полиции.
Собственно, именно этим Дарк сейчас и собирался заняться. Обсуждением заданий, в смысле. Но прежде приходилось спешно избавляться от алкогольной интоксикации.
Буквально. Сие были первые слова Франтишека Лотарингского. Прямо с порога.
— Ты бы протрезвел сначала, Ради Семерых.
— Только ради Лешей.
— Да хоть ради бабушкиных панталон. Ванная справа. Да, Вацлав, тебя это тоже касается.
Впрочем, много времени у некромагов избавление от алкоголя не заняло. Благо, формировать контур они ещё были способны. Попугали немного унитаз, попили водички, чтобы помочь крутящему метаболизм заклинанию завестись, да вернулись обратно, в красивый, стильный, но лишённый хоть какой-то индивидуальности номер. Скучное сочетание металлика и белых стен. Низкая тёмная мебель и однотонные диваны без подлокотников. Даже фрукты и конфетки в вазах с угощениями выглядели сделанными не то из пластика, не то из воска.
Не личные покои Фратишека, а комната, выбранная либо совершенно случайным образом, либо каким-то иным методом, но дающим схожие результаты.
Вот она — профессиональная деформация главы тайной полиции. “Я не был параноиком, пока вы все не сговорились супротив меня”. Если этот тип не пинал балды в подобных мелочах, наверняка и в игре по-крупному он делает свои ходы вдумчиво и правильно. А что о его трудовых подвигах не слышно… ну так ведь и не должно. Данная деятельность предполагает высшим достижением серость и незаметность.
Серость, незаметность и наличие такого количества перестраховок, что аж дурно.
Франтишек выглядел чрезмерно серо. Да, одеяния его были дорогими, но они буквально являлись серыми. Седина в волосах придавала серости причёске. И даже кожа, довольно плотно обтягивающая череп, казалось стремилась к соответствию общей цветовой палитре.
И всё это в окружении серого табачного дыма.
Даркен промакнул лоб бумажной салфеткой и небрежно бросил её в ближайшую урну.
— Сколько прекрасного алкоголя пропало даром?
— А разве твой род за него не платил?
Дарк достал из кармана курительные принадлежности, плюхнулся на диванчик и принялся готовить трубку.
— Как бы “да” и как бы “нет”. Тут должна быть лекция на тему того, что репутация и доверие тоже ресурс, но поскольку у нас тут мальчишник, этим бабским разговорам не бывать.
— В любом случае: не даром, — хмыкнул мужчина. — Так или иначе, Даркен, я хотел бы поговорить с тобой об одном важном деле.
— Всего об одном? — переспросил “номер один”. — Маллои заслужили так мало доверия?
— Так мало доверия заслужил конкретный молодой соплежуй с репутацией неконтролируемого отморозка, не думающего о последствиях.
— Уел, старикашка, — хохотнул Дарк, зажигая небольшой огонёк щелчком пальцев. — Впрочем, твой мёртвый воблый глаз углядел что-то ещё, иначе мы бы сейчас не разговаривали.
В этот момент голос подал принц. Он стоял прямо под струёй холодного воздуха из кондея, прикрыв веки, и только сейчас решил вмешаться в беседу.
— Я уже говорил: за тебя поручился я. Технически, это моя операция и проверка моих навыков. И, покопавшись в своих закромах, нашёл тебя. Для этой задачи нужны такие, как ты с твоей будущей жёнушкой.
Дарк потихоньку посасывал дымок через мундштук.
— Вы меня всё интригуете и интригуете. А где конкретика? Что сделать надо?
“Номер один” некоторое время смотрел на Франтишека. Тот же с максимально незаинтересованным видом покуривал трубку.
Понятно. Хочет дать принцу возможность высказаться.
Пан Маллой перевёл взгляд на Вацлава. Аккурат в тот момент, когда пан Лотарингский заговорил:
— Нужно организовать революцию в Корсике.
Дарк удивлённо поднял бровь.
— А они нам что? Не союзники?
Вацлав поморщился.
— А “нам”, это кому? — принц обернулся в сторону “номера один”. — Кто “мы”? Ты можешь огласить список если уж не конкретных лиц, то, хотя бы, семей?
— Эм-м-м-м… Лотарингские?
Почему-то Даркену показалось, что он сморозил глупость. А оттого, спустя всего секунду, молодой человек добавил:
— Раскол в семье? Он как-то связан с принцессой?
Отчего-то черты лица юного пана Лотарингского исказила злоба.
— А вот это уже не твоего ума дело, Маллой!
“Номер один” поднял руки и откинулся на спинку дивана.
— Понал! Зря быканул. Ну а какую революцию надо организовать? Великую социалистическую?
Франтишек видать понял, что внучатого племянника сейчас следует ненадолго подменить, а потому выразительно подался вперёд и склонил голову на бок.
— Это второстепенно. Режим должен быть в первую очередь лоялен нам. Имея в виду ваш вектор сближения с ЕССР, можно и социалистическую, но я бы предпочёл что-то менее радикальное.
Дарк изогнул бровь. Это что сейчас за пофигизм был?
Молодому человеку это живо напомнило отношение Маллоя-старшего к играм сыночки в варлорда. Но тут ведь не тот уровень. И не сказать, чтобы королевская семья в Богемии настолько ошалела от своего величия, что могла революции устраивать в других странах просто, чтобы наследник слегка опыта набрался.
Даже в мирное время они бы не позволили себе подобное, а уж в текущей ситуации…
Пан Маллой медленно выпустил струйку дыма в потолок.
— Настолько нас зажали, да? Нужно хоть как-то выбить Рим из седла и готовых наработок тупо нет?
Франтишек усмехнулся уголком рта.
— Готовые наработки есть. И у нас, и у ЕССР. У последних их больше, ведь они на этом собак всех возможных пород съели. Имеются и агенты на местах. И местные политические фигуры, получившие достойное спонсирование. С нуля начинать не придётся, — он неспешно затянулся. — Другой вопрос, что никто не рассчитывал на столь раннее разрешение вопроса. Его придётся педалировать. Хоть чучелком, хоть пугалом нужно поставить во главу государства своего человека. Даже если государство для этого придётся разрушить.
Даркен сам подался вперёд, опёрся предплечьями на колени и устремил взгляд в крышку стола.
— Вот и не верь после этого в пророчества…
“Номер один” осознал, что он терпеть не может пророчества. Сама их концепция противоречит идее свободы воли. Возникло даже желание из принципа отказаться от данной работы, просто затем, чтобы плюнуть в лицо судьбе, всё уже порешавшей за него. Вот только… это сегодня Даркен мальчик. Уже завтра вечером он официально будет муж.
А мужчина должен понимать, что порой придётся наступать на горло самому себе. Ведь за плечами у него будет нечто большее, чем банальные гордыня и принципы. Молодой человек буквально ощущал, как его лопатки касается ладошка младшей сестры. Как его будущий, ещё нерождённый ребёнок упирается лбом в поясницу. Как где-то там жмутся от страха простые поданные Богемии да, как ни странно, Корсики. И пусть Франтишек Лотарингский сейчас сидел напротив, отчего-то его взгляд обжигал именно что спину.
И оттого Даркен вздрогнул, когда услышал голос главы тайной полиции спереди:
— Удобный инструмент, не находите? Во времена, когда живая богиня ступает по нашей
