Маркус медленно начал остывать под обеспокоенным взглядом наримца. Залёгшие под глазами тени с каждой краткой встречей становились всё заметнее.
— Вряд ли бы в небе над главными воротами без особой на то причины возник огромный красный шар. Я должен был проверить одну теорию. Времени было в обрез, а объяснять это старейшинам и вовсе было бы опрометчиво. Если бы я не успел прибыть на место вовремя, всё бы могло закончиться намного плачевнее. Вражеские отряды уже подходили, так что я был первым, кто вызвал стрелковые отряды, — Маркус развёл руки в стороны, пожимая плечами. — Можно сказать, я сделал одолжение главе Ассаада.
Ян продолжал неотрывно смотреть на Маркуса, прожигая в нём взглядом десятки новых дыр. Попытка плавно сменить тему и разрядить обстановку окончилась провалом.
— Прямо сейчас мы поднимемся к Волибору, прежде чем он двинется в новый бой. Лучшей возможности у нас не будет, — разворачиваясь к трёхэтажному серому зданию, Ян почувствовал, как сильная рука крепко сжала его запястье. Злость медленно охватывала юношу. Бурлящая лава в недрах сознания вот-вот готова была вылиться через край трещавшего по всем швам самообладания.
— Подожди, я лишь пришёл за подкреплением. И задержался возле тебя только затем, чтобы перенести время моей погибели от твоих рук на другой день, — мечник неловко рассмеялся, не смея взглянуть Мастеру прямо в глаза.
— Маркус, — изо всех сил резко выдернув руку, Ян напряжённо надавил на лицо подушечками пальцев, погружаясь в мимолетную тишину, и глубоко вдохнул, — пойдём к Волибору. Пока я по-доброму тебя прошу.
— Я знал, что ты будешь страшно зол, но ты только выслушай ме…
— Нет, — прервал мечника Ян на полуслове, — это ты выслушай меня. Я всегда считался с твоим мнением. Сейчас настало твоё время. Свои недовольства будешь излагать по пути. Идём.
Маркус неподвижно стоял на месте. Глаза неизменно смотрели в пол. Руки сомкнулись в кулаки. Слова застряли в горле.
— Неужели нам действительно так необходимо выяснять отношения прямо сейчас? — не дождавшись ответа, маг развернулся на пятках к двери. — Делай, как считаешь нужным. Ты больше не в ответе передо мной.
Ян не впервые неосознанно повышал тон на рыцаря, и каждый раз при этом сердце северянина обливалось кровью. Вместе с тем он понимал, что безразличный к нему человек ни слова бы ему не сказал, тогда как наримец без особой подготовки спокойно мог на протяжении часа читать рыцарю вдохновлённые им же нотации, чему Маркус радовался в тайне, дабы не раззадорить и так разгневанного Яна.
Печально усмехнувшись своим мыслям, рыцарь только и успел шагнуть в сторону разъярённого Мастера, как совсем рядом прозвучали два высоких звука — стрел.
— Клянусь, ещё одна твоя выходка и… — Ян вдруг замолчал.
Маркус всё так же стоял позади него с ничего не выражающим выражением лица. Секунды неспешно текли, и только спустя долгую минуту рыцарь недоумённо поморщился, не веря в иронию судьбы, что настигла его так не вовремя. Кто-то явно проклял его за все земные грехи, лишая возможности побыть, наконец-то, честным и в меру свободным.
Ян, сдерживая неровное дыхание, подошёл к северянину и взглянул в его каменное лицо. Желваки напряглись, вены вздулись, зрачки расширились. Обойдя мечника, наримец замер в полушаге. Сердце предательски пропустило удар. Две длинные зазубренные стрелы с металлическим переливом оперений на конце пронзали спину рыцаря.
Пошатнувшись, Маркус камнем рухнул наземь, ломая прочные стрелы у самого основания и тем самым вгоняя их только глубже в тело. Даже стальная кольчуга не могла гарантировать безупречную защиту.
— Маркус, — Ян в ужасе смотрел на стремительно бледнеющее лицо друга, что выглядело так неестественно по сравнению с золотым загаром северянина. Страх вышиб весь воздух из лёгких.
За прикрытыми веками рыцаря мелко подрагивали глаза. Синяки под ними создавали идеальный сероватый ореол. Шея покрылась легкой испариной. Руки скорее рефлекторно, чем осознанно, прикрывали место, которое должны были пробить стрелы, но к счастью, не смогли.
