— Там, — указал он рукой в сторону угла хатки.
Там обнаружилась бочка с водой, наполнявшаяся, похоже, дождем, стекающим с крыши. Для этого даже желобок был сделан. Он нависал сверху, подозрительно поскрипывая под порывами ветра, и метил в стоящих внизу людей острым краем.
— Мда, — задумчиво протянул Анвар, оценив и бочку, и сток.
Сауле только плечом пожала, не понимая раздражения Всадника и быстро умывшись, потянула едва отфыркавшегося мужчину в дом.
— Ну, выкладывай, — похоже, состояние постоянного недовольства было нормальным для Ефрема, вот и сейчас все с тем же выражением крайнего отвращения на лице он опустил перед гостями тарелки с каким-то, по запаху мясным, но крайне непривлекательным внешне блюдом.
Анвар не менее недовольно перевел взгляд с оборотня на миску и обратно, и так и не сводя с него глаз, медленно зашарил под столом в сумке. Извлек и положил на стол два амулета, поисковый и защитный, оба разряженные. Затем медленно достал из-под рубашки третий, боевой, но снимать не стал, давая понять оборотням, что не доверяет им.
Братья в унисон хмыкнули и, взяв по одному со стола, долго вертели их перед глазами и носами.
— Отдашь поисковый и боевой, — наконец, после недолгого переглядывания решил Курило.
— А не много? — со смешком спросил Всадник, вздернув брови.
— В самый раз, — абсолютно серьезно заявил Ефрем, пряча амулет за пазуху, а на недоуменный взгляд Всадника пояснил, — аванс.
Утро у оборотней наступило, когда по болоту еще полз густой, холодный туман, закрывая собой не только горы на горизонте, но и совсем близкий сарай. На солнце намекало лишь посветлевшее на восходе небо. В предрассветной тиши, сквозь рассеянную в воздухе влагу доносилось резкое и оглушительно громкое блеяние пасущихся коз. Кутающаяся в теплую накидку Сауле стояла у порога перед сложенными сумками и душераздирающе зевала, практически не отводя руки ото рта. Сонными глазами она следила за мужчинами, управляющимися с хозяйством перед тем как уйти.
— Лошадей придется оставить, — Ефрем преградил путь Анвару, ведшему уже оседланных животных.
— Нет, они нам понадобятся.
— По болотам лошадь не пройдет, — продолжал настаивать на своем оборотень.
Курило, до того проверявший свою сумку, встал привлеченный заминкой.
— Без лошади нам не пройти дальше.
— Дальше? — Курило подходил насторожено вглядываясь в Анвара, пусть тот и стоял к нему спиной, — так вот какая экскурсия тебе нужна, темный.
— Анвар? — Сауле испуганно замерла, следя за каждым движением оборотней.
Криво ухмыльнувшись, Всадник слегка повернул голову, насмешливо глядя на крадущегося оборотня, — как будто ты до этого не понял.
— За лошадей доплатишь, — как ни в чем не бывало буркнул Ефрем, и спокойно пошел заниматься своими делами.
— Только если они доберутся живыми, — отрезал Анвар.
Оба оборотня посверлили Всадника взглядом и молча отвернулись, соглашаясь.
Тянуться по болотам в компании мрачных оборотней и неприспособленной для таких походов девушки оказалось тем еще удовольствием.
То, что волки называли дорогой, петляло, то уходя далеко в сторону, а то и вовсе, разворачиваясь обратно. Жижа под ногами периодически закрывала обувь до самого голенища. Сауле неизменно начинала поход в мрачном, подавленном состоянии. К обеду расхаживалась и принималась глазеть по сторонам, отвлекаясь от блестящих, выглядевших нарочито невинно окошек и, как следствие, в одном из них купалась. Всю вторую половину дня страдая в мокрой обуви и хлюпая носом.
Уже на второй день такого счастья, оборотни очень вежливо попросили Всадника привязать неуемную к себе, а лучше закинуть на лошадь. Даже если та утопиться вместе с наездницей, невелика потеря. После такого веселого признания, оборотней Анвар послал, но Сауле пришлось приструнить, пригрозив оставить ее с этими милыми ребятами. Навряд ли она поверила, но вести себя стала не в пример лучше.
Особенно когда из одной такой бочаги вылезло нечто слизкое округлое, веселенького зеленого цвета в коричневый «цветочек», и, ни капли не смущаясь присутствия лишних свидетелей, потянулось длинными, тонкими и подвижными щупами к истерично взвизгнувшему коню.
