Красочный аппарат состоял из длинного ящика с краской и нескольких валиков, последовательно передававших эту краску друг другу. Верхний металлический валик находился в самом красочном ящике. При вращении на него попадал слой краски, которую по надобности можно было выпускать из ящика в щель, делая эту щель то толще, то тоньше. С металлического валика краска подавалась на тонкий валик, который затем спускался с ней на вал, вращавшийся внизу и двигавшийся не только вокруг своей оси, но также и вдоль нее. С него краска сходила на голый металлический цилиндр, а уже оттуда попадала на два упругих барабана, которые растирали ее и распределяли по набору ровным слоем. Такое сложное устройство красочного аппарата объяснялось тем, что его функция в ускорении печатанья была очень велика. Краски на набор должно было поступать ровно столько, сколько необходимо для получения отчетливого оттиска. Ее не могло быть больше, поскольку в этом случае листки стали бы пачкать друг друга. Краска должна была хорошо растираться и распределяться по набору равномерно. Роль печатающего барабана заключалась в том, чтобы захватить лист чистой бумаги и прокатать его по набору. На его поверхности располагались специальные захватки, которые то поднимались, то опускались, в зависимости от положения барабана. В то время, когда талер с печатной формой находился под красочными валиками, печатающий барабан оставался неподвижен и захватки его были подняты. Накладчик, стоявший на высокой скамейке, брал лист бумаги из запаса, лежащего от него по правую руку, и клал ее на косую плоскость довольно близко к цилиндру, чтобы бумага могла быть взята захватками. При движении талера назад барабан начинал вращаться. Тогда захватки наподобие пальцев накладывались на лист и увлекали его за собой. Лист бумаги обволакивал барабан и крепко прилегал к нему, прижимаемый тесемками, которые приходились на поля. Во время движения цилиндра особые иглы (графейки) прокалывали лист посередине, удерживая его от перекоса. При своем круговращении барабан проводил лист над набором, прижимая его. После того как лист принимал краску, зажимы поднимались, а тесемки переводили бумагу на другой прибор — «ракет» (приемник), представлявший из себя ряд длинных плоских пальцев; эти пальцы, после перехода на них печатного листа, поднимались и опрокидывали его на стол, где листы ложились друг на друга печатью вверх. Тем временем талер вновь отодвигался под красочный аппарат. Чтобы при этом обратном движении набор и барабан не соприкасались, одна из сторон последнего была чуть-чуть срезана. Во время прохода талера барабан, обращенный срезами книзу, оставался неподвижен. Но когда набор становился под красочный аппарат, барабан возвращался в первоначальное положение, приоткрывая захватки для приема бумаги. После того как все листы получали оттиски на одной стороне, их можно было вновь пропустить через машину и печатать на обороте.
Исчерпав все свои познания по данному вопросу, я сказал:
— К сожалению это все, что я знаю. Больше мне нечего добавить к сказанному.
Трол подвел итог нашего разговора:
— Я думаю, что мастерам есть над чем подумать, по этому я предлагаю встретиться завтра после обеда и каждый мастер выскажет свои соображения, которые мы вместе обсудим.
Когда последний гном попрощался с нами и вышел из комнаты, Трол сказал, глядя в окно:
— Хорошо поговорили — скоро начнет темнеть.
— Поехал я к себе спать, всю ночь просидел за столом. — Кивнул я на свои записи, которые лежали на столе.
— Зато сегодня не будут спать Мастера. — Рассмеялся Трол. — Надеюсь, что сегодня ты выспишься.
— Высплюсь, и никто меня не сможет разбудить как минимум до обеда.
— Если будешь нужен, разбудят. А если мне что-то надо будет уточнить у тебя, то я и ночью приду тебя будить.
— Попробуй, рискни здоровьем. — Рассмеялся я, направляясь к выходу.
— Уж и пошутить нельзя. — Сразу начал ворчать Трол, идя следом за мной.
— Я тоже шучу. — Поспешил успокоить его я. — Но будить меня ночью без серьезных причин все-таки не советую.
— Ладно, езжай шутник спать. — Махнул мне с крыльца рукой Трол, пока я садился в седло. — Жду тебя с новыми предложениями и мыслями.
— Как только, так и сразу. — Отшутился я, направляя своего коня в сторону ворот.
Зайдя к себе в комнату, я сразу рухнул в постель и просто отключился.
Рано утром я проснулся от громкого стука в дверь. Посмотрев в окно, я понял, что рассвело совсем недавно и мне было совершенно не понятно кто приперся ко мне в такую рань, а самое главное зачем. Но делать было нечего и мне пришлось вставать и идти открывать дверь. На пороге стоял Бых и, выражение его лица не предвещало мне ничего хорошего. Сделав вид, что я не заметил его кровожадного взгляда, пригласил его войти и, извинившись, отправился умываться. Водные процедуры я несколько затянул в надежде, что он немного остынет, и мы спокойно поговорим. Как ни странно моя уловка сработала. Когда я вышел из ванной комнаты Бых уже не пытался испепелить меня взглядом и относительно спокойно поинтересовался:
— И где ты вчера целый день пропадал?
— Заехал в гости к Тролу и не заметил, как пролетело время. В общем, весь вчерашний день я провел у него. — Пояснил я Быху.
— Ну, тогда все понятно. Тогда ладно. — Окончательно успокоился он.
— А ты что потерял меня или кто-то очень хотел со мной встретиться? — Уточнил я.
— Хотел посмотреть, на что ты делаешь упор в своих тренировках, но вместо этого целый день потратил на твои поиски. — Хмыкнул он. — Кстати, не забывай, что ты состоишь на службе и соответственно можешь понадобиться императору или коннетаблю в любую минуту.
— Меня разыскивал кто-то из них? — Мое настроение, которое с очень большой натяжкой можно было назвать нормальным, стало стремительно ухудшаться.
— К счастью нет. Вчера тебя разыскивал только я. — Успокоил меня Бых. — Но на будущее, я очень прошу тебя, когда будешь куда-то уходить, то не забывай сообщать о том, где тебя искать дежурному офицеру.
Бых был абсолютно прав, и мне только оставалось это признать — не сообразил, что я здесь все-таки на службе, а не гость императора. Действительно в караулке возле ворот сидел дежурный офицер-гвардеец и в число его функций входил вызов понадобившихся подданных к императору. А как этот офицер в случае необходимости смог бы найти меня? Куда ему посылать посыльного? Как видно Бых понял, что я все понял и осознал, по этому он добродушно добавил:
— В следующий раз, когда будешь покидать императорскую резиденцию, не забывай сообщать дежурному, где тебя можно будет найти в случае необходимости. И еще. — С этими словами он подал мне запечатанный пакет. — Хоть иногда заходи к нему и узнавай, нет ли для тебя писем. Никто не будет бегать и искать тебя, что бы передать тебе письмо, а пока ты здесь вся почта на твое имя приходит сюда и ее соответственно оставляют дежурному. Хотя мой тебе совет — делай это каждый день. Это письмо лежит у него уже два дня и, лежало бы еще, если бы я не зашел сегодня узнать, нет ли для меня писем, и он не спросил у меня, не знаю ли я некого верса Олега — советника командира пограничной стражи.
