— Ты что, подавился? — не выдержав, рявкнул я. — Чего кашляешь через каждое слово?
— Э-э-э… кхм-кхм… чего велите, господин?
— А что тут делать? Благословение давать будем, — хмыкнул я. — Твое благословение. А потом пусть себе женятся, и дай им Создатель счастья и долгих лет жизни. Понял?
— Ага, — кивнул Рикар. — Чего не понять-то? А почему мое благословение?
— А ты на меня взгляни, если еще не рассмотрел, — посоветовал я ему. — Хочешь, чтобы молодые от нечисти благословение получали? Я свое согласие дал, счастья им пожелал, а все остальное — на тебе. С Нилиеной поговори, пусть это дело в свои руки возьмет. Она и решит, когда свадьбу сыграют. Святого отца у нас нет, но на крайний случай и Стефий сгодится. Да! С церковью нашей как продвигается? Крышу вы положили, это я видел. А внутри как?
— Заканчивали уже, господин, — ответил Рикар. — А после рассказа Лени о том, как вы к святому месту приблизиться не смогли, так и приостановил я работу. На всякий случай.
— Нет, так дело не пойдет. Работу возобновляй, и чтобы церковь в первую очередь закончили. Там и свадьбу сыграют. А когда — это уж Нилиена пусть сама решает.
— Сделаем, — заверил меня Рикар и, чуть помедлив, не удержался от сочувственного вопроса. — Как вы, господин? Вы же к девке этой неразумной всем сердцем, а оно вона как вышло…
— Нормально, — усмехнулся я, показав в оскале промороженные зубы и десны. — Что мне сделается? Ступай уже и передай молодым мое согласие, не томи их попусту.
— Угу, — пробубнил Рикар и зашагал ко двору.
А я остался на стене, слепо смотря в раскинувшееся перед стеной ущелье. Освободившиеся из моего ослабевшего захвата щупальца взмыли в воздух и закачались над головой. Парочка отростков спустилась мне на плечи и лениво заскользила по груди. Горько улыбнувшись, я бережно провел по ним закованной в железо ладонью. Мои верные друзья, защитники и утешители. И точно такие же, как я, — холодные и страшные на вид.
Отступление пятое
Идущий вслед за показывающим путь монахом мужчина втянул носом воздух и, брезгливо поморщившись, прижал к лицу надушенный носовой платок. Смесь гниющей плоти, застарелого пота и слабый запах сожженного цветка Раймены. Темный коридор был пропитан этой отвратительной вонью.
Проводник остановился у тяжелой железной двери, около которой стояли двое вооруженных мечами стражей в монашеских балахонах. Лязгнул снимаемый железный засов, и, тягуче заскрипев, дверь отворилась внутрь.
— Столько предосторожностей… он так опасен? — впервые нарушил молчание мужчина.
— Ну что вы, сын мой, — донесся мягкий голос из помещения. — Нет никакой опасности. Входите смело и не забудьте пригнуть голову — притолока слишком низкая.
— За годы службы я давно уже привык к каменным мешкам вроде этого, — сухо ответил маг, входя в крохотную комнату. — Но к смраду привыкнуть не сумел…
— А-а-а… вот и мой старый приятель по Академии… — проскрипел шелестящий голос, и маг невольно вздрогнул. — Что, решил выслужиться перед святошами, да, Крыса? Решил наконец вонзить свой нож в мое тело и тем самым отплатить за все столь долгие годы унижения?
Висящий на цепях лорд Ван Ферсис вскинул окровавленное лицо и скривил изодранные губы в гнусной усмешке.
— Хотя… дай-ка я догадаюсь… вонючая крыса где-то напакостила, а святые отцы, чтоб им сдохнуть в корчах, прознали про этот грешок? Иначе ты бы не решился прийти сюда, крысы трусливы…
— Светлый лорд Ван Ферсис, — медленно произнес уже успевший оправиться от испуга ментальный маг. — Не скрою, мне приятно видеть тебя в цепях, вонючий ублюдок!
— Вижу, вы давно знаете друг друга, — мягко произнес дознаватель, опускаясь на приставленную к скамье скамью.
— Давно, — кивнул седовласый маг, брезгливо осматривая покрытый кровавыми пятнами пол, выбирая, куда сделать шаг и не испачкать при этом изящные кожаные башмаки с серебряными пряжками. — Мы вместе постигали таинства магии в столичной Академии. И сиятельный лорд никогда не упускал случая напомнить мне, что я всего лишь грязный простолюдин. Прилюдно.
— Что, до сих пор вспоминаешь свое ежедневное унижение, Крыса? — издевательски протянул лорд, выплевывая сгусток крови.
— Мое имя Латкари! И сегодня ты в моей власти! Ты не представляешь себе, как я обрадовался, когда меня навестил священник и попросил помочь святой Церкви!
— Этот грешник в руках Создателя, сын мой, — напомнил дознаватель, с интересом вслушиваясь в беседу старых врагов. — Другой власти над ним нет.
— Пусть так, — кивнул Латкари, делая шаг вперед. — И сегодня этот грешник исповедуется во всех своих тяжких грехах, можете не сомневаться. Вижу, вы позаботились о том, чтобы блокировать его магические способности.
Дознаватель бросил взгляд на покачивающийся на шее лорда матовый шар и утвердительно кивнул:
— Он не может прикоснуться к своему дару, сын мой. А также и к способностям, полученным от Темного. Об этом мы позаботились в первую очередь. Тебе что-то понадобится?
— Нет. Все, что требуется, у меня с собой. Не забывайте, святой отец, долгие годы я служу дознавателем в суде, и у меня большой опыт. И сегодня я с радостью применю каждую крупицу своих знаний. Мне нужно лишь несколько минут, чтобы приготовиться.
— Тогда не буду тебе мешать, сын мой. Когда будешь готов совершить богоугодное дело, дай знать.
С этим словами дознаватель устало оперся спиной о стену и прикрыл глаза.
Латкари вытащил из шелкового мешочка на поясе несколько разноцветных шаров, наполненных магической энергией, и аккуратно разложил их на стоящем посреди комнаты столе. Рядышком легла небольшая книга в кожаном переплете. С шелестом перевернув несколько густо исписанных страниц, маг повел плечами, словно разминаясь, и, взяв один из шаров, зажал его между ладонями и беззвучно зашевелил губами, вглядываясь в книгу.
Наблюдающий за столь тщательной подготовкой лорд презрительно сплюнул кровавой слюной и прошипел:
— Ты до сих нуждаешься в костылях! Спустя столько лет! И этот жалкий слизняк будет допрашивать меня!
— О, поверь, я справлюсь, — ответил Латкари, на мгновение оторвав взгляд от книги. — А теперь будь так любезен — захлопни свою вонючую пасть и не мешай мне.
— А хватит ли тебе веры, Латкари Крыса, — не унимался старый лорд, подавшись вперед и натянув зазвеневшие цепи, — чтобы пойти до конца? Есть ли в тебе сила? Есть ли в тебе уверенность?
