тихо. Обычно шум создавал либо Аббаста, либо Николас. Но сейчас короля Тёмных не было в Столице, а принц тихо завтракал, не издавая ни единого звука. Вероника невольно улыбнулась, увидев, что брат всё же решился поесть, но затем вновь помрачнела. Марата больше не было рядом с ней.
Мысли туманились, заставляя действовать хаотично. Вероника задумчиво тыкала вилкой в салат, полностью его разворошив. Но ни одного кусочка еды так и не оказалось у неё во рту.
Генри мельком поглядывал на детей, лишь поджимая губы. Екатерина, которая вернулась в замок Столицы только сегодня, спокойно завтракала, глядя только себе в тарелку.
– Мы с вами не обсуждали то, что произошло в Столице, – вдруг начал Генри, заставив Веронику выпрямиться, а Николаса невольно вздрогнуть.
– Мы и так понимаем, что наша выходка была глупой. Мы не позаботились о своей безопасности и сами виноваты в том, что произошло, – спокойно и уверенно произнесла Вероника, подняв на отца холодные очи. – Так что можешь не читать нам нотаций.
– Я и не хотел этим заниматься. Я думаю, вы и так всё понимаете, – сухо признал Генри. – Клим рассказал мне, что произошло, но мне интересно услышать вашу версию.
Вероника мигом поджала губы и нахмурилась. Николас же покосился на сестру. Он был пока единственным, кто знал её секрет. Вера лишь на мгновение взглянула на брата, который чуть отрицательно покачал головой.
– Что у вас опять случилось? – уже не сдержался Генри, скрестив руки на груди. – Что опять не договариваете? Я всё равно узнаю.
– Ничего, – сухо выдавила Вероника, но тут же задумалась.
– Ничего? – переспросил Генри, приподняв тёмные брови. Он явно был недоволен таким ответом.
– Стефан. Узнай о нём всё, – вдруг попросила девушка.
– Я и так уже обсудил это с Климом. Он сообщит, если найдёт какую-либо информацию о нём, – ответил король. – Ты к чему-то ведёшь?
– Я смею предположить, что он Пустой. Такие выводы я сделала, опираясь на то, как он вёл бой, использовал магию и особенно на то, что говорил…, – начала Вероника. Она не стала в качестве аргументов приводить свои сны, понимая реакцию родителей.
Следом за этими словами наступила тишина. Все замерли. Екатерина подняла свой строгий взор на дочь, но тут же задумчиво отвела его в сторону. Николас же смотрел на сестру, боясь, что она продолжит говорить. Лишь Генри громко выпустил воздух из лёгких и поджал губы.
– Я предполагал это, но не хотел делать такие выводы раньше времени, – вдруг заявил король. – И Клим, полагаю, тоже знал об этом, но не сказал мне.
– Климу не стоит верить ни в коем случае, – отрезала Екатерина. – Он был воспитан Илларионом и Беатрисой, и ждать от него честности в таком деле глупо.
Веронику неожиданно эти слова очень задели. Она едва заметно дрогнула. Внутри начали клубиться злоба и сомнения. Злоба на эти слова или на самого парня, девушка не понимала.
– С Климом намного проще вести диалог. Он молод и неопытен, так что может совершить ошибку очень легко, – высказался Генри, не то, отрицая слова Екатерины, не то утверждая.
Вдруг Вероника резко поднялась из-за стола.
– Благодарю за завтрак, – выговорила девушка, обходя свой стул, аккуратно задвигая его.
Генри с непониманием оглядел дочь. Екатерина тоже поднялась и высоко вскинула голову.
– Вероника, прогуляемся? – вдруг предложила Екатерина.
Вера заметно нахмурилась от данного предложения, но тут же согласилась. Генри оглядел королеву с принцессой, после чего перевёл взгляд на Николаса.
Вероника шла размеренным шагом в такт с матерью, которая уже привыкла ходить столь статно и грациозно. Выражение лица Екатерины, как всегда, было спокойным и невозмутимым. По нему невозможно было что-либо понять, лишь редкие исключения давали волю чувствам.
– Что-то случилось? – вдруг поинтересовалась Вероника, на что королева громко вздохнула.
– Можно и не в покоях это обсудить, – выцедила Екатерина, посмотрев на соседнюю дверь и отворив её.
Вероника даже не знала, что находилось там. Знать каждое помещение в этом замке казалось для неё невозможным. Здесь была небольшая комната с креслами и столиком. Камин в помещение отдавал запахом гари, из-за чего Вероника скривилась, стоило ей только зайти туда.
– Садись, – монотонно сказала королева, показывая на одно из кресел.
Вера мигом узнала этот тон. Весь позитивный настрой рухнул разом. Девушка помрачнела. Присаживаясь, она выпустила весь воздух из лёгких, чтобы настроиться на этот разговор. Душа с силой вцепилась за свою хладнокровную маску, отчего всё тело заметно напряглось. Глаза окутались пеленой льда, а лицо выражало равнодушие.
– Я не думала, что нам вновь придётся обсуждать это. Считала, что ты ещё в совсем юном возрасте всё поняла, но, видимо, я ошибалась, – начала Екатерина, садясь напротив дочери.
Вероника лишь сильнее поджала губы, отчего на мгновение её лицо скривилось. Но девушка мигом подняла голову выше.
– Я хороша в обучении, так что сомневаюсь, что какие-то уроки я не усвоила, – холодно выцедила Вера.
– Многое можно придать забвению, – сухо ответила королева, посмотрев в сторону. – Но вот чувства, они, к сожалению, хитры и коварны, не так ли?
– Они не коварны, – оспорила девушка нахмурившись.
Эти слова заставили Екатерину вздрогнуть.
– От чувств, к сожалению, не уйти. Всё равно будет что-либо тревожить тебя, – выдала женщина, чуть сведя светлые брови. – Но для правителя, чувства – это слабость. Главу государства должно тревожить лишь одно – и это сохранность королевства. В этом плане чувства страха, сожаления и даже любви не приведёт ни к чему хорошему. Именно они ведут к бездумным поступкам. Ведь если действует сердце, то разуму нет места.
– К чему это всё? – спросила принцесса, на что Екатерина мотнула головой.
– Стража работает на твоего отца, который, разумеется, и мне всё рассказывает, – начала королева, на что Вероника лишь сморщилась. – Кроме того, прислуга сообщила мне о погроме в твоей комнате. Полагаю, это был приступ иррационального?
– Возможно, – неохотно признала девушка, не желая вспоминать вчерашний вечер.
– Я говорила тебе, что нельзя следовать чувствам, надо их контролировать, иначе твой разум попадёт под гнёт эмоций, – чуть подняла тон Екатерина. Вероника мигом сморщилась. Она чувствовала, что это правда. Один вечер заставил её сомневаться в том, во что она верила на протяжении всей жизни.
–
