ГЛАВА 20
«МОЙ ДОМ НА СКУЛЕ СКЕРРИ»
I
Из дома и около него по-прежнему доносился шум боя. Ворон слышал отдаленные щелчки отскакивающих от камня пуль, вопли.
В небе над головой струи красного света пронизывали черные облака, но землю все еще окутывал мрак. До восхода солнца оставалось несколько минут.
– Лезь по веревке! – Венди замахала рукой. – Давай сюда, быстро! Я по тебе соскучилась!
Ворон нагнулся, поднял Лемюэля Уэйлока, перекинул старика через плечо и взялся за веревку.
В этот момент раздался раскатистый громоподобный выстрел: где-то рядом била короткими очередями автоматическая винтовка. Сквозь брешь, проделанную в стене дома великаном, донесся голос Питера:
– Никогда не шарь у людей по карманам, пока не убедишься, что они мертвы, сопляк!
Сердитый крик, новый выстрел, визг, когда он срикошетил. Голос Питера:
– Контролируй цель. Вот так.
Раздался короткий сдержанный залп, затем быстрое-быстрое щелканье, как от пустого оружия.
Снова голос Питера:
– Ну, салага. Ты стрелять собираешься или как? Твои друзья мертвы. Что с тобой? Не так уж легко хладнокровно убить человека, а?
Ворон с Лемюэлем на плече побежал в покой Срединного Сна. Прямо под хорами он обнаружил дверь на этот этаж, ведущую, теоретически, к подножию лестницы, с которой полетел Питер.
Но короткий загнутый коридор за ней оказался увешан резными масками, а за ним открывалась арка в красивую библиотеку с резными полками, где двое тюленей в матросской форме, стоя к Ворону спиной, бросали в камин книги.
Прогремел очередной выстрел.
Ворон оценивающе разглядывал маски на стене. Трагедии и Комедии хмурились и улыбались ему сверху вниз: и Скарамуш, и Коломбина, и Арлекин, и Панталоне, и Пьеро. Лестница должна проходить прямо над головой. Если вообще туда ведет какая-нибудь дверь, она должна находиться…
Он положил ладонь на маску Трагедии. Та шевельнулась под его напором, и дверь открылась. За ней бородач увидел Питера, лежащего на спине среди обломков кресла. Рядом рухнули два тела, одно еще корчилось. Кровь и мозги разбрызгались по лестнице и по стенам, пропитывая и безнадежно портя гобелены. Над Питером склонился молодой человек с бритой головой, в кожаной куртке, в каждом ухе по дюжине сережек, золотые цепочки на шее. Он дрожал, пистолет в его руке едва не касался лица калеки.
Не способный встать, Питер с лицом спокойным, словно высеченным из камня, лежал на спине, подняв одну руку и тыча в парня пальцем.
Ворон попытался выхватить пистолет, но старик на плече замедлял его движения.
Юноша опустился на колени, упал на лицо и издал печальный, задушенный, булькающий звук. Затем он перекатился на бок, его вырвало, и Ворон увидел торчащую у него из шеи рукоятку ножа.
– Нелегко убить человека, когда смотришь ему в глаза. – Питер потянулся, ухватил нож за рукоять, слегка шевельнул. Парень издал шумный вздох и перестал двигаться. – Когда проделаешь это достаточное количество раз, становится легче.
Из-под парня толчками, в такт биению сердца, натекала лужа красной крови. Через несколько секунд пульсация угасла, и кровь расползалась по полу, как слизняк. Ворон с некоторым смутным удивлением узнал запах: так же пахло, когда он убивал в лесу оленя или гризли. В этом было нечто неправильное, нечестное.
Питер вытащил нож, вытер его о куртку парня и сложил. Получилась пряжка ремня, которую Питер вернул на пояс.
– Ношение скрытого оружия, осел, – со вздохом пробурчал он. – Разве это преступление? Не будь оно скрытое, кто-нибудь увидел бы, где оно есть… – И мучительно пополз через комнату к ближайшему оброненному пулемету.
Ворон стряхнул с себя грезы.
– Питер, – негромко окликнул он, не желая пугать калеку.
– А? Ворон? Я несколько не в форме, приятель.
– Сэлки поблизости. Давай, я тебя понесу.
– Папа? Это мой отец? Какого черта он здесь делает?
Бородач, ни слова не говоря, двинулся вперед. Кресло ремонту не подлежало, а Питер был весь в синяках и в крови. Не ясно чьей. Из курса первой помощи Ворон знал, что раненых нельзя трогать с места, но неподалеку несколько лающих голосов затянули морскую песню.
Он одной рукой поднял Питера и закинул его на правое плечо.
Старый вояка, теперь висящий вверх ногами, бормотал:
– Да уж. Отец, я хотел сказать тебе, я был не прав насчет дома. Понимаешь, ну, это довольно тяжело говорить, но мне очень жаль…
– Он спит, он под заклятием, – прошептал Ворон. – Его душа унесена в Ахерон.
– Ептыть… Мы мрем как мухи, вся семейка, не так ли?
Питер измученно затих. Возможно, его одолели раны или сломило горе.
II
Ворон помнил, что из покоя Срединного Сна в коридор перед хозяйской спальней вела маленькая винтовая лесенка. Однако, когда он вышел в коридор с масками, слабый стон Питера заставил оборотней в библиотеке напрячься и обернуться.
Но к тому моменту бородач находился уже в покое, чьи луны и многолучевые звезды почернели и обуглились. Он отыскал маленькую дверку, ведущую на винтовую лестницу, и как раз закрывал ее за собой, когда услышал, что двое тюленидов вышли из коридора масок, вытаскивая абордажные сабли. Сквозь щель в закрывающейся двери Ворон видел их: один нес горящую книгу, используя ее в качестве факела. За ним шел тюленид повыше, разодетый в кружева и напудренный парик, длинный красный камзол и панталоны до колен. На туфлях у него красовались квадратные пряжки.
Двое тварей впереди натянули на свои черные мохнатые морды белые кожаные капюшоны и внезапно стали выглядеть как нормальные люди: один с усами, а другой косоглазый и рыжеволосый с проседью. Тюлень в длинном красном камзоле ткнул вперед пальцем и пролаял приказ. Они подошли к двери, приближаясь к Ворону.
Сын гор бесшумно поднимался по винтовой лестнице, неся по человеку на каждом плече. За спиной у него скрипнула открывающаяся дверь, затем послышался топот босых ног по деревянным ступеням.
На этой лестнице не было ни площадок, ни выходов – некуда свернуть. Босые шаги раздавались за спиной, к ним присоединился стук тяжелых башмаков.
Затем вверху, за очередным витком, мелькнула полоска света. Здесь обнаружилась открытая дверь, вроде бы запирающаяся на засов с обратной стороны.
Ворон шагнул туда.
Десятки набившихся в коридор тюленидов обернулись и уставились на него. Последовала минутная пауза. Влажные черные глаза с любопытством смотрели на него. Усатые лица выглядывали из-под треуголок, напудренных париков или бандан. У некоторых имелись кремневые пистолеты, другие запаслись дубинками, абордажными саблями или кофель-нагелями.
