Когда она не шевельнулась, я резко произнесла:
— Послушай, у нас нет времени на нежности. Вечером, когда окажешься дома, сможешь сколько угодно сидеть неподвижно. А сейчас ты должна мне помочь, чтобы выручить твоего отца.
Я чувствовала себя так, словно бью скулящего щенка, но Джесси села и взяла крышку дрожащими руками. Я этого ожидала и налила только наполовину. Джесси поморщилась от вкуса кофе.
— Выпей, — попросила я. — Поможет. Кофеин и сахар. Я сама это не пью, поэтому сбегала к вам и прихватила дорогой кофе из холодильника. Не должно быть так уж плохо. Сэмюэль велел сделать покрепче и положить побольше сахара. Должно походить на горький сироп.
Она слегка улыбнулась, потом улыбнулась шире и заткнула нос, прежде чем выпись остальное одним глотком.
— В следующий раз, — все еще хрипло сказала она, — кофе буду делать я.
Я улыбнулась ей.
— Договорились.
— Можно снять наручники? — спросила она.
— Через пару часов придет один из заговорщиков, — ответила я. — У него будут ключи.
— Хорошо. — Губы ее дрожали. — Но, может, ты сумеешь их открыть. Эти плохие, не такие, как у полицейских, а как из эротических магазинов.
— Джессика Тамаринд Хауптман. — Я была шокирована. — Откуда ты об этом знаешь?
Она хихикнула.
— У одного моего приятеля есть пара. Он купил их на гаражной распродаже. Надел на себя, а ключ потерял. Он был в панике, когда мама застала его.
Я присмотрелась к скважине для ключа. Она выглядела подозрительно большой. У меня не было с собой заколок или булавок для волос, но у кинжала Зи очень острый кончик.
Я взяла один из наручников и попыталась вставить кинжал в отверстие. Вначале мне показалось, что не войдет, но когда я слегка надавила, он проскользнул внутрь.
— Ох! — Джесси отдернула руку.
Я вытащила кинжал и увидела царапину у нее на руке. Потом взглянула на наручники: кинжал разрезал металл так же легко, как веревку. — Действительно волшебник по металлу, — прошептала я.
— Что это за нож? — поинтересовалась Джесси.
— Кинжал. Мне его дали на время. — Я приложила лезвие к цепи, соединяющей наручники, и смотрела, как цепь тает под легким нажимом. — Что ж, когда в следующий раз возьму еще что-нибудь у другого, постараюсь его расспросить.
— Он может вскрывать наручники? — Джесси держала металлический обрубок.
Я осторожно просунула кинжал между запястьем и наручником. Металл под лезвием просто разошелся, словно при плохо сделанном визуальном эффекте. Режиссер обязательно добавил бы искр или яркого красного сияния, но я ощутила только слабый запах озона.
— У кого ты его взяла? — спросила Джесси, когда я взрезала второй наручник. — У Зи?
Я видела, что статус Зи поднялся от скучноватого старого друга до таинственной личности.
— Как холодно. — Теперь она говорила почти нормально, и этот ее голос составлял разительный контраст с синяками на лице и руках.
Когда вервольф направился с ней вниз, синяка на лице не было.
— Он тебя ударил? — осведомилась я, вспоминая, как охранник нес ее, а она старалась казаться как можно меньше.
Улыбка ее погасла, глаза потускнели.
— Не хочу об этом говорить.
— Хорошо, — с готовностью согласилась я. — Больше можешь о нем не беспокоиться.
Если понадобится, я сама об этом позабочусь.
«Налет цивилизации слишком легко спадает с меня, — подумала я, беря крышку и навинчивая ее на термос. — Один синяк — и я готова к убийству».
— Тебе следовало бы выпить больше, — заметила я. — Но кофеин понадобится твоему отцу. — Может, Шон принесет, когда придет.
— Кто такой Шон?
Я рассказала ей о Дэвиде Кристиансене и о том, что он пообещал «извлечь» нас целыми и невредимыми.
— Ты ему доверяешь? — спросила она и, когда я кивнула, произнесла: — Хорошо.
— Давай взглядем на твоего отца.
Я развязала Джесси, и теперь нет никакого смысла держать Адама в цепях, и все это серебро ему не помогает. Я взяла кинжал Зи, но Джесси схватила меня за руку.
— Мерси, — сказала она тихо. — Когда он начнет приходить в себя, он…
— Страшный? — Я потрепала ее по руке.
Мне казалось, что ее опыт общения с вервольфами заставлял считать их скорее домашними животными, чем опасными хищниками. Но кажется, это все в прошлом. Я вспомнила, что Дэвид рассказал, как Адам будто сошел с ума, когда его привели в эту комнату; вспомнила обломки мебели в его гостиной. Может, вуаль с глаз Джесси спадает слишком стремительно.
— А чего ты ожидала, если он беспомощен и в руках врагов? — рассудительно проговорила я. — Он, как мог, пытался защитить тебя. Требуется огромное усилие воли, чтобы преодолеть влияние вещества, которым его накачали. Нельзя ждать, что результат будет изящным.
Я собиралась резать цепи, но тут поняла, что озабоченность Джесси заставляет и меня тревожиться. Но так нельзя. Я собираюсь освободить его, что бы он мог двигаться. И если я его боюсь, это разбудит в нем хищника.
Я решительно прижала кинжал к массивному наручнику, охватывавшему его левую руку. Старалась действовать осторожно, потому что наручники сидели на Адаме плотней, чем на Джесси. Не хватало места, чтобы просунуть кинжал между металлом и кожей. Вспомнив, как лезвие поранило Сэмюэля, я решила, что так не годится. Поэтому я просто прикоснулась острием к металлу, не прилагая никакого давления, чтобы отдернуть сразу, как только дело будет сделано.
Вначале я решила, что рукоятка нагревается от тепла моих рук, но когда лезвие разрезало наручник, мне пришлось отбросить клинок: он стал таким горячим, что его невозможно было держать. Рука Адама соскользнула с подлокотника и опустилась на колени.
Потребовался почти час, чтобы разрезать все наручники и цепи. Каждый раз кинжал раскалялся, и с каждым разом он делал это все быстрее и остывал все дольше. К тому времени как Адам освободился от цепей, на линолеуме были видны ожоги, а на руках у меня образовались волдыри.
Джесси помогла мне собрать цепи и свалить их на кровати. Мы старались не волочить их по полу, потому что звон металла о твердую поверхность разносится далеко.
Мы едва успели уложить последнюю цепь, как услышали на лестнице шаги охранника. Я бросила кинжал Зи на кровать рядом с цепями, оттолкнула Джесси к шкафу и достала пистолет, направила его на дверь на высоте в шесть футов и стала ждать, когда прогремит засов.
Охранник, насвистывая, вложил ключ, и я крепче сжала пистолет: собиралась вначале выстрелить ему в грудь, потом дважды в голову. Если даже он не будет мертв после этого, то лишится способности двигаться, и я смогу его прикончить. Конечно, это приведет сюда остальных, но у меня отсутствовал выбор: не было ни времени, ни желания снова связывать пленников.
