли? Я не вижу на них крыльев!
Тулум что-то шептал.
— Что ты говоришь?
— Зеркало, — пробормотал верховный жрец.
— О чем ты?
— Там есть зеркало? Паруса? Кормило?
Аюр заглянул в ближайшую лодку:
— Только пыль и древесные жучки. Ни крыльев, ни зеркал… Ничего, только тлен!
— Здесь должно быть зеркало!
Тулум сорвался с места и начал метаться между лодками, что-то приговаривая про зеркало, словно безумный.
Аюр стоял и следил за дядиной беготней, повесив голову. Никогда прежде в жизни он не ощущал такого разочарования.
* * *
— Просыпайся, Аюр! Я нашел его!
Аюр вскинул голову с подушки, ошалело оглядываясь. Была еще глубокая ночь, — на это указывал огонек ночника, рассчитанного так, чтобы гореть до утра. Никто не смел беспокоить сон государя, если тот сам не призовет слуг. Однако сейчас над постелью нависал неведомо откуда взявшийся святейший Тулум и тряс Аюра, словно куклу.
— Нашел! Вставай!
Аюр гневно отпихнул его и сел в постели:
— Дядя, что ты себе позволяешь? Ты как сюда попал?!
— Вот отсюда. — Тулум указал на стену с росписью в виде цветущего дерева. — Здесь у тебя дверь в тайный ход.
— Ведущий из храма?!
— Да, этот — прямо из моих покоев.
— Что?!
Накануне, после бесполезного похода в хранилище кораблей, они расстались молча, уничтоженные и опустошенные неудачей. Тулум остался в своих покоях и зарылся в священные книги, собираясь сидеть за ними до утра. Аюр же, сердитый и расстроенный, уехал во дворец и