Стараясь хоть как-то уменьшить нестерпимую боль, Маркус сжимал обветрившиеся губы, стараясь переключиться на другой источник боли.
— Маркус, слышишь меня? Ты не беспокойся, сейчас я приведу подмогу, и они быстро осмотрят тебя, — успокаивая скорее самого себя, Ян наполовину истерически, наполовину слёзно выговаривал слова. — Ты, главное, не сдавайся раньше времени, хорошо? Я тебя умоляю.
Ответа не последовало. Мечник едва заметно кивнул, пытаясь сохранить крохи ускользающих сил. Голова пустела с каждой минутой, а непрошеный сон горячо желал сморить рыцаря. Держась лишь за стойкое желание выжить, Маркус царапал вымазанными в грязи ногтями кольца кольчуги, туда-сюда лавируя меж открытыми створками врат жизни.
Опомнившись, Ян побежал в направлении переполненного госпиталя, глазами выискивая перебегающих из стороны в сторону лекарей, на ходу бубнивших что-то себе под нос. Бросившись к ближайшему из них, Ян умолял его пойти в сторону военного штаба, уверяя, что Маркус О Де Фоль при смерти, и дорога каждая секунда. На что тот лишь сухо ответил, что поле боя сплошь усыпано десятками таких же людей. И что каждому из них, увы, не помочь. Вцепившись в белоснежные рукава, Ян смотрел на лекаря, который беспомощно мотал головой. Проследив за потухшим взглядом мужчины, наримец обратил внимание на открытые двери госпиталя, через которые были видны длинные коридоры, плотно забитые стонущими от боли воинами.
Место, что должно было подарить надежду, с корнем вырвало её. Не желая принимать разворачивающуюся реальность, юноша неизбежно вернулся к неизменной точке встреч, что одинокой рябиной встретила несчастного мага. Маркус устало смотрел на серое небо. Увидев бегущего к нему наримца, мечник вымученно улыбнулся.
— Слушай внимательно. Не думаю, что смогу подшутить над тобой лучше, чем сейчас.
Собираясь с мыслями, Маркус подмигнул Яну в своей привычной манере. Как делал это всегда. В вечно игривой форме, строя из себя ловеласа из сопливо-романтической книжки. Надоедая, раздражая, приводя в гнев. Отбросив игры в неудавшегося главного героя, рыцарь на секунду прикрыл глаза и вновь посмотрел на близкого человека, кто с треском разрушил привычный уклад жизни северянина. На человека излишне осторожного, заботливого, жизнелюбивого. Человека, кто стежок за стежком медленно распускал нитки, которыми наспех была зашита душа закрытого для мира мечника. Нитки, что успели пропитаться человеческой гнилью, алчностью и безжалостностью. Бережно раскрывая старые раны, Ян без особых усилий нанёс бальзам на опустошённую душу, избавляя Маркуса от ужасов прошлого, не дающих спокойно заснуть по ночам.
Рыцарь тускло улыбнулся.
— Я благодарен, что даже такому человеку, как я, удалось повстречать личность, чья преданность принципам и готовность защищать людей, даже абсолютно незнакомых, вызывает восхищение. Чьи слова не разнятся с действиями. Чья вера в людей, временами слишком глупая и наивная, не отталкивает, но вызывает желание увидеть мир её глазами. Чья неиссякаемая энергия и желание двигаться вперёд побуждает азарт и светлую зависть.
Звуки затихли, запахи растворились. Окружающий мир медленно выцветал, возвращаясь к началу бытия — свету и тьме.
— Я бы отдал всё, чтобы пройти этот путь с тобой до самого конца. Но самое ценное, что у меня есть, моя жизнь, и та уже непригодна для этого. К сожалению, другой разменной монеты, помимо этой потасканной, у меня нет. Поэтому, Ян, как бы ни был тяжёл твой путь, знай, что он единственно верный, — улыбка мечника меркла, как меркнет догоревший уголёк. Распадаясь и холодея. — Мужайся, прекрасная принцесса. Уверен, что на помощь помимо меня прискачет другой рыцарь на белом коне.
Обещание, данное отважным рыцарем Мастеру, мыльными пузырями развеялось по ветру. Ведь смерть всегда дышала в спину мечника.