Отбить животное удалось, правда, круп он искупал, едва не ухнув в воду целиком.
Оборотни, ради сопровождаемых выбравшие для путешествия двуногую форму, после боя сами не сильно отличались от этой твари. Такие же зеленые и слизкие, только еще и воняли. К тому же ругались, громко и нецензурно.
На излишне веселого Всадника они только зыркнули из-подо лба и объявили привал, пытаясь оттереть внутренности монстра, пока не стало поздно.
Монотонная буро-зеленая местность с вкраплением ярких пятен отражавшей солнечный свет воды угнетала. Количество гнуса, встречавшегося некими непонятными полосами, убивало всякие светлые чувства, а лезущие с каждым часом все больше монстры умотали не только Анвара, но и привычных к этим землям оборотней.
К счастью даже у такой прелестной местности был край. Через неделю грязные, уставшие и искусанные путники выползли на сухую, твердую землю. Еще через день горы, наконец, приблизились достаточно, чтобы волки сочли свой долг выполненным.
Перевести путников через хребет оборотни отказались.
— Мы платили за прогулку по темным территориям, — зло шипел Анвар в лицо невозмутимо мрачному Ефрему.
— Нет, ты платил за болота. Ползать по темным территориям в купе с опальным Всадником мы не нанимались, — пробить невозмутимость этого оборотня не удавалось ничем, всю дорогу он находился в ровном мрачном состоянии, иногда выходя из себя только при встрече с нечистью.
— Как же я ненавижу оборотней, — зло пожаловался Анвар пространству.
— Взаимно, Всадник, — хищно ухмыльнулся Курило, Ефрем же так и стоял, глядя Анвару в лицо.
— Тьма с вами. Валите на все четыре, — Анвар сплюнул, хватая свою сумку и собираясь приладить ее к лошади. Болота прошли, можно не опасаться, что испуганная скотина утопится вместе со всем необходимым.
— Плата, Всадник, — из горла Ефрема вырвался угрожающий рык.
— Не заслужили. За болота вы плату получили, за лошадей тоже.
Оборотни ощерились, сверкнув звериными глазами. Испуганно ойкнув, Сауле прижалась к своей лошади, недовольно расфыркавшейся на проявившихся хищников. Конь Анвара нервно заплясал, испуганно прядя ушами.
И только Всадник оставался стоять на месте, со злой улыбкой глядя на братьев, и тихо прошипел, покачав головой, — не стоит.
— Хватит, — успокаиваясь, бросил Курило, — все всё прекрасно понимают. Ты нас не боишься и даже, возможно, выйдешь победителем из схватки, но твою женщину и лошадей мы успеем порвать. Так что давай расстанемся по-дружески. Отдай нашу плату, и мы спокойно уйдем.
— Анвар, пожалуйста, — за себя Сауле не боялась, знала, Всадник защитит, но ведь при этом сам подставится. Да и лошадок жалко.
Тяжело выдохнув, проиграв борьбу с собой, Анвар достал из-за шиворота амулет, но перед тем как бросить его оборотню, резко вытянул руку к торчащим из-под земли камням, активируя. Полыхнуло, в стороны полетело каменное крошево. Только тогда, под ругань оборотней, Анвар бросил амулет Ефрему.
— Козел, — зло буркнул Курило, оборачиваясь, и серой тенью удаляясь в сторону болот.
Ефрем, проследив за братом и нацепив Амулет на шею, к глубокому удивлению людей, перед уходом, бросил через плечо, — удачи Всадник, да поможет тебе твой Тьма.
К счастью подъем был некрутым. Оборотни вывели их к перевалу, которым, скорее всего, сами не раз пользовались. По прикидкам Анвара они должны были оказаться на той стороне к середине третьего дня, а это значит две ночевки в горах, населенных поистине темными тварями.
Наготовив дров из растущих у подножья, точнее высохших у подножья, деревьев. Анвар навязал на седла достаточное для двух ночей количество, и путники осторожно двинулись вверх.
— Сауле держись, пожалуйста, возле меня. Не отходи ни на шаг и не отставай, — проинструктировал он наложницу, с тоской и руганью вспоминая оборотней. Он рассчитывал на них на перевале. Все же три воина, ночью дежурящих по очереди это одно, а вот один, несущий вахту и днем и ночью совсем другое.
